Великая Рыба - Елена Египтянка
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Перед глазами Виктории живо предстал двадцатитрехлетний Максимилиано — высокий, статный, с густыми вьющимися волосами и завораживающим взглядом темно-карих глаз. Настоящий Прекрасный Принц! Только характером не удался — он слишком хорошо сознавал свою красоту.
— Мамочка, он думает только о себе, — возразила Виктория. — Это же эгоист.
— Разве тебя это беспокоит? Ведь Густав Девятый тоже эгоист. Вообще мне странно, что ты недолюбливаешь Максимилиано. Вы так мило играли вместе, когда были детьми!
— Вот-вот. И я прекрасно помню, что он никогда не страдал от нелюбви к своей персоне. А что до Густава, то мне кажется, ты не права. Милая мамочка, как же ты не можешь понять, что я люблю его! Никто другой, сколь бы он ни был умен и красив, мне не нужен.
— Какая еще любовь! Ты видела его всего один раз. Глупости это.
Виктория мечтательно улыбнулась. Да, всего один раз. Но как!..
Это было в день ее совершеннолетия. На праздник со всех сказочных королевств съехалось много гостей — короли и королевы, принцы, принцессы и другие почетные гости. Все разговаривали между собой о юной Виктории. Многие прочили ей в женихи красавца Максимилиано и обсуждали, скоро ли будет помолвка. Разговоры подпитывало и то, что сам Максимилиано время от времени оказывался возле Виктории. На самом деле они всего лишь обсуждали предстоящий после поздравлений бал. Максимилиано хвастался, с кем и в какой очередности собирается танцевать, комментируя достоинства и недостатки каждой из юных дам. «Если хочешь, твой танец будет первым, ты же именинница», — сказал он. «Не стоит беспокоиться, — рассмеялась Виктория. — Удели время тем, для которых твое внимание более важно!» «Не пожалей потом», — бесстрастно ответил Максимилиано и отошел.
И тут Виктория увидела Его. Густава Девятого. Их глаза встретились, и в следующий момент она поняла, что нет для нее ничего дороже его взгляда.
Праздник продолжался. Все по очереди произносили поздравительные речи. Густав Девятый тоже — он говорил заранее заготовленные слова о ее молодости и очаровании, а потом, когда объявили бал, станцевал с ней вальс. К утру гости разъехались, но с тех пор Виктория ни о чем другом думать не могла.
И вот сейчас, возможно, она снова сможет увидеть его — великолепного Густава Девятого.
— Глупости это, — повторила Королева Августа. — Был бы жив отец… Он заставил бы тебя одуматься.
— Я уже достаточно взрослая, чтобы некоторые вещи решать самой, — спокойно, но твердо возразила Виктория.
Королева Августа недовольно поджала губы и, ничего не ответив, вышла из зала.
Виктория облегченно вздохнула.
Но напоминание о предстоявшем празднике вернуло ее из заоблачных мечтаний. В общем-то, подготовка к поездке была начата давно, но теперь, когда оставалось совсем немного времени, Викторию посетили сомнения: все ли успеется в срок? Она отложила книгу и подбежала к телефону, стоявшему в углу зала. Это был огромный аппарат, выдержанный в стиле начала двадцатого века, который служил внутренней связью замка. Современная техника стремительно входила в повседневность, ведь время в сказочных королевствах течет так же, как и во всем остальном мире. Виктория быстро связалась со своей фрейлиной-компаньонкой.
— Жду у себя, — сказала Принцесса Виктория и, повесив трубку, умчалась в свой будуар.
Вскоре пришла и фрейлина-компаньонка.
— Тяжело с мамой, — пожаловалась Виктория. — Ей Густав Девятый не нравится, и она постоянно об этом говорит. Через неделю я снова увижу его… Знала бы ты, как я счастлива!
— Будьте осторожны. Его везде сопровождает одна из советников — очень вредная особа, — предостерегла Фрейлина-Компаньонка.
— Которая занимается социальными делами?
— Да. Она следует за ним повсюду — говорят, между ними какая-то связь.
— Какая? — с вызовом спросила Принцесса Виктория.
— Такая, — опустила глаза собеседница. — Вы же знаете, какой он…
— И какой же?
Фрейлина-Компаньонка перешла на шепот, будто боялась, что ее подслушают:
— Густав Девятый не пропускает ни одной юбки, и Вам это прекрасно известно. Узнает о Ваших чувствах, воспользуется, а после бросит… Простите, что говорю это. Я понимаю, Вам не приятно слышать такие слова.
Принцесса Виктория выслушивала эти истории очень часто, и в душе ее выросло несогласие. «Почему я должна верить злым языкам? — думала она. — Даже если это и так, все от того, что никто никогда не любил его по-настоящему. А я люблю».
Вслух же она сказала:
— Я сама разберусь, что для меня хорошо, а что плохо. Как мне надоели эти слухи! В конце концов, эта дама действительно занимает должность советника, значит, вполне может сопровождать Густава на переговорах.
— Она советник по социальным, а значит, сугубо внутренним вопросам! — напомнила фрейлина. — При чем тут международные встречи?
Принцесса Виктория тяжело вздохнула. Она понимала, что Фрейлина-Компаньонка права, но все ее существо противилось этой правде.
— Ладно, — сказала она, — не будем об этом. Тем более что говорить пока не о чем — Густав и внимания-то на меня не обращает. Мне кажется, я для него все еще ребенок… Кстати, завтра примерка моего праздничного платья!
Виктория начала делиться сомнениями по поводу своего наряда. Но я не буду передавать их дальнейший разговор — боюсь, он вам покажется скучным.
3
Запретные двери
Петербургское солнце стремительно клонилось к закату.
Комната наполнилась полумраком, нарушаемым лишь синеватым отсветом компьютерного монитора. Данилевский сосредоточенно стучал пальцами по клавиатуре, дописывая не законченную на работе программу. Волнительное ожидание прошло, и он полностью погрузился в дела.
И тут, когда спокойствие окончательно воцарилось в его душе, тишину комнаты прорезал телефонный звонок. Пронзительные трели старого светло-зеленого аппарата казались музыкой. Прервав незаконченную командную строку, Данилевский побежал к телефону. «Лана», — звучало в его голове.
Но это оказалась вовсе не Лана, а бывшая жена Алла.
— Как дела, Сашенька? — вежливо осведомилась она.
— Работаю, — ответил Данилевский. — А у тебя?
— Да вот, тоже не сижу на месте, дела все, дела…
«Ей что-то надо от меня», — подумал Данилевский. С тех пор, как они развелись, Алла звонила крайне редко и всегда по делу. Дела, как правило, были бытовые: то починить что-то внезапно сломавшееся в ее квартире, то встретить какую-то посылку на вокзале, потому что она сама не могла… Данилевский понимал, что Алла использует его — возможно, даже вымещает обиду за развод, но чаще всего не отказывался. Он как будто чувствовал себя ответственным за то, что