Светорожденные. Предвестники бури - Рутен Колленс

Затем произошло нечто из вон выходящее, и, окажись случайный путник, пришедший из других мидгардов или заброшенный сюда волею провалов, свидетелем сего, вовсе оцепенел бы от ужаса представшей перед ним картины.

Владыка провел тыльной стороной ладони, начиная от самого сердца жертвы вверх, к искореженным болью губам. Лицо побледнело, женщина забилась в предсмертных судорогах, белки глаз налились черной кровью, губы распахнулись, она выдавила удушающий крик и из ее рта вылетел крошечный шар света. Дарин упала замертво, ее облик снова вернулся к ней. Исчезла магия – исчезла красота. В толпе пленных раздались крики, трепыхания, и стихло. Замолчала музыка рояля. В зале наступила мертвая тишина, теперь – по-настоящему мертвая.

Женщину унесли. По мраморному полу про скользили ее тонкие пальцы, оставляя за собой след призрачного холода. Послышались тяжелые шаги каменных людей. Хедрик сел на трон без какого-либо сожаления о только что содеянном, начал рассматривать сияние, у себя на ладони, под пристальным взглядом сотен, потерявших надежду на какое-либо сожаление или спасение.

– Мм… Земная душа. Она явилась в этот мир червоточинами. Любила Землю и полюбила Эйлис.

Алакс всегда говорил о душах тех, кого уж более не было в живых. Каждая душа рассказывала ему свою историю, порой непредсказуемую и невероятную. В каждой из них было что-то, что удивляло его сильнее, чем любое колдовство во всем белом свете.

– Дарин родилась в морозный зимний день, – продолжил он, подбрасывая в воздух пульсирующее сияние, – шла вторая видха Пургаса. Чародейка была долгожданным, единственным ребенком в семье – так уж сложилось в их роду: женщины не могли попросить у Создателя больше одного. Она знала любовь. Увы, не долгую. Ее суженый погиб, убитый фандером – это так прискорбно, – Алакс наигранно достал из кармана платок и вытер глаза от вымышленных слез, – Особенно, когда в семье работал только он. Сына ей пришлось воспитывать одной. Нужно найти его. Помочь смерится с утратой.

Боттер Кнат без каких-либо сомнений уловил скрытый смысл сказанного, вытащил пустой лист бумаги и перо. Записал: «Сын Дарин Гроуз. Возможно, марун. Найти и клеймить».

– Люблю невинные души, – улыбнувшись, сказал алакс, положил сияние себе в рот и проглотил. Все его тело тут же наполнилось сладостной силой и невероятной энергией.

Девушка играла, легко перебирая пальцами по клавишам. Илиус уходил за горизонт. Зал опустел. Боттер Кнат заверил печать на пергаменте и отдал хранителю. Все закончилось. День подходил к концу.

***

Что разбудило его в такое ранее время, он не знал. Что-то тревожило его сильнее, чем когда-либо. В памяти всплыли давно забытые картинки из прошлого. Он хотел уйти от назойливых образов, но они вновь и вновь появлялись перед ним, обнаженные и истерзанные временем.

Глаза распахнулись и мир вокруг приобрел смутные очертания. Хедрик сел, спустив ноги на холодный пол, и попытался прийти в себя. Голова гудела, тело ныло, словно чувствовало внутри что-то чужое, что-то постороннее. Алакс не мог понять в чем причина его недуга. Может, виной тому был сон, терзавший его уже который день, и который он никак не мог запомнить?

Мороз прокрался через закрытые окна. Хедрик съежился, хотел было вернуться под одеяло, но ноги совершенно не желали находится в покое. Он встал и перед глазами все почернело. Отбрасывая темноту на потом, владыка подошел к балкону и, ослепленный утренним светом, вдруг вспомнил. Нет, не сон. Он вспомнил те дни, когда впервые прибыл на Эйлис. Зачем? Почему сейчас? Хедрик не знал. Воспоминания отбросили его на двенадцать с лишним лет назад. Случилось это не так давно, как могло бы показаться. Время на Эйлисе имело совершенно другую цену.

До того момента Руна была чистым листом, на котором никто не оставил пятна власти. С первых дней своего существования в этом времени и в этом месте Хедрик знал, чего хотел. Никто не ждал от простого юноши, изворотливо лгущем о своем истинном даре к магии, великих свершений. Никто не ведал, откуда родом он, для чего пришел в сей мидгард, какие цели преследовал. Его подлинная сущность была раскрыта слишком поздно.

Все началось стремительно, ни одна живая душа не успела ничего понять. Алакс взошел на норгротские земли, за ним – армия темной, непобедимой нежити, не знающая ни боли, ни жалости, оставляющая за собой выжженную землю. Все взгляды обратились к Мудрым, но Мудрые молчали, ибо ветницы первым же делом избавились от них.

Как все затрепетали перед его мощью! Никто не был готов – он появился как из неоткуда. В первый же день пала столица запада. Битва была недолгой. Уже на следующий день войско алакса отправилось покорять Мюрсэн. Крепость была предупреждена о надвигающейся атаке. Альвы, не имеющие при себе ни оружия, ни умелых магов, не смогли бы сдержать удар, они отправили гонцов в Септим, однако Хедрик их перехватил, и крепость пала за один вечер. Мюрсэн, стоявшая на пересечении всех дорог, открыла ему новые горизонты.

Хедрик накинул смятую рубаху и улыбнулся своему отражению усталой улыбкой. В последние годы ему часто приходилось думать о всевластии. Несмотря на то, что в его руках были бескрайние территории, ему было мало тогда и сейчас. Ему нужно было что-то большее, чем просто власть над душами. Тревога никуда не ушла. Хедрик решил глотнуть свежего воздуха и очистить голову от дурных мыслей, спустился вниз по широкой мраморной лестнице на площадку, открывающую вид на усеянные златоцветом поля. Схватившись руками за радужные перила, он возвысил взгляд к седеющему небу. Небо еще не свыклось с тем, что ночь подходила к концу. Тень илиуса растворила в себе огни города, запрятала следы иных светил. Едва различимый золотой полукруг занял положенное место на горизонте. Небо окрасилось зеленым. «Гнусный болотный цвет» – подумал он.

Мысли опять закружились в его голове. Он успел многое позабыть, но самые важные события и цели навечно запечатлелись в его памяти.

Через видху Хедрик захватил Кельтон, затем – Эльду, Эрос, Аладеф… Все было так легко! Руна разучилась воевать. Единственными, умевшими держать оружие в руках, были тысячелетние старики, сохранившие в своей вытертой памяти отрывки битв давней Эры. Маруны пытались бороться, но что могли сделать всемогущему те, кто не видел крови, кто позабыл, что такое боль, страдание, утрата, смерть? Магия давала им несметную силу, однако они не умели пользоваться ей должным образом, боясь причинить вред себе и другим. Хрупкие поселения один за другим подчинялись алаксу, даже не пытаясь сопротивляться, даже не умея сопротивляться.

Один сплошной страх лишь перед слухами, переполнявшими грады, заставлял гардвиков биться в агонии.

– Совет Мудрых повержен! – красовались ярко-красные надписи на окнах. – Эйлису пришел конец!

– Никому не спастись! – дрожало у каждого на устах. – Он пришел с запада, он – темный потомок Гомена!

– Он сатаил в облике человека! – кричали на каждом углу.

– Нужно бежать, пока не поздно! – советовала себе и другим каждая живая душа, и многие слушались этого совета. Многие сбежали. В те годы Руна потеряла треть населения.

К септимским землям Хедрик приблизился на седьмой месяц своего похода. Не было сомнений – столица уже его. Ветницы поддержали его правление. Ведьмы и колдуны склонили перед алаксом головы.

В Септиме Хедрик решил остановиться. Борьба порядком измотала его. Ушли годы на то, чтобы вернуть себе силы. За это время алакс успел объединить разрозненные земли под своей властью, научил гардвиков жить в новом мире, и построил свою империю. В конце концов, он решил продолжить битву не только за Руну, но и за весь мидгард. С тех пор прошло десять лет, и война снова началась.

Нет, сегодня его ничего не радовало: ни чарующие звездные гавани, ни теплые молочные облака, ни алая полоса зари на востоке. Вроде бы все было как прежде, но что-то было не так. Он решил найти источник своих тревог и первым же делом алаксу захотелось взглянуть на дальние аладефские земли, откуда долетали отголоски чужих душ, что продолжали питать его даже на расстоянии. Хедрик щелкнул пальцами и рядом появилась подзорная труба. Он навел ее на горизонт Линистаса, подумал о том, чего хотел, и тут же мир перед его глазами переменился. Мимо пролетели лесные пущи, сады, горные хребты и вершины, за бескрайними просветлевшими полями проявились силуэты сочных красок, утонувших в черной пучине. Расстояния промчались в один миг и перед ним предстала башня Аладеф. Черная. Пустая. Безжизненная. Тучи сгущались под ее куполом, удары молний и грома разносились далеко от ее окрестностей. Она была воплощением Дэзимы. Она не стояла на месте. Каждый ее этаж, каждый лестничный пролет крутился, менял свое направление в лихорадочном танце хаоса. Аладеф была глубочайшей бездной, уходящей как высоко к небесам в земли Гексиоды, так и глубоко вниз, к самому сердцу Руны и всего мидгарда.