Коллекция геолога Картье - Яков Рыкачев

— А вот мне известна! — воскликнул Брокар. — Причина заключена в этом самом палисандровом ящичке, господин ученый шпик, поставляющий в полицию сведения о своих коллегах! Эх ты, торчишь в самом сердце Геологического общества, а ни черта не знаешь! А вот Брокар — ха-ха-ха! — знает, да только не скажет. Однако пойдем дальше, эта полицейская писулька, ей-богу же, стоит сотни франков…

«Характер твердый, требовательный к себе и к окружающим, морально щепетильный. Картье принадлежит, видимо, к людям, исповедующим так называемые высокие идеалы»…

— Это еще что за материя? — с комическим изумлением произнес Брокар. — С чем их едят, эти высокие идеалы? Уж не с кислой ли капустой или снятым молочком?..

«Политические симпатии Картье неясны, но следует взять его под подозрение: подобные люди нередко склоняются к коммунизму…»

— Эге, ученый-то шпик, оказывается, совсем не дурак! — рассмеялся Брокар — его настроение по мере чтения все улучшалось. — А вот и данные наружного наблюдения…

«Ведет замкнутый образ жизни. Посетители редки, личность их установить не удалось, видимо приезжие. Поддерживает постоянные отношения с неким адвокатом Луи Барзаком, время от времени выезжающим в Алжир по делам судебной защиты арабов-мятежников. Картье часто посещает Национальную библиотеку, Африканский музей, новые выставки картин, из частных лиц — некую Мадлен Дюкан, искусствоведа, улица Пеллетье, 24. Не раз ускользал от наблюдения, видимо заметив слежку. Впрочем, постоянной слежки не велось. Несколько раз выезжал из Парижа в южном направлении, отсутствовал по 2—3 недели…»

— Так, так, а вот и приписка!..

«14 марта текущего года, в 3 часа дня Анри Картье вышел из дому, сказав родным, что вернется через час, и с той поры бесследно исчез. Опрос домашних убеждает, что Картье, во всяком случае, скрылся не по собственной воле. Нет указаний и на то, что он стал жертвой преступления. Систематические поиски прекращены».

— Нет, нет, не на ветер бросил я свои деньги! — сказал себе Брокар. — Но дело трудное, ох, какое трудное! Ясно одно: никем не тронутое, богатейшее урановое месторождение затеряно среди девственных лесов Экваториальной Африки, его попирают ногами голые дикари неведомого негритянского племени, не подозревая, что топчут величайшую ценность, какая только имеется сейчас на земле! А знают об этом во всем мире только два человека: Анри Картье и Эмиль Брокар. Картье, по всей видимости, хочет утаить от людей обнаруженное им месторождение, а Брокар, напротив, — открыть его людям… Впрочем, Эмилю Брокару известно пока не так уж много: поди-ка отыщи, не имея адреса, урановую кладовую в непроходимых дебрях этого чудовищного материка! Ну, а Картье, которому известно все, пребывает сейчас либо в преисподней, либо, что вернее, в лапах у нашей разведки! Постой, постой, а за какие же грешки могли зацапать этого Анри Батиста? Уж не прознала ли разведка об уране и теперь шантажирует беднягу, загоняя гвозди под ногти? С них станется! С них все станется! Если так, то твои франки, Брокар, и все твои великие планы — фью! Как же, вырвешь ты у них уран из-под носа! В это дело, верно, теперь такие тузы замешались, только сунься — и заказывай себе панихиду! Хорошенькое же дельце приискал ты себе, Брокар, купив у папаши Ледрю палисандровый ящик!.. Ну, а что, если Анри Батиста замели совсем за другие дела, за какие-нибудь «высокие идеалы»? А то, быть может, — это было бы лучше всего — Анри Батист уже упивается на том свете ласками гурий? Так или иначе, Брокар, а надо действовать: связался с дьяволом — полезай в пекло! Как же обстоит дело на сегодняшний день? Старик Картье — в раю или в контрразведке, его сестрица Мари — в лечебнице, мальчишка Робер — дома и, видимо, без гроша денег. Принимаемся за мальчишку!..

9. БРОКАР ИДЕТ НАПРОЛОМ

На другой день — было десять часов утра — Брокар в прежнем своем жалком обличье, с маленьким ветхим чемоданчиком в руках отправился на улицу Компьен, 17. Он все тщательно взвесил, продумал и на всякий случай разучил несколько ролей — как знать, что представляет собой этот Робер! Больше всего Брокар боялся спугнуть Робера: это крайне затруднило бы дальнейшие действия. Но была и другая опасность, более серьезная: а вдруг разведка, за какие бы провинности ни сцапала она Картье, держит его квартиру под наблюдением? Заметут они тогда его, Брокара, приставят пятерню к горлу и станут выпытывать: а что ты делал на квартире Картье, о чем договаривался с молодым Робером Картье?.. И все же приходится идти на риск. Ему все так здорово удается в эти последние дни, словно бы сама судьба ведет его за руку.

Вот и дом № 17, старинный, ветхий, построенный, верно, еще при Бурбонах. Брокар входит в единственный подъезд дома и звонит у первой же двери. Ему открывает полная, пожилая женщина, грязно-седые волосы ее схвачены бумажными папильотками, она зло глядит на Брокара, видимо потревожившего ее сон.

— Чего надо?

— Простите меня, мадам, — с робостью бедняка говорит Брокар. — Я могу предложить вам очень дешевые, но целительные лекарства от любых болезней, а также кремы для кожи и румяна собственного изготовления. Имеются у меня также…

Женщина не дает Брокару кончить фразу, она со злостью захлопывает дверь. Брокара это ничуть не смущает, он идет к следующей двери и нажимает кнопку звонка. На этот раз ему открывает юная стройная девушка лет семнадцати, в яркоцветной пижаме, от которой невольно жмуришься, с яркими голубыми глазами и рассыпанными по плечам черными волосами.

— Да-а? — говорит она протяжно, и в голосе ее слышится привычное, неразборчивое кокетство, рассчитанное на все случаи жизни.

— Мадемуазель, — игриво и радостно улыбается ей Брокар, он забыл в эту минуту, что одет как нищий, что играет чужую роль и что впереди его ждет трудный разговор с «этим мальчишкой Робером». — Мадемуазель, ваше имя?

— Бабетта…

— Мадемуазель Бабетта, я хотел было предложить вам чудесные кремы и румяна собственного изготовления, но сейчас я отказываюсь от этого намерения: о вас щедро позаботилась сама природа, а она, как известно, лучший парфюмер на свете! Если бы…

Тут позади девушки вырастает плечистый дядя в полицейской форме, с недобрым, хмурым лицом, видимо ее отец.

— Это еще кто такой? — говорит он, грубо отстраняя девушку от двери.

— Я, видите ли, хотел предложить…

— А ну, убирайся, приятель! Шляются тут всякие!..

Дверь с треском закрывается. Брокар, чуть обескураженный встречей с полицейским офицером, поднимается на второй этаж. Ему уже надоела эта игра. А то, что его видел здесь этот полицейский, право же, скорее удача: если потребуется, он удостоверит, что Брокар действительно предлагал его дочери снадобья для лица.