Дружина - Олег Артюхов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хм-м. Были не в себе, но уже вернулись. А, если серьёзно, то это уникальный случай. Не волнуйтесь. Они успешно прошли предварительную адаптацию и сейчас находятся на дальнем кордоне под незаметным ненавязчивым наблюдением. Через полгода, наши гости полностью освоятся, а мальчик даже раньше.
– А, как наш Зверо?
– И что вы всё клички используете. Не Зверо, а Гаско Захар Богданович. Естественно, он с ними, здоров и с виду вполне счастлив.
– Спасибо, доктор. Сегодня у нас банкет в кабачке. Прошу вас, приходите. Вы же у нас один из шести отцов-наставников команды «Темп».
– В кабачке, говорите? Так, так. Очень хорошо. Буду рад ещё раз вас всех увидеть и услышать.
В ресторане под названием «Кабачок» в большом уютном зале с интерьером под припортовую таверну собрались все наши мужики из бывшего отряда «Д» с семьями, пришли наставники, профессора, администраторы во главе с Буслаевым привели своих близких.
И «старики», и «молодёжь» искренне радовались встрече, тискали руки, хлопали по плечам. Было заметно, что все соскучились друг по другу, а кто-то и по острым впечатлениям и приключениям. Как водится, после трёх традиционных тостов все принялись общаться. Потанцевали, поболтали, повеселились и засобирались по домам.
– Павел, можно тебя на минуту. – Я обернулся. В полутени за колонной стоял Александр, командир корпуса охраны территории. – Отойдём.
Пройдя коротким коридором, он завёл меня в кабинет управления предприятием и закрыл за собой дверь. Я насторожился, просто так Александр дёргать не стал бы. В предчувствие чего-то нехорошего, я ощутил тот же самый тревожный озноб, что накануне ночью. Безопасник выглядел мрачнее тучи.
– Тут вот какое дело, Паша, – он смахнул ладонью с лица каплю пота и озабоченно потёр лоб.
– Саня, говори прямо, чего ты буксуешь?
– Ведь опять ты ругаться будешь. Короче, полчаса назад мы пресекли теракт, – и он исподлобья кинул на меня взгляд, – знаю всё, что ты скажешь по поводу нашей системы безопасности. Поверь, мы делаем всё возможное и невозможное, но видимо для противника мы слишком сильный раздражитель и приоритетная цель.
– Са-а-аша, не заставляй меня лишать твоих будущих детей отца! Говори прямо, что стряслось?
– Ты только не волнуйся. Доктор Лободырный…
– Что-о-о?! – я вытаращился на Александра.
– Да, да. Это он резидент. Дерьмо в красивом фантике. Ваш Док и Шинорин всего лишь исполнители, рабочее мясо. А этот агент глубокого бурения, чрезвычайно опасный враг, внедрённый с самого начала проекта. Он близко подобрался к профессуре, администрации, к вашей команде, да, практически ко всем службам в Центре. На каждом из своих сеансов, погружая вас в транс, он вытягивал крупицы, а то и целые пласты знаний и секретов. Но с тобой и Артемьевым он обломался, поскольку, как выяснилось, вы оба имеете непробиваемые блоки в подсознании. И потому он так и не смог докопаться до всех расчётов и подробностей исследований. В общем, о нас противнику многое известно, и о наших главных направлениях они знают, но как всё это устроено и работает и о наших планах – без понятия. После инцидента с ХААРПом, осознав, что наше новое оружие имеет высочайший уровень эффективности и на голову выше американского, противник начал поспешно готовиться к полномасштабному конфликту. Натовцы знают, что все наши проекты в прототипах или в разработке, и, что производство пока не развёрнуто, поэтому торопятся. На мой взгляд, доведя себя до грани психоза, сегодня они пошли ва-банк, пожертвовав ферзём. Лободырный приготовил смертельную ловушку и собирался пустить цианид в систему вентиляции кабачка, пока вы там веселились. Убойная химия. Его хозяева хотели одним ударом уничтожить всё руководство, всех ведущих специалистов и всех хронодесантников Лукоморья. Страшные дела могли произойти. Но чего-то такого я ждал, поэтому мы и усилили наблюдение. Прибить бы его, суку, надо, да я побрезговал руки об него марать, только оплеухой и ограничился.
– Саш, когда же всё это закончится? – я порядком ошалел, и мои мысли совсем перепутались. – Сколько можно?
– Война, Паша, война. Как её нынче прозвали «гибридная». Кой на хрен, гибридная, явная и фактически открытая война. Для них все способы хороши, от края и до края. Но, задержав Лободырного, могу точно сказать, что мы выдрали главный корень этого сорняка и вычистили Лукоморье. С завтрашнего дня зона контроля безопасности расширена до пятисот километров за периметр территории. Но, что случилось, то случилось, фарш нельзя провернуть назад. Вам с Артемьевым надо поторопиться с переброской оборудования и специального ресурса на остров, и что-то придумать, как угомонить этих идиотов за бугром.
– Как раз сегодня с утра над этим голову ломал, и кое-что придумал. Завтра ещё покумекаю. Должно всё выгореть, но и твоя помощь потребуется, и, естественно, больших военных, и самого верхнего начальства. Ибо для дела придётся повисеть над противником километрах этак в полутысяче или повыше.
– Не понял. Ты хочешь сказать…
– Да, есть задумка, но нужна низкая орбита с проходом над территорией противника.
– Ничего себе заявка! Ты вообще-то соображаешь?.. А, впрочем… Ладно, ступай, додумывай. Завтра вечером «тайный совет», мы с тобой, оба профессора и Буслаев. – Он повернулся спиной и пробормртал: – Всё, Паша, иди, тебя небось жена и друзья заждались.
Вернувшись к друзьям и гостям, я сделал вид, что всё в порядке. Ближе к полуночи с шутками и обнимашками мы разъехались по домам.
Дома я поцеловал спящих ребятишек и, сославшись на необходимость, закрылся в кабинете и сразу связался с профессором Артемьевым.
– Сергей Иванович, это Павел, ради бога простите за поздний звонок.
– Напрасно стараешься. Я никогда раньше двух не ложусь. Привычка-с, многолетний порок. Я так понимаю, что ты по поводу инцидента в кабачке?
– Так точно. Александр меня как обухом по голове ошарашил. До сих пор поверить не могу. А ведь Лободырный в своём «саркофаге» потрошил наши мозги не по-детски. Очень важно узнать, что он сумел из всех нас вытянуть, и что успел передать хозяевам.
– Не парься. Александр Васильевич расколол голубчика до копчика, и уже час как этот гад поёт интересные песни. И, похоже, ещё долго петь будет. У тебя по проблемам есть что-то?
– Есть. Сложилась презабавная ситуёвина. Утром часов в десять в деталях и красках доложу. В девять не рано? Отлично, тогда я в восемь у вас. К семи подскочу.
– Замолчь, шут гороховый. А в общем ты прав. Центр работает с девяти, в восемь у меня в
