Собрание сочинений Яна Ларри. Том второй - Ларри Ян Леопольдович

На вешалке висели шуба профессора, пальто и какой-то полосатый плащ, похожий на шахматную доску.

В квартире было тихо.

В столовой размеренно постукивали часы. На кухне капала вода из крана.

— Идем, — сказал Карик. — Иван Гермогенович, наверное, у себя и кабинете.

Но в кабинете профессора не было.

Ребята решили подождать.

Окна кабинета были раскрыты настежь. Солнце освещало белый стол, заставленный пузатыми банками, колбами и ретортами. Тонкие стеклянные трубочки стояли, точно цветы, в стаканах. Ослепительно сверкали на солнце никелированные чашечки. Весело сияли медные части микроскопа. По потолку кабинета резво прыгали солнечные зайчики.

Вдоль стен выстроились стеклянные шкафы с толстыми и тонкими книгами.

Названия книг были непонятны: «Экология животных», «Гидробиология», «Хирономиды», «Аскариды». Такие книги, пожалуй, лучше всего не трогать.

Ребята обошли кабинет, покрутили винтики микроскопа, посидели в кожаном кресле, на котором, раскинув пустые рукава, лежал белый халат профессора, а потом стали рассматривать банки.

Среди колб и реторт Валя заметила высокий узкий стакан. Он был до краев наполнен серебристой светлой жидкостью. Маленькие светящиеся пузырьки поднимались со дна и лопались на поверхности. Жидкость была похожа на газированную воду.

Валя осторожно взяла в руки высокий стакан. Он был холодный как лед. Валя поднесла стакан к лицу и понюхала. Вода пахла персиками и еще чем-то, незнакомым, но очень вкусным.

— Ой, как хорошо пахнет! — закричала Валя.

— Поставь на место! — сказал сердито Карик. — Ничего не трогай. Может быть, это отрава. Отойди от стола. Слышишь?

Валя поставила стакан на место, но от стола не отошла: жидкость так хорошо пахла, что хотелось понюхать ее еще раз.

— Валька, отойди! — сказал Карик. — А то я маме скажу. Честное пионерское!

Валя обошла вокруг стола, посидела в кресле, но скоро вернулась обратно и нечаянно очутилась опять перед вкусным стаканом.

— А знаешь, Карик, это же газированная вода! — сказала она, и вдруг ей так захотелось пить, будто весь день она ела копченые селедки.

— Не трогай! — крикнул Карик.

— А если мне хочется пить? — спросила Валя.

— Иди домой и пей чай.

Валя ничего не ответила. Она подошла к окну, посмотрела вниз, а когда Карик отвернулся, быстро подскочила к столу и, схватив стакан, отхлебнула немножко.

— Вот вкусно-то! — прошептала Валя.

— Валька, ты с ума сошла! — закричал Карик.

— Ой, Карик, как вкусно! Попробуй! — И она протянула стакан брату. — Холодная и очень вкусная… Никогда такой не пила.

— А вдруг это все-таки отрава? — сказал Карик, недоверчиво посматривая на серебристую жидкость.

— Отрава бывает горькая, — засмеялась Валя, — а это очень вкусное.

Карик переступил с ноги на ногу.

— Наверное, дрянь какая-нибудь! — сказал он, нерешительно протягивая руку к стакану.

— Совсем не дрянь. Попробуй. Пахнет персиками, а на вкус как ситро. Только еще вкуснее.

Карик оглянулся по сторонам. Если бы в эту минуту вошел профессор, у него, пожалуй, с Кариком мог бы завязаться очень неприятный разговор. Но в кабинете была только Валя, поэтому Карик торопливо отпил несколько глотков и поставил стакан на прежнее место.

— А ведь правда вкусно! — сказал он. — Только больше не пей, а то Иван Гермогенович заметит. Давай лучше посидим на окне. Наверное, скоро придет Иван Гермогенович, и мы начнем делать опыты.

— Хорошо, — вздохнула Валя и посмотрела с сожалением на стакан с вкусной жидкостью.

Ребята взобрались на диван, а оттуда на подоконник.

Свесив головы вниз, они лежали, болтая ногами, и рассматривали сверху далекий двор.

Внизу бродил кот Анюта. Он был такой маленький, как будто игрушечный.

— У-ух, как высоко! — сказала Валя и плюнула вниз. — Ты бы прыгнул?

— Прыгнул, — ответил Карик. — С парашютом прыгнул бы.

— А без парашюта?

— Без парашюта? Нет, без парашюта с такой высоты не прыгают.

Тут в стекло ударилась голубая стрекоза и упала на подоконник.

— Стрекоза! — крикнула Валя. — Смотри, смотри!

— Моя! — крикнул Карик.

— Нет, моя! — закричала Валя. — Это я первая увидела ее.

Стрекоза лежала на подоконнике между Кариком и Валей, беспомощно перебирая крошечными лапками.

Карик протянул руку к стрекозе, и вдруг ему показалось, что он теряет трусики. Он торопливо нагнулся, но не успел их подхватить — трусики скользнули вниз, а вслед за ними упали и сандалии.

Карик хотел было спрыгнуть с подоконника на диван, стоявший у окна, но диван вдруг быстро помчался вниз, точно лифт с верхнего этажа.

Ничего не понимая, Карик растерянно посмотрел по сторонам, и тут он увидел, что вся комната как-то странно растягивается и вверх и вниз.

— Что это? — закричал Карик.

Стены, пол и потолок раздвигались, как меха огромной гармошки.

Люстра мчалась вместе с потолком вверх. Пол стремительно уходил вниз.

Пришло не более минуты, а комнату уже нельзя было узнать.

Высоко над головой покачивался гигантский стеклянный стратостат, обвешанный сверкающими на солнце прозрачными сосульками.

Это была люстра «Викинг».

Глубоко внизу раскинулось необозримое желтое поле, расчерченное ровными квадратами. На квадратах валялись четырехугольные бревна с обожженными концами. Рядом с ними лежала длинная белая труба, на которой огромными буквами было написано «Беломорканал». Один конец ее был опален и покрыт густой шапкой серого пепла. В стороне, точно кожаные горы, стояли черные кресла, а белый халат профессора покрывал их, как вечный снег покрывает горные вершины.

Там, где стояли книжные шкафы, теперь поднимались небоскребы из стекла и коричневых балок. Сквозь стекла можно было видеть большие, как пятиэтажные дома, книги.

— Карик, что это? — спокойно спросила Валя, рассматривая с любопытством чудесные превращения комнаты.

Тут только Карик заметил Валю. Она стояла возле него без сандалий и без трусиков.

— Смотри, Карик, смешно как! — засмеялась она. — Это опыты начались? Да?

Но не успел Карик ответить, как рядом что-то зашумело, застучало. Густые тучи пыли поднялись над подоконником. Валя вцепилась Карику в плечо. В ту же минуту дунул ветер. Пыль взлетела вверх и медленно рассеялась.

— Ай! — крикнула Валя.

На том месте, где только что лежала крошечная стрекоза, шевелилось толстое и длинное, как бревно, коленчатое тело с огромным крюком на конце.

Покрытое бирюзово-голубыми пятнами коричневое тело судорожно сжималось. Суставы двигались, то наползая друг на друга, то выгибаясь в стороны. Четыре огромных прозрачных крыла, покрытые густой паутиной сверкающих жилок, дрожали в воздухе. Чудовищная голова билась о подоконник.

— Кари-ик! — прошептала Валя. — Кто это?

— Ш-ш-ш!

Осторожно ступая, Карик пошел по подоконнику, который теперь был похож на деревянную автостраду, но, сделав несколько шагов, испуганно остановился.

Он стоял на краю пропасти.

Ему показалось, что он смотрит вниз с высоты Исаакиевского собора.

И тогда Карик понял, что случилось. Он вернулся к Вале, взял ее за руку и, заикаясь от ужаса, сказал:

— Это… это, наверное, была вода для кроликов… Понимаешь… Опыт профессора удался… Только уменьшились не кролики, а мы с тобой.

Валя ничего не поняла.

— А это что такое? — спросила она, указывая на чудовище, которое неподвижно лежало на подоконнике.

— Это?.. Стрекоза!

— Такая громадная?

— Совсем не громадная, — уныло сказал Карик, — она такая же, как была. Зато мы с тобой стали крошечные… вроде блохи…

— Вот интересно-то! — обрадовалась Валя.

— Дура! — рассердился Карик. — Ничего интересного тут совсем нет… Посадят нас теперь в банку и станут рассматривать через микроскоп.

— А по-моему, — сказала уверенно Валя, — рассматривать не будут. Иван Гермогенович придет и сделает нас опять большими.

— Да-а, большими! Он даже не заметит нас!