Сильная. Желанная. Ничья - Елена Левашова

готова» или «хочу» на лице. Ри облизывает нижнюю губу, накручивает на палец перманентную прядь и выставляет вперед обтянутую чулком ножку. Надевает на лицо маску томного созерцания. Хочет казаться умнее, хотя это ей и не требуется: ее умение работать ртом с лихвой покрывает отсутствие интеллекта. Но… не сегодня, детка. Басов не любит ждать.

— Мне закрыть дверь? — певуче протягивает она.

— Я уехал, Ри. Срочные вопросы переводи на замов. — Встречаюсь с ее вмиг потускневшим взором.

— Ты… вы сегодня будете? — Регина кокетливо улыбается и опускает взгляд.

— Я не обязан отчитываться. — Рычу, возмущенный ее наглостью. Еще не родилась та, кому бы я докладывал о своих планах.

— Простите… Хорошего дня. — Лепечет Ри мне вслед.

***

Дом Владимира Басова только снаружи кажется неприметным. Впрочем, как и его хозяин. Добротный двухэтажный особняк из белого кирпича скрывается от любопытных глаз высоким забором (тоже довольно простым и некрасивым) и живой оградой из берез и тополей. Глушу мотор и выхожу из машины под плачущее монотонным дождем небо, чувствуя приближение чего-то неотвратимого — беды, неприятности или преступления… Все, что связано со Стеллой Басовой — катастрофа. Она сама — зло во плоти, от которого я безуспешно бегу. Я могу уехать в другую страну, убежать в уютный домик на берегу океана и наслаждаться жизнью за чтением книг и рыбалкой, но от себя я не могу убежать… Выгнать мысли, буравящие меня каждое утро, воспоминания, вспыхивающие в мозгах яркими всполохами. Никогда ее не прощу… Я не любил ее: я продал ей свою жалкую душу взамен капельки внимания — снисходительного отношения госпожи к рабу. И да… я ненавижу себя за это. За слабость, превратившую меня в молящее о жалости ничтожество, пресмыкающееся и не имеющее гордости. Я все потерял из-за нее… Потерял тех, кто любил меня и кого, возможно, любил я. И я поклялся себе не допустить повторения.

Усилием воли я изгоняю воспоминания и открываю калитку. Распахиваю дверь, отделявшую меня от встречи с дьяволом долгие годы… Как бы мне хотелось, чтобы ее не было. Но я не могу отказать Басову — слишком многим я обязан старику.

Внутри дома прячется королевская роскошь. Шаги гулким эхом прокатываются по стенам, увешанным картинами. Здесь живет царственная тишина или смерть, запечатленная в лицах на портретах. В недовольное дрожание тяжелых хрустальных люстр, свисающих с куполообразного потолка, вплетается голос Басова:

— Здравствуй, Слава. Спасибо, что приехал. Проходи. — Он взмахивает ладонью в сторону кабинета. Невысокий и сухопарый — его появление заставляет меня вздрогнуть и поежиться. Я боюсь его — худого старикашку, когда-то держащего в страхе город.

— Хорошо выглядите, — криво улыбаюсь я.

Басов проглатывает неудачный комплимент и молча ведет меня по нескончаемым темным коридорам. У него может быть именно такой дом. И в этом доме не может жить никто другой. Кабинет Владимира Юрьевича выглядит вполне рабочим — удобный дубовый стол в центре комнаты, лампа и куча бумаг, лежащих в беспорядке. Разве что глубокое и громоздкое кресло кажется безвкусным, подчеркивая хрупкость и тщедушность своего хозяина.

— Слава, через две недели мой юбилей, — со вздохом протягивает он. — На банкет в честь празднования из Америки прилетит Стелла.

— Вы же знаете, что мы давно… — слежу за его кривоватыми пальцами, мелодично постукивающими по столу, и превращаюсь в грязного мальчишку из прошлого — того, кого он подобрал и научил всему. Будто и не было этих лет…

— Послушай, Вацлав, мне не нужны твои слова. Ты вообще можешь не отвечать. Говорить буду я. Тебе нужно выполнить все в точности. — Чеканит Басов.

— Чего вы хотите?

— Ты должен жениться на Стелле. Я тяжело болен. Мне нужен человек, способный позаботиться о моей дочери.

— Владимир Юрьевич, что вы…

— У Стеллы есть дочь Карина — моя внучка.

— Я знаю об этом.

— Стелла утверждает, что Карина твоя.

— Вы прекрасно знаете, что этого не может быть. — Парирую я, чувствуя, как обжигающая капля пота бежит между лопаток.

— Тебе придется доказать, что не ты отец девочки. Ты же любил мою дочь? Что изменилось за эти годы? Быть может… ты женат?

— Нет, но… собираюсь жениться в ближайшее время.

Ни фига себе заявление! Как теперь выпутываться из этого? Басов недоверчиво сканирует меня взглядом и тянется к телефонной трубке…

Глава 5

Вацлав

«Жениться… Жениться…» — глупое вранье отравляет внутренности, словно яд. Как я мог вновь попасться на удочку Басова? Вместо твердого ответа, достойного мужчины, я ухватился за призрачную возможность избежать незавидной участи. Попал в созданную мной ловушку, из которой не выпутаться… Басов делает вид, что поверил мне. Старику хочется потешиться, понаблюдать за моими жалкими потугами, а мне ничего другого не остается, как держать ответ.

— Так что, Славик, придешь на юбилей со своей женщиной? Буду рад увидеть твою избранницу.

— Обязательно, Владимир Юрьевич. Уверен, она с удовольствием выгуляет свои шикарные наряды. — Ухмыльнувшись, отвечаю я.

— Стелла задохнется от ярости! — Басов потирает руки, предвкушая реакцию дочери. Улыбается так приторно, что я морщусь. Мы оба знаем, что новость о женитьбе — вранье. Но старику мало чувствовать мою беспомощность — он хочет наказать меня. — Как увидит на твоей невесте шикарные бриллианты, вечернее платье стоимостью в дом и изящное меховое болеро, так и… В общем, бедная Стеллочка. Увидит тебя, Славочка, и еще локти будет кусать, что все так… вышло. Каким ты стал высоким, сынок! Я ведь помню тебя желторотым пацаненком, худым и сутулым. Да-а… Стеллка моя дура. Дура и есть…

Я пытаюсь вернуть лицу нормальное выражение, но, признаться честно, выходит хреново — в мыслях то и дело мелькают цифры, которые мне предстоит потратить на «бриллианты и меха». Яр убьет меня, когда узнает! Он из тех, кто болезненно воспринимает перемены. Суды, атаки кредиторов, скандалы с обманутыми Нестеровым заказчиками — ума не приложу, как его тонкая душевная натура выдержала испытания и достойно из них вышла.

Басов угощает меня горьким кофе и вежливо выпроваживает. Мы вновь бредем по темным лабиринтам, в которых старый крот ориентируется, как