Объявление войны. Убийство людей ради спасения животных и планеты - Кричащий Волк

В результате их лобби из закона были исключены упоминания о сельскохозяйственных животных, равно как о грызунах. Учитывая, что 90 % экспериментов проводится именно на грызунах, проследить влияние закона на положение животных удается с большим трудом. Кроме того, в отношении всех остальных животных возможны любые акты жестокости, если они будут преподнесены как «необходимые» для исследовательского проекта. Поскольку сельскохозяйственные животные были исключены из закона, многие вивисекторы начали использовать свиней и овец, поскольку те оказались совершенно беззащитны. Связать руки жестокому ученому воистину непросто!

Злящиеся все больше зоозащитники страстно держатся за сомнительные победы, чтобы убедить себя в том, что эти победы существенны и значимы. Они требуют, чтобы законодатели обеспечили выполнение закона, но это задача не из простых, если учесть, что Министерство сельского хозяйства имеет слишком мало инспекторов и еще меньшую заинтересованность. Это приводит будущих освободителей к осознанию того, что законы хороши только тогда, когда есть желание им подчиняться.

Признавая подобные провалы, они обращают внимание на любые успехи, чтобы стимулировать свой оптимизм. Например, мы видим, что вегетарианство становится более приемлемым, чем раньше. Вегетарианцев в США сегодня больше, чем в прошлом. Но дальнейшее выяснение выявляет тот факт, что многие из так называемых «вегетарианцев» едят рыбу и птицу. Почти все эти «вегетарианцы» употребляют молочные продукты и/или яйца, тем самым, грубо говоря, заменяя твердую плоть на жидкую.

«Вегетарианцами» себя именуют от силы 3 % населения. Когда имеешь дело с нацией численностью 270.000.000 человек, 3 % могут показаться крупной цифрой, способной создать рынок специальных продуктов и магазинов. Но остаются целых 262.000.000 человек, едящих плоть, а число животных, убиваемых ради пищи, продолжает возрастать. Иначе говоря, 97 из каждых 100 детей, рожденных в этой стране, растут мясоедами.

Будущие освободители переключаются на проблему меха, область, в которой они могут видеть определенный успех. В конце концов, мех больше не в моде. К своему сожалению, они узнают, что меховые магазины открываются в странах Азии, то есть, индустрия попросту создала новые рынки сбыта, чтобы компенсировать утраченные. Далее будущие освободители узнают, что мех не в моде только в США и Англии, но по-прежнему популярен в некоторых европейских странах. А, зная о том, как мода приходит и уходит, они испытывают все большую тревогу по поводу пушных зверей и нынешнего табу на мех, опасаясь, как бы мода не вернулась.

Наконец, будущие освободители обращаются к индустрии тестирования на животных косметики и бытовых товаров. Будучи уверенными в том, что широкая общественность никогда не одобрит столь вопиющее угнетение животных, они бойкотируют компании, продающие эти продукты смерти. Когда очередная компания соглашается отказаться от опытов на животных, любители животных празднуют эту новость. Они наслаждаются тем, что доказали, что могут сражаться с системой с помощью бумажников. Чтобы поддерживать ощущение успеха им приходится игнорировать тот факт, что многие производители, которые утверждают, что больше не практикуют опыты на животных, доверяют проведение этих опытов другим компаниям или покупают тестированные на животных ингредиенты у поставщиков, чтобы использовать их в процессе изготовления якобы этичной продукции.

Рано или поздно будущие освободители животных начинают понимать, что воевать за животных — это все равно что пытаться гасить тысячи лесных пожаров. Огромные усилия и время затрачиваются на тушение одного очага огня, который может позднее вновь воспламениться, в то время как вспыхивают десять новых. Это бесконечная битва. И проигрышное занятие.

В итоге будущие освободители делают шаг назад с дымящихся полей и пытаются проследить причины возгорания. Они приходят к выводу, что если они смогут избежать некоторых причин, им не придется тушить такое большое число очагов.

Коротко говоря, эти люди движутся ко все большему и большему экстремизму по мере того, как видят, что все их усилия, направленные на помощь животным, подавляются системой, с которой они сражаются. Они подвергают сомнению все свои предположения и подходы. В какой-то момент они испытывают ощущение, что, наконец, начали проникать в суть проблемы и находить ее возможные решения. Заканчивается это тем, что они приходят к дерзким, революционным идеям. В сущности, они осознают, что для освобождения животных необходим переворот.

Описать подход, избранный людьми, ставшими освободителями животных, можно как прямолинейный, вызывающий, бескомпромиссный и пугающий всех угнетателей животных и тех, кто вкладывает деньги в систему.

Освободители считают приемлемым убивать людей ради спасения животных. Если вивисектор поставит перед освободителем выбор: «Либо ребенок, либо собака», освободитель всегда выберет собаку. Освободитель верит, что, устранив нескольких ученых, поможет спасти очень многих собак от их жестокости.

Освободители пришли к неизбежному заключению: ЛЮДИ НИКОГДА НЕ СМОГУТ ЖИТЬ В МИРЕ С ЖИВОТНЫМИ! Это не в их природе и не в природе обществ, которые они создавали на протяжении известной нам истории. По большому счету, освободители считают, что если кто-то действительно хочет спасти животных, он должен перестать тратить время на попытки улучшить человеческую расу и ее цивилизации. Он должен объявить войну человечеству. Он должен принять участие в этой революции!

Освободители считают, что это единственно логичный, последовательный и морально верный вывод, проистекающий из убежденности том, что животные должны иметь возможность жить своей жизнью, свободной от эксплуатации человеком. Освободители верят, что природа человеческого общества и его законы безоговорочно и окончательно аморальны. Освободители — это люди, чье сознание морально обязывает их нарушать законы и восстать против деспотичного режима.

Однако эта революция будет не такой, как все другие революции в мире до нее. Обычно революции нацелены на то, чтобы добиться привилегий для угнетенной группы людей внутри существующего общества. Движение за права человека, например, добивалось защиты прав чернокожих, прописанных в Конституции после Гражданской войны. Это было движение за принятие категории граждан в члены общества. То же самое касалось движения за права сексуальных меньшинств и феминисток.

Освободители животных видят свое движение иначе. По их словам, разница заключается в том, что борьба, в том виде, в каком она велась по сегодняшний день, была всего лишь бессильным воем пред лицом непристойного бессердечия. Освободители считают, что движение за права животных должно исповедовать иной подход: оно должно добиваться не вовлечения животных в человеческое общество на определенных правах, а полного исключения из него. Угнетаемые люди жаждут быть принятыми на равных. Угнетаемым животным нужно, чтобы их оставили в покое. (Согласно освободителям, необходимость исключения из человеческого общества относится ко всем животным, которых эксплуатируют люди, включая диких, сельскохозяйственных, лабораторных, тех, которых используют для развлечений и в любых других целях. Это касается и одомашненных животных, таких, как кошки и собаки, чей ментальный баланс генетически разрушается, поскольку их разводят, чтобы они зависели от людей. Они живут в неестественных условиях, в человеческих сообществах, их учат подавлять инстинкты, они — рабы).

Это различие диктует активистам иные стратегии, нежели другим социальным реформаторам. Прежде всего, оно делает тактику ненасилия, к которой прибегали Ганди и Кинг, неприменимой.

Освободители убеждены, что только физический вред способен разубедить людей угнетать животных. Их идея заключается не только в том, что для освобождения животных мы должны стрелять в охотников, убивать вивисекторов, ставить капканы на трапперов и резать мясников. Они считают, что мы имеем полное моральное право так поступать. Вместе с тем освободители вовсе не полагают, что это изменит мир и приведет к освобождению животных; они утверждают, что только исчезновение человечества способно привести к такому результату, потому что люди будут эксплуатировать других созданий, пока будут существовать. Это наблюдение освободители сделали, изучив человеческую природу, которую они не в силах изменить.

Освободители не пессимистичны в этом заявлении. Для них это реалистичная оценка истории человеческой жажды крови и спесишизма.[4] Они открыто признают то, что, по их мнению, многие люди прекрасно знают в глубине души. Но едва ли кто-то способен в этом признаться. Кто захочет принять тот факт, что все усилия и чаяния безнадежны?