Коллекция геолога Картье - Яков Рыкачев

— О мосье комиссар!

Когда посетитель покинул, наконец, лавку, папаша Ледрю утер полой фартука пот со лба и возблагодарил господа бога за чудесное избавление. И что за дельные, справедливые люди в этой высокой полиции! Они не только быстро установили полную его непричастность к измене, но даже не изъяли полученные им от изменника Брокара и все же честно заработанные сто франков! Что же такое было, однако, в этой коллекции минералов? Наверное, какое-нибудь взрывчатое вещество, не иначе. Удачно же избавился он от этого опасного товарца!..

На этом папаша Ледрю и успокоился.

А посетитель, выйдя из лавки, быстро миновал переулок, свернул за угол и сел в поджидавшее его такси. Не прошло и десяти минут, как он сошел у двери маленького кафе на дальней захолустной улочке, отпустил такси и вошел в помещение. За одним из столиков его поджидал Брокар.

— Ну как? — спросил тот порывисто и даже привстал от волнения.

— Все в порядке.

— Фамилия? Адрес?

— Фамилия, адрес.

— Обстоятельства?

— Обстоятельства.

— Браво, Фагэ! Мадемуазель — два коньяка!..

8. НА ПОРОГЕ ТАЙНЫ

Фагэ и на деле был полицейским шпиком, из самых мелких, к тому же из уголовной полиции. Не будь папаша Ледрю так напуган, он мог бы поставить этого дружка Эмиля Брокара в затруднительное положение простым требованием предъявить документ. Впрочем, папаше Ледрю была не по душе и уголовная полиция.

Так или иначе, первый успех окрылил Брокара. Отметив его со своим дружком скромным количеством коньяка — Брокар не питал пристрастия к крепким напиткам, — он направил Фагэ в полицейское управление, где у того, в свою очередь, был дружок, имевший доступ к секретной картотеке. Было вполне вероятно, что там среди тысяч и тысяч найдется карточка и на геолога Анри Картье, бывшего обладателя таинственной минералогической коллекции.

На этот раз Брокар поджидал Фагэ у себя на квартире, куда тот вскоре и явился.

— Есть! — выдохнул он еще в дверях: видимо, Брокар успел заразить его духом азарта. — Анри Батист Картье, геолог, Компьен, семнадцать!

— Давай сюда! — Брокар протянул к нему обе руки. — Все ли ты точно списал? Слово в слово?

— Ничего я не списал, не так-то все это просто!

— Как так? — опешил Брокар. — Почему не списал?

— Да разве он подпустит меня к картотеке? Ему за это голову снимут…

— Какое дело мне до того, кто из вас будет списывать! — закричал на него Брокар. — Ты ли, дружок, или твой приятель! Мне до зарезу нужна копия полицейской карточки на Картье, и дело с концом!

— Я понимаю, только он не согласен на двадцать…

— Врешь, он согласен! Это ты, ты решил сорвать с меня еще двадцать! Думаешь, не вижу этого по твоей ненасытной полицейской морде? Так знай же: ни гроша более!..

— Он требует пятьдесят франков, Эмиль… Я уже взял на себя смелость и предложил ему тридцать, но он ни в какую. У нас, говорит, на всякие услуги и поблажки существует твердая такса. Карточка — пятьдесят франков…

— Ах, подлецы! — неистовствовал Брокар. — Ах, грабители! Да на них никаких денег не напасешься! Пятьдесят франков за десяток слов, нацарапанных на кусочке картона!

При всей своей расточительности, — а Брокар, если имел возможность, был расточителен до безрассудства, — он начал испытывать тревогу: за какие-нибудь сутки его капитал уменьшился на целую треть. А ведь он еще только у самого порога тайны.

— Ладно, вот тебе пятьдесят франков! Только живо! И помни — в официальном конверте, запечатанном сургучом!

Быстрота, с какой Фагэ доставил своему ученому другу копию полицейской карточки, красноречиво свидетельствовала, что его рвение обошлось Брокару по меньшей мере в лишние двадцать франков.

— Наконец-то! — Брокар быстро надорвал конверт, извлек из него небольшой листок бумаги и стал бормотать про себя текст: — «Анри Батист Картье, ученый-геолог…»

Тут он вдруг умолк и поднял голову. Фагэ, полицейский шпик, смотрел на него во все глаза и, похоже, весь превратился в слух; казалось, он слушает и глазами.

— Спасибо, мой друг, — кротко сказал шпику Брокар. — Сегодня я не стану тебя больше беспокоить.

— А за карточку?

— Что — за карточку?

— Ты же обещал лично мне десять франков.

— Да ты уже, наверное, вдвое содрал с этого твоего… мерзавца!

— Ничего я не содрал! — озлился Фагэ, хотя и сказал неправду. — Я и так дешево взял с тебя за Ледрю, а ты все скупишься!

Брокар обозлился.

— Вот тебе твои франки, и убирайся ко всем чертям! Да держи язык за зубами, не то я быстро дотянусь до тебя, у меня теперь длинные руки, так и знай…

Как ни странно, опережая будущее, о котором он, в сущности, только мечтал, Брокар искренне верил в эту минуту в свое всемогущество. Несколько сотен франков, еще лежавших в его бумажнике, сомнительное покровительство Стампа, урановая руда, маячившая где-то на далеком горизонте, полицейская карточка на геолога Картье — вот и все, из чего слагалось это ложное ощущение силы.

Оставшись один, наш герой принялся изучать карточку. Он читал медленно, вдумываясь в каждое слово и как бы взвешивая его на весах своих надежд, упований, расчетов.

«Анри Батист Картье, ученый-геолог, улица Компьен, 17. Вдовец, сорока двух лет. Проживает с сыном Робером, 17 лет, и с незамужней сестрой Мари Картье, 44 лет, ведущей его хозяйство. Внешность: средний рост, широкие плечи, волосы густые, иссиня-черные, развернутый лоб, прямой нос, глаза карие, чуть хмурый, но уверенный вид, походка твердая, движения резкие, волевое, решительное лицо…»

— Ого, — с уважением произнес Брокар, — это, видать, человек!..

«С начала войны находился в действующей армии, после оккупации бежал в Северную Африку, в Алжир. Об этой поре его жизни ничего не известно. С 1943 года и до конца войны — в Сопротивлении, в Лионском районе. Образование, прерванное войной, закончил в 1947 году. Специальность — геология. Год назад вернулся в Париж из путешествия по Экваториальной Африке, куда был командирован на шесть месяцев Геологическим обществом. По истечении шести месяцев прислал оттуда материал, представляющий большой геологический и этнографический интерес. Однако в отсутствии пробыл значительно дольше: свыше трех лет. Обществу неизвестно, где именно находился он все это время и что делал. По некоторым, непроверенным сведениям, он долгое время жил среди негров, в глубине Экваториальной Африки, откуда позднее перебрался в Алжир. Все попытки Геологического общества возобновить с ним отношения по его возвращении в Париж успеха не имели. Причина такого странного отчуждения от прежних научных связей неизвестна…»