Сильная. Желанная. Ничья - Елена Левашова

радио, льющееся из динамиков, успокаивает нервы. Правильно бабуля говорила: месть — блюдо, которое подают холодным. Зря господин Черниговский меня недооценивает. Ох, как зря!

Паркуюсь на территории двора гимназии и нехотя выхожу под летящие с неба хлесткие капли. Прыгаю по лужам маленького школьного двора, удивляясь, какими нескончаемыми кажутся двести метров, пройденные под дождем. Юркнув в учительскую, сбрасываю плащ и подхожу к висящему на стене овальному зеркалу. Расчесываю непослушные кудри, наношу на лицо пудру, подкрашиваю ресницы и губы. Улыбаюсь себе. Сначала неловко и вымучено, а потом искренне, растягивая рот до ушей. Привет, Тами, привет, девочка. С чего этот козел взял, что надо мной колдовал гример? Из отражения растерянно смотрит синеглазая черноволосая брюнетка — красивая, что бы там ни говорили какие-то недоумки!

— Тами? — взволнованный голос Евы вырывает меня из раздумий. — Хорошо, что идет урок и никого нет! Рассказывай… — она заправляет за ухо длинную русую прядь и садится за стол, складывая перед собой руки, словно прилежная ученица.

— Я проиграла, Ева, — выдавливаю хрипло. — Даже дом… забрали.

— Господи, как же так? Ты же говорила… Как же… — Ева вскакивает с места. Подходит к раскладному столику и включает чайник. Достает из тумбочки плитку шоколада. — Надо что-то делать. Немедленно.

— А что делать? Фролова я выгнала, другого адвоката у меня нет. Знаешь, Ева, я почти уверена, что Черниговский подкупил судью. По закону у меня не должны были отбирать единственное жилье. — Зябко ежусь, чувствуя, как промокшая одежда холодит кожу. — Я подам на апелляцию, чего бы мне это ни стоило. Буду защищать себя сама — мне не привыкать. — Произношу, стараясь сохранить в голосе твердость.

— Нет, Тами. Хватит уже самодеятельности. Я одолжу тебе денег на адвоката. — Ева касается моего плеча. — Отец моего ученика Вити Мелентьева адвокат. У него частная контора.

— Спасибо, Ев. Хорошо, что у меня есть ты… — устало опускаюсь в мягкое кресло возле окна — любимое место отдыха нашего физика — Николая Васильевича.

— Все, долой уныние! Давай пить чай. — Она ловко заливает чайные пакетики кипятком и добавляет в мою чашку малинового варенья. — Чтобы ты не заболела, крошка. — Уточняет, столкнувшись с моим недоуменным взглядом. — А теперь… ты мне покажешь этого… твоего истца? Как его… Черногорского.

— Черниговского, — закатываю глаза. — Нужен от тебе, Ев?

— Я долффна знать противника в лицо, — откусив шоколадку, отвечает Ева. — Стратегия — вот что главное в борьбе с врагом. Спроси у нашего историка Артема Ивановича, он подтвердит мои слова. Мы должны всё знать об этом старом мошеннике — слабости, грешки, скандальные истории, порочащие его имя. Все! — Ева кокетливо загибает пальчики, перечисляя «грехи».

— Не такой уж он и старикан, — бубню я, отхлебывая горячий чай. — Зайди в Гугл, Ев. Наверняка его наглая рожа сейчас на первых страницах всех известных в городе инфоресурсов.

— Та-ак, посмотрим свежие новости «Информ-ТВ». У них самые скандальные статьи! — Ева забывает о чае и спешно набирает запрос в поисковой строке. — Ура! Ты была права, Тамилка, как в воду глядела! — вскрикивает она и с придыханием читает. — «Известный предприниматель и владелец самого крупного в регионе предприятия по обслуживанию сельскохозяйственной техники выиграл суд у проворовавшегося компаньона». И это только заголовок. Тами, он же красавчик! Почему ты молчала? Молодой, высокий и брутальная бородка ему идет. Такой… весь из себя порочный искуситель.

— Он урод! — вспыхиваю я. — Подонок, способный перешагнуть через женщину с ребенком. У таких нет совести и сердца, Ева. Думаешь, мне хотелось обсуждать его внешность? Они…он… — от негодования щеки затапливает румянцем. Я залпом выпиваю малиновый чай и отворачиваюсь к окну. — Ничего у меня не получится, Ев. Кто я… и кто он? — выхватываю из рук Евы телефон и пялюсь на фотографию Черниговского, чувствуя, как темный острый взгляд пробирает до костей даже с экрана. — Давай телефон отца Вити. Я использую последний шанс, а там… будь что будет.

— Сейчас найду, — Ева листает список контактов. — Записывай, Тами: Мелентьев Вадим Семенович. И звони давай — у тебя через десять минут урок.

Киваю и торопливо набираю цифры телефонного номера…

Глава 4

Вацлав

— Вацлав Александрович, я насчет Нестеровой, — голос человека, получившего приличное денежное вознаграждение, должен звучать именно так — пружинисто и хлестко. Как свистящий возле уха хлыст.

— Внимательно слушаю, Андрей Борисович. — Признаться, я удивлен — с частным детективом Синельниковым мы разговаривали менее часа назад.

— Да, но… я поставил телефон Тамилы Нестеровой на прослушку и…

— Выкладывайте, — бросаю в динамик. — У меня мало времени.

— Тамила звонила адвокату Мелентьеву.

— Черт! — цежу сквозь зубы. Стул подо мной возмущенно скрипит, когда я поднимаюсь с места. — Кому она еще звонила? Мне важен каждый контакт, даже незначительный.

— Инне Сергеевне Малышкиной — очевидно, няне ее дочери. Женщина числится в базе фирмы, предоставляющей услуги нянь и домашнего персонала. Ничего особенного… — извиняющимся тоном произносит Синельников.

— Няня? Больше никому?

— Борисовой Еве Алексеевне — учителю русского языка и литературы. Тамила Нестерова учитель химии и биологии в одной из лучших городских гимназий, вы не знали?

— Интересно. Сколько ей лет? — спрашиваю, пряча любопытство за нарочито равнодушным тоном. Мне нужно все знать об этой хитрой лживой фурии. Уверен, Нестерова выведет меня на своего муженька.

— Двадцать семь.

— Хм. Выглядит старше. — Добавляю зачем-то. — Спасибо, Андрей Борисович. Вы славно потрудились.

В ответ на мою похвалу Синельников грохочет в динамик что-то невразумительное. Отбиваю вызов и опускаюсь в мягкое, пахнущее кожей кресло. Учительница, значит? Выходит, малышка Тами не такая простая, раз вышла на Мелентьева — Ярик упоминал его, как одного из опытнейших адвокатов. Я не могу допустить апелляции. Если Мелентьев раскопает наши с судьей Бобровой «взаимные договоренности» — мне конец. Мысли походят на скоростной поезд — разрушительные и внезапные, они сносят к чертям мою самоуверенность, обнажая позабытый страх. Пожалуй, давно я его не испытывал. Так и вижу мое фото на первой полосе всех журналов и громкие лозунги: «Предприниматель Вацлав Черниговский замешан в деле о подкупе судьи!».

— Регина!

— Звали, Вацлав Александрович? — секретарша вырастает в проеме через секунду. Красивая крашеная блондинка с выражением «всегда