Проводник. Часть 1. Долг - Зорислав Ярцев

Он с детства умел их заваривать как-то по-особому. А за последние два года молодой человек отточил это искусство до блеска.

— А с чем у вас сегодня чай? С утренней зарёй или лесным духом? — с робким почтением интересовались у вечно невозмутимого проводника постоянные клиенты, не в первый раз ходившие в походы по крымским горам под его руководством.

— С вольным морским ветром и красотой первоцветов, — на полном серьёзе ответил Иволгин последней группе, которую водил на прошлой неделе.

Те почтительно закивали, прихлёбывая чай из походных кружек. Лица овивал тот самый вольный ветер, в котором чувствовался лёгкий солоноватый привкус моря, смешанного с более порывистым горным собратом. Вокруг россыпями расстилались ковры тех самых первоцветов, ради красивого вида которых все они сегодня и отправились на Аюдаг, хотя погода была ещё далеко не ласковой, напоминая о зимних штормах.

Пальцы захватывают щепоть сухой заварки, ровно столько, сколько захотелось. «Да, чай сегодня будет крепким», — отстранённо подумалось Борису. Лёгкий поворот кисти, и солидная горсть оказалась в его широкой ладони. Взгляд скользнул по сухим скрученным листикам, словно читая таинственные письмена. Внимание быстро касается внутренней звёздочки в груди и мягко подталкивает её сияние расшириться ещё дальше. Чаинки на ладони «оживают», обретая какой-то новый объём. От них тянет солнечным теплом, порывами горного ветра, упругими струями дождя, нагретой влажной землёй, запахом сушёного чайного листа, в котором всё ещё угадывается движение соков. Где-то меж всем этим мелькают лёгкие касания насекомых.

Борису нравилось разворачивать в своей голове всю палитру этой завораживающей картины. Нравилось читать и перечитывать историю чая, лежащего на ладони. И лично ему было всё равно, правда это или лишь его воображение. Потому что ощущения, рождавшиеся внутри тела, были самыми что ни на есть настоящими. И, что звучит ещё фантастичнее, этими ощущениями можно управлять, меняя почти что угодно. Даже вкус и свойства чаёв. И вот это уже была объективная реальность, которую подтверждали все, кто их пробовал.

Что интересно, инструменты для управления ощущениями лежали вовсе не только в области эзотерики, но и активно разрабатывались современными психологами. За последние пару лет Иволгин изучил их во множестве. И старые, ещё столетней давности, теории Карла Юнга, и сформировавшиеся за последние полвека направления психологической науки, такие как: трансперсональная психология, трансактный анализ, теория эмоционального интеллекта, нейропсихология и прочее3.

В подростковом возрасте Борис увлекался двумя вещами: самбо, где получил разряд КМС, и шаманизмом. Самбо, как и прочие виды боя, инструктора и фронт отточили ему до смертоносного блеска. А вот увлечение шаманизмом, за которое Борис и получил свой позывной, неожиданно обрело новый смысл и переплавилось в более зрелую, так сказать, научно-обоснованную форму. Замкнутый и угрюмый парень, каким Иволгин вернулся из Сирии домой, принялся искать себя заново. По кирпичикам собрал, как любили посмеиваться приятели, современного шамана. Борис не спорил с этим определением. Ему, в сущности, было всё равно, как, что и кто называет, лишь бы от этого был толк.

Борис на миг задумался, мысленно перебирая ощущения, рождавшиеся в нём от чаинок. Его внимание останавливается на норовистом горном ветре, могучем и переменчивом. Медленный вдох, и этот образ выделяется из прочих. Плавный выдох, и ветер расширяется, наполняя всё тело парня, ярче вспыхивая в чаинках на его ладони, уносясь порывом далеко-далеко. Новый вдох-выдох, и чувство ветра раскрывается отдельными гранями. В сознании парня вихрь то стихает, проявляя более мягкий, ласкающий нрав, то показывает всю мощь шквальной волны, то проносится по листикам лёгким тёплым дыханием.

«Выбор…», — пронеслись в голове у Иволгина слова одного из тренеров. — «Самое грандиозное, что вообще есть в жизни — право и возможность выбирать! Мысленно сделайте шаг в воображаемый круг спокойного и нейтрального ноля. Он поможет отсечь тяжесть и горечь ошибок. А теперь выбирайте! Шагайте туда, куда пожелаете. И дальше двигайтесь с тем чувством, которое вы выбрали для себя».

В этот момент Борис остановил свой выбор на ощущении тепла и лёгкости, мягкого движения, умиротворяющего покоя, наполненного ароматами трав и влажной земли, звуками жужжащих пчёл и редкого стрёкота кузнечиков. Ещё вдох-выдох, и эту картину добавляет ощущение кристально-чистого горного воздуха, ясного неба, тепла утреннего солнца, пробуждающего и заряжающего. Вдох-выдох — чувство земли, из которой по корешкам текут питающие соки, а в обратную сторону уходит тяжесть.

Борис сейчас сам в каком-то смысле был этим чаем. Он вместе с растением выбирал, чем наполниться из окружающей природы. И было уже не так важно, что растение давно выросло, сорвано и высушено. Потому что всё это уже есть в чаинках на его ладони. Молодой человек просто делал сейчас выбор, что конкретно из огромного богатства, накопленного чайными кустами, он хочет получить именно в этот раз, именно в это утро, в этот день.

Завершающим штрихом в картине стало чувство любви и принятия, чего-то, что ассоциировалось у Бориса с материнскими объятиями. Он сделал ещё один размеренный вдох-выдох, а затем высыпал заварку во френч-пресс. Щёлкнул клавишей электрического чайника. Послышался шум закипающей воды. Она уже была горячей, так что потребовалось совсем чуть-чуть, чтобы звук с шума сменился на просыпающееся бурление. Борис снял чайник раньше, чем тот дошёл до полных ста градусов. Медленным движением влил кипяток в стеклянную колбу. Вернул чайник на подставку. Накрыл френч-пресс крышкой и пододвинул его на тот край кухонного стола, что сейчас был залит солнцем. Внимательный взгляд голубых глаз парня принялся наблюдать за танцем чаинок в янтарной жидкости, подсвеченной лучами утреннего светила.

Примерно через минуту молодой человек вышел из своего медитативного состояния. Прежними плавными движениями он наполнил тарелку ещё вчера приготовленным пловом, налил большую кружку чая и устроился за обеденным столом.

***

Тревожное предчувствие, притихшее было после игры с ветерком, вновь вернулось ближе к концу завтрака. Тарелка уже опустела. Но Борис продолжал всматриваться в её поверхность, словно пытаясь прочитать в разводах будущее. За окном проехала машина со спецсигналами. Пронзительный звук сирены выдернул Иволгина из неподвижности. Он заглянул в опустевшую кружку, заново её наполнил чаем и задумался о причинах своей тревожности.

Существовало несколько методов прояснить ситуацию: скан или расширяющий вопрос4. Борис решил попробовать второй вариант. Он отставил кружку, откинулся на спинку стула и вновь обратился к приёму расширения. Парень позволил своему внутреннему сиянию, исходящему из центра груди, ярче разлиться по телу и ещё дальше унестись в бесконечность. Мысленно отметил, что его свет сливается с прочим светом, что в мире для него всегда достаточно места и любых благ, а, значит, соперничать ни с