Проводник. Часть 1. Долг - Зорислав Ярцев

руки и сделал несколько дурашливых движений. По губам Бориса скользнул первый намёк на усмешку. Он тяжко вздохнул, открыл рот и попытался что-то сказать, но голос отказал парню. Тогда Иволгин достал из кармана смятый конверт и протянул его командиру. Тот мигом вернулся к деловому образу, взял конверт, достал письмо и принялся торопливо вчитываться в строки. Губы сержанта шевелились, бормоча отдельные предложения:

— Так-так… И что тут у нас? Ага… «Уважаемый Иволгин Борис Викторович…» Это пропускаем… Ага… «Сообщаем вам, что Иволгина Ирина…» Ага-ага… «…скончалась 22.08.2016…» Ага-ага… «Причиной смерти, по предварительному заключению, стала…» Ага-ага-ага… Куча умных слов диагноза. Ни фига не понял, но звучит стрёмно. Аж жуть! Когда шайтан тебе вышибленными мозгами на морду плеснёт, и то не так мерзко, как от этих буковок.

Роман дочитал письмо до конца, подчёркнуто аккуратно сложил листок, убрал в конверт и протянул его обратно Борису.

— Сочувствую, брат, — искренне произнёс он, глядя на своего бойца. — Перед заброской вручили?

Борис молча кивнул.

— И ты уже в дороге прочитал? — понимающе подытожил сержант.

Парень снова кивнул.

— Ну, с той трихомонадой, что письма так вот тупо вручает, я ещё поболтаю по душам, когда в «Химки»8 вернёмся, — с кривой усмешкой тихо сказал Роман, и тут же сменил тему: — Эта Ирина — жена, сестра?

— Жена, — хрипловато выдавил из себя первое слово Борис, и, подумав, добавил: — Мы только прошлой зимой поженились. Вскоре после того, как я со срочной вернулся. А потом она… Ну, я потому сюда и поехал… Знакомые были. Помогли быстро оформиться на контракт. А других способов быстро заработать не нашёл.

— Понятно, — кивнул Роман. — Здесь порой и такие встречаются, — он вздохнул и добавил: — Да кого тут только не встречается. Даже, не поверишь, бывшего профессора филологии видел. Тоже деньги зарабатывал. Но не знаю, на что. Мельком было.

Иволгин молча кивнул. Говорить парню по-прежнему не хотелось. Свой первый заряд красноречия он уже исчерпал. И теперь снова, стоило только набрать в грудь воздуха и открыть рот, как к горлу подступал тяжёлый ком, а на глаза наворачивались слёзы. Сержант заметил это и участливо сказал:

— Да ты не сдерживайся, брат. Надо пореветь, реви. Это ж всё фигня, что мужик со стальными яйцами обязан быть и в узде чувства держать. Оно ж и кончиться недолго от такого. Я своими глазами столько таких «стальных крепышей» перевидал, ходит себе, бегает, зубы стискивает, а потом — хлоп! — и слёг парниша. И хорошо если в кардиологию. А то и от того, что под пулю сам подставился. Или даже бывает, что просто на камушке растянется. Глядь! А всё уже! Отбегался. «Двухсотый»9 без ран и героизма. Знаешь, как паршиво от такого? Э-э-э… И паршивее всего от осознания, что, дурак тупой, недоглядел. Замечал, что не то что-то с пацаном. Ан поздно уже! Смерть, брат — она ведь недогляду не прощает, второго шанса переиграть не даёт. Ни «двухсотому», ни всем тем, кто вокруг клювом щёлкал, когда кому-то помощь нужна была. Порой и словечка хватило бы. Главное — сказать вовремя это самое словечко-то. Сила наша, брат, не в яйцах и даже не в стволах с вертушками. Она в единстве! — Роман сжал перед собой кулак. — Сила наша всегда в общинности была, есть и будет. Во взаимовыручке и взаимопонимании.

Командир говорил и говорил, отлично зная, что сейчас важнее всего внимание и просто звук живого, участливого голоса, которому не пофиг на тебя, которому есть до тебя дело, тебя вот такого вот, даже со слюнями и соплями. И когда Борис дошёл до крайней точки, Роман по-простому шагнул к нему и крепко обнял. Похлопывая здоровенного, почти на десяток сантиметров выше себя, парня, он тихонько приговаривал:

— Поплачь. Не держи в себе. Я и так знаю, что яйца у тебя титановые. Других у нас не держат. Любил ты девочку свою. Вижу. Но она вряд ли захотела бы, если бы ты тоже за ней ушёл. А родителей на кого оставишь? Ещё кто у них есть?

Беззвучно плачущий Борис отрицательно мотнул головой.

— Ну, вот видишь? — кивнул Роман. — А старикам твоим сейчас тоже каково? Новый человек только-только в семью вошёл. И такое… И ты ещё у них единственный ребёнок. На тебя ж вся надёжа. Тебе жить надо. Цель какую-нибудь найти. За неё ухватиться, и вперёд идти. Понимаешь? Ради других. Ради себя. Ради будущего. Ради того, чтобы жизнь над смертью восторжествовала. Понимаешь?

Иволгин согласно кивнул, чувствуя, как взорвавшийся вязкий ком внутри начинает потихоньку отпускать. Вскоре он даже сумел пробормотать:

— Остальные… Ребятам, может, тоже помощь нужна.

— Об остальных пока не думай, — беспечно отмахнулся сержант. — Все стреляные, опытные. Если что, и сами справятся.

Но не прошло и минуты, как нарочито сбитый камушек скатился в укромную расщелину. Над головой раздалось тихое покашливание. Роман поднял голову и уставился на своего зама. Тот указал взглядом на новенького, молчаливо спрашивая, мол: — «Как он?». На что сержант быстро показал поднятый вверх большой палец.

— Я, конечно, дико извиняюсь, что прерываю ваш интим, — в голосе зама проскользнул намёк на иронию. — Но шайтаны начали проявлять подозрительную активность. Бросили свою хреновину и собираются куда-то в эту сторону.

— А ты, Ворчун мой дорогой, не ревнуй, — кривовато усмехнулся Роман. — Али забыл, как сам мне берцы норовил удобрить после первых упокоенных шайтанов?

— Помню, — чуть смущённо прогудел зам.

Сержант поиграл бровями, вспомнил рассказы Бориса о себе и своих увлечениях, сопоставил два и два, и внезапно обратился к новенькому:

— Глянь-ка, а ты угадал ведь, что парням помощь нужна. Прям Шаман… А? Как тебе позывной?

— Норм, — вымученно улыбнулся Иволгин.

Перехватив чуть потеплевший взгляд парня, Роман добавил:

— Раз чуять и говорить начал, значит, живой. Раз живой, значит, пора продолжать жить. Пойдём-ка глянем, чего там шайтаны удумали.

Борис уже куда охотнее кивнул в знак согласия и готовности действовать. А когда они выбирались из расщелины, он тронул Романа за рукав и сбивчиво сказал:

— Спасибо. Я запомню. Всё. Запомню.

— Помни. И всегда пожалуйста, — серьёзно ответил на это командир отделения.

Глава 3

20 марта 2022 г, РФ, Крым, Ялта

Кружка с чаем давно опустела в руках Бориса. А вот память всё ещё продолжала водить парня по своим закоулкам. И кроме того случая, он вспомнил и то, что произошло буквально на следующий день. То, как матерящийся и натурально плачущий Ромка обезвреживал под ним взведённую противопехотную мину, на которую Борис с дуру наступил. Хорошо ещё вовремя