Гексаграмма - Варвара Мадоши

— В книгах про это не было. Но восточный отдел библиотеки Ист-Сити давно не пополнялся… Пойдемте отсюда, а? — Ал быстро оглянулся.

— У меня предчувствие.

— У меня предчувствие, что если не уберемся, платить заставят. Или отрабатывать, — буркнул Джерсо. — Кстати, что-то хозяина не видно… Замешан?

Но думать о хозяине и его роли было некогда. Троица путешественников выскочила на залитую солнцем улицу, где по-прежнему не было видно ни души.

— Отступаем к станции, — решил Ал.

Они все равно не собирались задерживаться в Кантоне надолго.

Альфонс извлек из кармана изрядно потрепанный план города. Полезная все-таки штука — библиотека… Глинобитные кварталы жарились под полуденным солнцем, похожие друг на друга, как две капли воды: безлюдные улицы пересекаются под прямыми углами, вывески редки и непонятны при беглом чтении, никаких витрин или хотя бы цветочных палисадников… Аместрийцы, привычные к концентрической планировке, с матами считали повороты.

— Это что такое? — спросил Джерсо, когда Ал на ходу достал из кармана и надел белые перчатки с вышитыми алхимическими кругами.

— Угу, тебе ж, вроде, эти каракули не нужны, — поддержал Зампано.

— Если будет стычка, пусть они об этом не знают, — коротко пояснил Ал, сберегая дыхание.

Зампано хлопнул его по плечу, да так, что Ал пролетел пару метров вперед и чуть было не потерял равновесие.

— Вот за что мы тебя любим, — прогудел бывший спецназовец, — что ты, в отличие от брата, не выделываешься.

Тяжело дыша, они завернули за угол. Там узкая улочка расширялась, превращаясь в относительно широкий проспект — выводящий, по идее, к извозной станции. Но увы, метров за пятьсот до станции проспект перегородили восемь выразительно-колоритных субъектов. Они замерли в живописных позах вокруг узкого пятачка тени от столба с оборванными объявлениями.

В самой тени прислонился к столбу субтильный тип с выбритым лбом, должно быть, главарь.

Троица аместрийцев замерла — Оченно-оченно господа, — довольно развязно и с сильным акцентом сказал по-аместрийски один из ближайших к главарю: маленький тип в сине-фиолетовой шелковой фуфайке с агрессивно-зубастым узором, — взрывают маленько? В город приехали мало-мало, а уже бум-бум!

— Именно, — как можно холоднее заметил Ал, избегая пока принимать боевую стойку. — Вы что-то имеете против?

Он смотрел при этом не на сине-фиолетового переводчика, но на человека из тени, который молчал и даже в лице не изменился.

— Ах, какой наглый гость! — воскликнул сине-фиолетовый. — Гость традиций хозяев не уважать, гость нарываться. Зачем гость едальню бум-бум?.. Почтенный хозяин обижать — ой плохо, плохо.

Бандит издевался. Бандит цедил слова, утрировал акцент и раздувал щеки. Ал подумал: «Он не верит, что это мы в самом деле что-то там взорвали. Он знает, что во всем виновата девушка. Наверное, она на него и работала… Нет, куда на него — он-то сошка мелкая. В той же организации. Что им от нас надо?»

— В моей стране тоже есть традиции, — произнес Ал, надеясь, что не выглядит нервничающим мальчишкой. — У нас не принято, чтобы пригласившая к своему столику женщина пыталась тебя взорвать. Это тоже часть древней синской культуры?

Собеседник белозубо улыбнулся.

— Какой наивный господин Эллек! Как так? Ехать сюда долго-долго — и думали, все вам с порога кланяться, вино и пряности предлагать?

«Ну точно, бандиты… — тоскливо подумал Ал. — Ладно хоть секрет бессмертия не требуют».

— Если вы знаете мистера Эллека, — проговорил Ал тем же тоном, каким общался с гомункулусом Гордыней в их общей темнице, — то не можете не понимать, что лучше со мной не связываться. Я прибыл как частное лицо. По частному делу. Потом так же тихо уеду. Я не намерен ни во что встревать — если меня не вынудить. Всем понятно?

На этом месте Ал припомнил кое-что из арсенала недоброй памяти Зольфа Кимбли и прищурился. Он надеялся, что получилось похоже, а не глупо.

Предводитель из тени подал голос.

— Если сможете, — сказал он.

Предводитель — довольно молодой синец в черно-голубом — не потянулся ни за ножом, ни за пистолетом, но, видно, подал какой-то знак. Ал не успел уловить, что произошло — уловил Зампано, и успел рвануться вперед. Мощная длань бывшего спецназовца блокировала замах (или бросок?!) стоявшего слева морщинистого субчика с длинной косой. На утоптанный тротуар со звоном посыпались блестящие метательные звезды.

На самого Ала налетел тощий «переводчик»; больше гонору, чем мастерства — до Лина, Ланфань или даже Мэй ему было далеко. Отскочив после первого же удара алхимика на пару метров в сторону, бандит выхватил пистолет.

Выругавшись, Ал ушел с линии огня и хлопнул в ладоши, выдергивая стенку прямо из земли перед собой. В этот момент его поймали в захват сзади. Альфонс начал бороться, краем глаза заметив блеск стали где-то над головой. Потом захват пропал. Альфонс развернулся, собираясь помочь (он понял, что его противника отвлек Джерсо или Зампано) — и тут же расслышал выкрик главаря, из которого разобрал только слово «Алхимик!» и «Отступаем!»

Тут же оставшиеся члены банды испарились, как по волшебству.

Ал ругнулся на себя и машинально сжал в кармане «заветную железку».

Расслабился, олух. На славу потренировался в тихом Ризенбурге, ага.

Ну и где бы он был, если бы не Зампано и не Джерсо?

Ладно хоть, его не накрыла в первой же драке «физическая трусость», о которой он столько читал: когда страх боли или увечья парализует волю относительно неглупого человека. В доспехах-то легко быть храбрым.

Все шишки принимал на себя Эдвард.

— Ушли? — удивленно спросил Джерсо, озираясь и выпуская из лапищ полупридушенного мордоворота.

— Угу, — сказал Ал. — Не ожидали, что я алхимик. Давайте на станцию быстрее. Теперь нам точно не стоит тут задерживаться.

— Чего они от тебя хотели? — спросил Зампано уже по дороге. — Есть какие-нибудь идеи?

— Пока нет, — честно признался Ал. — Но я постараюсь что-нибудь придумать.

…Несмотря на угрозу преследования, Зампано пришел в первобытный туристический восторг от местного колорита. Разбитая под открытым небом извозчицкая станция поразила его воображение пестрыми навесами, причудливым размещением функциональных элементов и нездешними запахами. Продавцы билетов сидели в будках с многоногими конями на крышах (краска на зверях облупилась) и снимали многоразовые бирки-билеты с крюков специальными изукрашенными палочками. Несколько незнакомых скрюченных деревьев с красно-фиолетовыми, похожими на цветы листьями, сражались за жизнь на небольшом пятачке невытоптанной земли в середине площади; между ними спали прямо на земле, прикрывшись циновками, двое или трое бродяг.

Бородатые извозчики сидели, скрестив ноги, в окружении приземистых кованых жаровен и пили чай (или не чай) из расписных пиал. Опустевшие экипажи сгрудились у низкой подсобки, задрав к небу оглобли; их разноцветные тенты хлопали на жарком, долетающим из пустыни ветру.

Алу и Джерсо пришлось чуть ли не силой затаскивать своего спутника в крытую повозку.

Зампано и Джерсо даже слегка поругались: Джерсо обвинял друга в отсутствии профессионализма, а Зампано — в дефиците человеческого любопытства. Оба щедро использовали армейские идиомы; Ал так заслушался, что чуть было не прозевал кошелек ловкому уличному воришке.

— Так что, додумался до чего-то? — спросил Зампано, когда они наконец-то сгрудились на тесной лавке в повозке, имея в виду ситуацию с бандитами.

— Они меня точно за кого-то принимают. Я думаю, за преступного воротилу из наших… видно, ожидали зарубежного партнера, ну и меня с ним перепутали.

— Партнера или соперника? — переспросил Джерсо.

— Вот не знаю… Не думаю, что тут любого партнера встречают взрывами и засадами, но вдруг этот Эллек уже успел с ними расплеваться… Ох ты!

Тут Ал потерял дар речи, потому что карета выехала на дорогу и лошади наддали. Еще как наддали! «Миль тридцать в час! — определил Ал с ужасом. — Да как бы не больше!» С опозданием он вспомнил строчку из путеводителя, насчет того, что «Син славится своими дорогами и скоростью междугороднего транспорта». Нужно было подумать и сообразить, что это плохо сочетается с типом повозки «деревянный кузов и четыре натуральные лошадиные силы».

— Это что за хрень?! — завопил Зампано.

— Тише! — шикнул на него Джерсо, потому что прочие пассажиры, и так заинтересовавшиеся иностранцами, теперь оглянулись на них как по команде. — Да, Ал, черт побери, что это за хрень?!

— Ммм!

— Да чтоб тебя!

— Джерсо сделал героическое усилие и отодвинулся; теперь застонал уже Зампано. — Объясни толком!