Тени Мали - Вадим Павлович Фефилов

– Я умывалась с мылом. И тебе советую.

– Знаешь, я весь день рассматриваю тебя. Ты как модель из журнала.

– Осторожнее, Орел. – Бирюзовые глаза девицы приняли цвет штормовой зелени.

– Повторяю для всех рогатых гадюк и шакалов! – вдруг взвизгнул птенчик. – Ты красива, как царица Тин-Хинан, прародительница всех туарегов!

– Мы с тобой на задании, Орел.

– Я бы очень хотел увидеть твою грудь, Медина… – Орел облизнул тонкие губы. – Без куртки и футболки. Какой у тебя размер, первый или второй?

– Орел, ты слышал хоть что-нибудь о дисциплинарной ответственности у военных?

– Под штанами карго не особо видно, Медина. Но, похоже, и задница у тебя что надо…

– Тебе следует нарастить мышечную массу, – не повышая голоса, она попыталась направить разговор в нужное деловое русло. – Сможешь сорок раз на руках отжаться?

– Медина, у нас считается нормальным, если девушка до замужества спит с мужчинами, которые ей по вкусу…

– Орел, давай обсудим наши отношения после операции. А пока ты будешь помалкивать, согласен?

– Задница у тебя небольшая и крепкая. Обычно у арабок огромные задницы, но ты ведь полукровка, поэтому…

– Посмотри-ка, французский истребитель «Мираж»… – Она перебила и показала поверх его головы: – Заходит прямо на нас… – Одновременно зачерпнула горсть прохладного песка и движением бас-кетболистки закинула его в поднятые к небу желтые глаза, обведенные черным углем. Птенчик охнул, вцепился руками в лицо и попытался встать. Девушка схватила банку со свининой по-креольски и ударила ребром плоской жестянки в шею, чуть ниже уха. В горле парня заклокотало, и он свалился набок.

В куполообразной бедуинской палатке послышался кашель и сопение. Из шатра на четвереньках вылез седой коротко стриженный человек:

– Bonsoir, мадемуазель Медина. Ты его не убила?

– Bonsoir, дядюшка Орион. Нет, не убила.

– Это хорошо. Хвала Аллаху! Его бабушка бы очень расстроилась.

Старик медленно поднялся на ноги, расправил накидку из тонкого красного войлока с капюшоном и потер суковатыми пальцами крупный сломанный нос. Лицо у него было большое и морщинистое, как у Жана Габена из гангстерского фильма «Не тронь добычу».

– Я ударила по задней ушной артерии, – сказала девушка. – Может, задела блуждающий нерв. Он просто без сознания.

– Слышал, как еще раньше ты огрела этого олуха камнем. Хотел предотвратить дальнейшую ссору, но уснул. Это старость, увы.

Старик принялся наматывать на голову тагельмуст, превращая в тюрбан многометровый кусок ткани из синего хлопка.

– Почему вы взяли его на операцию? – спросила она. – Он же совсем не умеет работать в команде.

– Твоя правда, мальчик немного избалован. В детстве мама затоптала насмерть на верблюде его брата-близнеца…

– А потом из чувства вины окружила ребенка таким вниманием, – продолжила за него девушка, – что превратила в конченого эгоиста.

– Я не понимаю, о чем ты сейчас говоришь, мадемуазель Медина. Мама научила его читать книжки, а это против наших правил. Специально заказывала по почте писанину разных бумагомарак из Франции, думая, что малыш умнее станет…

– Разве плохо уметь читать?

– Бедуину не надо быть умным, мадемуазель Медина. Он должен быть собранным двадцать четыре часа в сутки. И разбираться в приметах природы, в повадках животных и поведении людей.

– Чтобы эффективно грабить караваны…

– Вообще-то раньше мы их не грабили, а, скорее, охраняли. А карательные набеги совершали только на тех, кто пытался пройти, не уплатив дани.

– Зачем нам этот парень? Он эмоционально нестабилен.

– Что?

– Он псих.

– Но сейчас-то мы не можем его заменить…

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Какой?

– Почему он здесь?

– У него, как и у меня, нет традиционных татуировок на лице, а это большая редкость для наших мужчин. В предстоящем деле мы должны выглядеть как обычные бандиты, случайно заскочившие из Алжира.

– Нельзя допускать нестабильных людей даже на простые операции…

– Мадемуазель Медина, у нас нет регулярной армии, как в твоей Саудии.

Дома, на другом континенте, ей нередко указывали на нечистую арабскую кровь, а здесь намекают, что она неполноценный туарег.

– У нас нет главного, дядюшка Орион, – дисциплины. И это никуда не годится.

– Ну что ж… ведь мы партизаны. Воюем мелкими группами, как Аллах подскажет… Вот прогоним французов, добьемся независимости государства Азавад, и ты возьмешься за организацию нашей армии, как царица Тин-Хинан.

– Про независимость я уже что-то сомневаюсь.

Зря сказала. Пожилой повстанец внимательно разглядывал смуглую девицу с глазами цвета зеленого питона, слишком уж необычную для унылой зимней пустыни.

– Орел – хороший боец, сильный, – наконец сказал старик.

Она покачала головой:

– Солдат должен понимать, что такое дисциплина.

– Он отчаянный, – продолжил старик спокойным голосом.

– Вот поэтому мы и проигрываем. Туареги воюют с французами, словно перед ними очередной караван, который надо ограбить…

Лежавший на песке птенчик зашевелился, встал на четвереньки, откашлялся и принялся стряхивать с лица песок и тереть кулаками глаза.

– Я вовсе не псих, – тихо произнес он. – Псих тот, кто решился дважды меня ударить.

– Орел, тебе пора взять себя в руки, – заметила она.

– Стань туарегу другом, чтобы не стать его товаром. – Он поднялся на ноги, поправил тюрбан на голове и прикрыл синей вуалью рот и нос. – Небось не слыхала такую поговорку? – и ушел в палатку.

Начало «боевого сотрудничества» получилось скомканным.

2

Задание

В пустыне ее удерживало важное семейное дело. В Тимбукту, древний городишко на окраине Сахары, она прилетела прямо с Аравийского полуострова. В невыносимо жаркой местности Араван, где температура летом достигала пятидесяти пяти градусов по Цельсию, ей удалось разыскать родственников по материнской линии. Напрочь лишенная деликатности толстая-претолстая тетка Лемтуна рассказывала: «Твоя мамаша Таназар имела слишком смазливую внешность… извини, конечно, дорогуша… Да и чересчур буйный характер. Только и думала, что о дикой охоте да о бешеных скачках на верблюдах. У нее был леопард. Она нашла раненого зверя в пустыне и вылечила. Он ходил за ней по пятам, как охотничья собака. И пугал всех страшно! Однажды Таназар узнала, что Каддафи в Ливии набирает девушек-бойцов в Панафриканский легион, и пропала навсегда. Больше мы ее не видели, дорогуша».

Через знакомого туарега, также служившего у лидера ливийской революции, семья узнала, что сначала Таназар училась управлять противоракетным зенитным комплексом, а потом «какой-то очень большой ливийский начальник явно не просто так» перевел девушку в сверхсекретное подразделение в столицу. Воспоминания тетки Лемтуны были переполнены завистью и многозначительными подмигиваниями. «Такое смазливое личико и стройную фигурку не могли не заметить на самом верху Ливийской Джамахирии».

После стычки с Орлом на Бенфику накатила волна дурных предчувствий. Чтобы отвлечься, она вымела песок из багажника и перетащила в шатер – не обращая внимания