Уйти, чтобы вернуться - Борис Пшеничный

Первый осмотр ничего не дал, тогда он пошел по второму кругу, ощупывая и простукивая стены, мебель, оконные рамы. Где-то должен быть кондиционер, в помещение проникала струя прохлады. Присмотревшись, Марио увидел под потолком едва заметную полоску фильтра. Пришлось двигать тяжелый стол, громоздить на него стул, чтобы достать и отвести пластиковую крышку.

- Что вы там прячете?

Он чудом удержал равновесие. В дверях, насмешливо улыбаясь, стояла женщина в голубом халате и туго обхватывающей голову шапочке. По виду ее можно было принять за лаборантку или медсестру. Должно быть, она уже порядком находилась в комнате и наблюдала за его действиями.

- Не прячу, ищу, - в тон ей ответил он. - Не подскажете, где искать? Вы избавите меня от лишних хлопот.

Женщина прошла на середину комнаты. Дверь осталась открытой.

- Не трудитесь. У нас кто ищет, тот рискует потерять. Пожалейте мебель.

- Вы пришли, чтобы сказать мне это?

- Пришла посмотреть на Марио Герреро. Говорят... объявился у нас такой.

- И как я вам? - Марио спрыгнул со стула, стал разбирать свое сооружение.

- Для кинопробы, возможно, годитесь. Но я не режиссер. Биолог, Сьюзен Маккали, если вас интересует.

- И на том спасибо. Вы первая, кто сразу назвал себя. Или здесь не принято представляться?

- Как вам сказать... В каждом доме свои порядки. Мы все больше значим по обязанностям, чем по именам, так что не удивляйтесь, потом привыкнете. Полковника вы уже знаете. Если услышите "Кормилица" - это я.

- По части, значит, питания?

Сьюзен засмеялась.

- Приблизительно так.

- Боюсь, мне трудно будет называть вас Кормилицей. Слово какое-то...

- Нормальное слово, - перебила она и подошла ктелефону. Приглашу коллег, если не возражаете. - И в трубку: - Приходите, я у него.

"Коллеги" были, видимо, где-то поблизости. Через две-три минуты вошли двое, в таких же голубых халатах и шапочках, что и Сьюзен.

Поначалу, пока они стояли рядом, Марио показалось, что перед ним если не близнецы, то по крайней мере родные братья. Одного роста, примерно одних лет, одинаково сложены и уж совсем схожие лица. Но стоило им разойтись - и сходства как не бывало. Тот, что справа (Жан Трене - представила его Сьюзен), шагнул порывисто, стремительно, будто взял спринтерский старт. Не в пример ему Эгон Хаген (его тоже назвала Сьюзен) переместился, даже не поколебав воздуха, - мягким женским шагом; он, казалось, плыл, а не ходил. Присмотревшись, Марио найдет в них потом больше различий, чем схожего, и все же первое впечатление останется: два сапога - пара.

Голубые халаты обошли его с двух сторон, словно так им удобнее было рассматривать - одному справа, другому слева. Откровенно, не заботясь о приличиях, они глазели на него, как на морское чудо, случайно попавшее в их сети.

- Что ж, ему видней, - пробормотал непонятное Трене и с тем направился к двери.

- Извините, дела, - поплыл за ним Хаген.

Знакомство, видимо, закончилось. Марио мрачно посмотрел им вслед.

- Вы чем-то недовольны? - невинно спросила Сьюзен.

- Они заслуживают хорошей взбучки.

- Ого! Да вы агрессивны... Постарайтесь принять нас такими, какие мы есть. И не осложняйте, смотрите проще. Ведь мы теперь в одной упряжке.

- Если вы Кормилица, то кто они?

- Жан - Учитель, а Эгон - Доктор. Вам это что-нибудь говорит?

Он смотрел на нее, ожидая продолжения. Должна же она догадаться, что именно хочет он услышать от нее. Если здесь не сумасшедший дом, то какую роль уготовили ему в этом шутовском раскладе званий и должностей?

Но она не поняла или не захотела понять.

- А я? Кто тогда я? Или пока еще вне игры? - не отступал он.

- Разве вам не сказали? - Она изобразила удивление. - Вы - Сын.

- Занятно. Почему не внук, не шурин или какой-нибудь племянник? Если сын, то, интересно, чей.

Сьюзен - и это казалось странным - вполне серьезно воспринимала его вопросы и отвечала без тени улыбки. Она слышала в них нечто другое, скрытое и недоступное для него самого. Где-то был иной мир, со своими реалиями, о которых он даже не имел понятия, и получалось так, что говорили они вроде бы об одном и том же, но из разных миров и потому совсем не однозначном.

- Мне трудно сейчас объяснить, вернее, вам трудно пока понять. - Сьюзен пыталась навести хотя бы условные мосты взаимопонимания. - Что бы я ни сказала, вызовет лишь недоумение. Вдруг еще испугаетесь. Вы не из нервных? Лучше подождать. Освойтесь, осмотритесь. Для начала побродите по Беверли и возьмите кого-нибудь в провожатые, попросите того же Полковника.

- А если вас?

- Могу, пожалуйста, и я, только не сейчас...

Ее перебил писк зуммера. Сигнал возник, казалось, из воздуха, и Марио задержал дыхание, пытаясь угадать, откуда идет звук. Сьюзен отвернула обшлаг рукава, обнажив циферблат часов.

- Зовут, надо идти. - Ее словно подменили: стала суетливой, заторопилась. - Хотите, ждите, после шести,

... на ранчо они приехали затемно. С трудом подбирая слова, они объяснили, что жить он будет здесь и что теперь он их сын, а они его родители. Женщина с усталым лицом и большими печальными глазами все пыталась улыбнуться и для чего-то спросила, стесняясь своего вопроса:

"Ты согласен?" У Марио не хватило сил разомкнуть спекшиеся губы, он был раздавлен свалившимися на него переменами. "Чего уж там, куда теперь деваться, согласен", - ответил за него высокий сутулый мужчина и обратился к женщине:

"Ты давай, жена, накорми нас, время ужинать".

Каким-то внутренним слухом Марио уловил значение слова "нас", приобщившего его к мужской половине дома. Он побрел вслед за мужчиной мыть с дороги руки...

- Я ведь уже трижды был сыном, - сказал он Сьюзен, когда они, встретившись после шести, шли по парку. - Родителей не помню. Потом были приемные. Вначале какая-то женщина, тоже не помню, говорят, она вскоре куда-то подевалась. Из приюта меня взяла чета фермеров. И опять не повезло. Через месяц, я и привыкнуть не успел, несчастный случай...

- Сгорели в автомобиле, и бедняжку Марио вернули в приют, - досказала Сьюзен. - Везучим вас не назовешь, рок какой-то...

Он пожалел, что ударился в воспоминания. Не мог свыкнуться с тем, что здесь все о нем знают.

- А вот Полковник считает, что я счастливчик, в рубашке родился.

- Поживем - увидим, - приглушив голос, отозвалась она. Что-то ей не понравилось: то ли ссылка на Полковника, то ли его отношение к появлению Марио в Нью-Беверли - к добру ли, к худу...

Они уже добрых полчаса прохаживались по парку, и поначалу Марио решил, что идут они без определенного маршрута, куда глаза глядят. Но когда он на перекрестке аллей попытался свернуть - не все ли равно, в какую сторону идти, - Сьюзен увлекла его за собой прямо. Пройдя еще немного, они сошли с дорожки, побрели по траве, ощущая под ногами ее упругую силу. По тому, как Сьюзен, прервав разговор, ускорила шаг, Марио понял, что в их прогулке была все-таки цель и что сейчас цель эта совсем рядом.