Коллекция геолога Картье - Яков Рыкачев

Незнакомец! Тот самый незнакомец, что два года назад являлся к нему, Брокару, за мортуином! Он, он, в этом нет никакого сомнения! Брокар узнал бы это лицо среди тысяч, оно накрепко запечатлелось в его памяти в тот знаменательный день, на лестничной площадке второго этажа, когда разъяренный незнакомец прогнал его от себя, словно нашкодившего пса! Сейчас он небрежно развалился в дорогом, лимонного цвета лимузине, который медленно продвигался в потоке автомашин. Рядом с ним сидела совсем юная девушка, лет восемнадцати, одетая с такой же скромной элегантностью, как и незнакомец. Улыбаясь, она в чем-то убеждала его, а он согласно и вместе снисходительно кивал в ответ головой.

Несмотря на безотчетный страх, какой внушал ему этот человек, Брокар ощутил сейчас в себе отчаянную решимость. Что ему, черт побери, терять? Что осталось у него, кроме загаженной фарфоровой чашки? Теперь или никогда! Надо призвать этого темного дельца к ответу, вцепиться ему в самое горло! «А ну, признавайся, на что потребовался тебе мой мортуин? Кого и с какой целью спровадил ты, пусть бы и на время, на тот свет? Сколько денег нажил на этой афере? Надо думать, немало! Так вот, изволь поделиться со своим компаньоном, не то он быстро упрячет тебя в тюрьму!..» Так, в крайнем возбуждении, бормотал про себя Брокар, шагая по краю тротуара вслед лимузину и ни на миг не упуская его из виду. Но скоро лимузин вырвется из уличной тесноты на простор площади, и шофер даст полный ход. Что же делать тогда — нанять такси? Но у него нет ни сантима!..

Подобно реке, текущей в море, улица все быстрее устремлялась к уже светлевшей вдали площади. Брокар прибавляет шаг, он уже почти бежит, расталкивая прохожих, те возмущенно глядят ему вслед. А лимузин, все убыстряя ход, мчится к площади.

Не кинуться ли ему наперерез машине, встать на ее пути? Будь что будет! Брокар готов осуществить свое отчаянное намерение, но лимузин уже огибает площадь. Все пропало! Брокар еще следит взглядом за ярким, лимонно-золотым корпусом лимузина, но тот уже вне пределов досягаемости. И вдруг происходит чудо, да, да, настоящее чудо! Лимонно-золотистое пятно застывает на месте: шофер, сделав резкий поворот, подкатывает к подъезду нарядного шестиэтажного, из красного гранита, дома по правую сторону площади, выскакивает из кабины и распахивает дверь. Брокар на бегу видит, как из машины выходит незнакомец, за ним девушка, он помогает ей сойти, и оба исчезают в подъезде. Шофер открывает багажник, достает тряпку и начинает усердно драить машину.

— Дружок, — еще задыхаясь от бега, обратился к нему Брокар, — не скажешь ли, как пройти на площадь Оперы?

— Ступай вон туда, — нелюбезно отозвался шофер, молодой мордастый парень, и сделал неопределенный жест рукой. Если бы Брокару действительно нужна была площадь Оперы, он не извлек бы из этого жеста ни малейшего указания.

— Спасибо, дружок, — сказал он вкрадчиво. — Однако у тебя на редкость красивая машина, я еще никогда не встречал такой замечательной расцветки… Какая это марка?

— Не видишь, что ли? «Понтиак»…

— Да, да, «понтиак»! И хорош же! Видать, ты опытный шофер, если тебе доверили такого красавца!

Шофер промолчал, но выражение его лица чуть смягчилось.

— Наверное, твой хозяин хорошо тебе платит, ведь такая машина должна принадлежать богачу…

— Я на хозяина не жалуюсь — не обижает.

— Зачем же ему обижать такого ладного парня, как ты? Когда я знавал лучшие времена, я был бы счастлив иметь у себя такого шофера, как ты. Я видел, как лихо ты подкатил к подъезду — прямо загляденье!

На этот раз Брокар попал в цель: грубые черты шофера разгладились, на его лице возникло нечто вроде улыбки.

— Чего там, дело привычное…

— Ну, это как сказать, — настаивал Брокар. — Для тебя дело привычное, а другому такое уменье и во сне не снилось! Кстати, дружок, мне твой хозяин показался знакомым, хотя я и видел его издали. Уж не знаменитый ли это ученый, профессор Леон Бержье, его портрет напечатан сегодня в «Фигаро»? А?

— Какой там профессор! Деляга…

— Значит, мне почудилось… А дочка у него, надо сказать, красавица!

— Не дочка она ему, а вроде племянницы. Ну, я поехал!

— Постой-ка, друг! Ты пришелся мне по душе, я не хотел бы потерять тебя из виду. Как тебя звать?

— Жак.

— Ну, ты не один Жак в Париже!.

— Жак Шолан.

— Красивое имя: Жак Шолан! А твоего хозяина?

— Мосье Альбер Стамп.

— Альбер Стамп? О, так я же встречался с твоим хозяином! То-то, вижу, знакомое лицо! Ну, спасибо друг, надеюсь, мы еще свидимся с тобой…

«Деляга! Так, так, денежки, можно сказать, в кармане! Только спокойно, Эмиль, никакой горячности, а то опять выпустишь добычу из рук. Сейчас ты пройдешься по улице, чтобы охладить свой пыл и продумать план действий. Итак, Альбер Стамп — деляга. Никаких церемоний, разговор — в лоб. Что касается угроз, милейший, оставьте их при себе, не так-то просто запугать Эмиля Брокара! И если не хотите иметь неприятностей… Что? Пять-шесть тысяч? Дешево же, милейший, хотите вы купить мое молчание. Да один ваш «понтиак» сто́ит, верно, тысяч сорок! Нет-с, уж лучше я потешу свою душу и побеседую о вас, мосье Альбер Стамп, с префектом полиции… Так-то вот!»

4. В ГОСТЯХ У АЛЬБЕРА СТАМПА

— В какой квартире живет мосье Альбер Стамп?

— А кто вы такой? Зачем вам мосье Стамп?

— По делу, мой друг. По личному делу.

— Как доложить?

— Мосье Эмиль Брокар.

Консьерж взял телефонную трубку и крутанул диск.

— Антуан? Мосье Стампа спрашивает… некий Брокар. Говорит, по личному делу… Н-нет, не очень-то… Ладно, доложи!..

Не выпуская трубки, консьерж нагловато посматривал на плохо одетого Брокара, словно в ожидании, когда, наконец, прикажут ему вытолкать непрошеного посетителя в шею. А непрошеный посетитель в это время мучительно раздумывал, что ему делать, если Стамп попросту не примет его. Написать письмо? Но ведь это документ, а в таком деле лучше не оставлять документов.

— Про-пус-тить? — разочарованно протянул консьерж. — Ступайте, любезный! Третий этаж, квартира семнадцать. Ноги, ноги вытри! — прикрикнул он грубо.

Брокар, умиленный удачей, старательно тер ступни о половик, ласково выговаривая консьержу:

— Ах, какой вы, право, нелюбезный человек, мой друг! Мы же с мосье Альбером однополчане, вместе сражались против бошей за нашу прекрасную Францию…

Третий этаж. Квартира семнадцать. Этакие двери бывают только в старинных дворцах и в лучших отелях, отделанных под старину. На двери внушительная медная доска: «Альбер Стамп. Представительство «Компани оф Нью-Джерси». Не успел Брокар нажать кнопку звонка, как дверь бесшумно распахнулась.