Рорк! - Аврам Дэвидсон

Хихиканье. Упадок добычи краснокрылки начался сравнительно недавно. До последнего десятилетия уровень добычи из года в год оставался примерно одинаковым. И в этом была вина токов. Ибо только они собирали краснокрылку. Дикие токи обменивали ее на металлический лом и серу, из которых изготовляли грубые ружья и порох. Прирученные токи этим не интересовались (нет, Арлан не знал, когда и почему они разделились на эти две группы), еда и выпивка — вот все, что им было нужно. И, конечно, хихиканье — секс. Но для этого они не продают краснокрылку. Правила распорядка не позволяют нам продавать им выпивку. Они изготовляют ее сами. Самогон из корней местного растения, токирот. Отвратительный напиток.

Так они и живут. Дайте им набить брюхо, напиться и хе-хе-хе! кое-что еще, и они будут счастливы. Ленивы? Вы не поверите, насколько они ленивы. Не работают без крайней необходимости, предпочитают просто лежать на солнце. Или воевать друг с другом… дикие, конечно. Сколько здесь токов? Никто не считал. Во всяком случае, больше чем того хотелось бы…

Вскоре разговор замедлился, иссяк. Дочь Арлана извинилась и вышла, жена впала в откровенную дремоту. Второй офицер прочистил горло.

— Еще рано, — сказал он, — думаю, можно нанести визит вежливости в резиденцию.

Очевидно, второй офицер пробежал в уме статьи правил распорядка и пришел к определенному выводу.

Ломар почувствовал сильное нежелание делать это.

— Но… вы говорили… завтра?

— О, нет. Идемте. Не формальное представление, всего лишь визит. Старик будет рад видеть вас. Идемте.

Слуги бегали, приветствовали, звенел гонг, слышался топот. Резиденция холодная, нежилая, хотя набита мебелью и картинами, а также шкафами с безделушками. Наконец они пришли в комнату со скрытым освещением. Слуга держал мундир; человек, только что снявший его, стоял рядом. Еще какое-то мгновение его фигура сохраняла четкость очертаний. Затем он начал как бы плавиться, таять, нашел спасение в быстро подставленном кресле и упал в него, накрывшись парчовым пледом.

— Аквилас! И новичок! — голос богатый, мелодичный, но с оттенком капризности. — О, эти Ку-дни! Напряжение, напряжение… — Человек слегка нахмурился. Затем его полный рот искривила улыбка. — Кого это вы привели сюда, чтобы отвлечь мои больные нервы? Выпьем — мы все нуждаемся в выпивке. Парень, выпивку, выпивку быстро. — Его плед распахнулся, обнажив мощную волосатую грудь. Три слуги — тока, хорошо одетые и сытые на вид, краем глаза поглядывали на Ломара и суетились у обильного бара.

Второй офицер вновь стал окаменевшим и чопорным.

— Сэр, имею честь представить вам только что прибывшего Эдрана Ломара, ранг три. Ломар, ранг три, это его почтение командир Станции Тан Карло Харб.

Тан Карло Харб с наслаждением покачивался в кресле.

— Ну, с формальностями на этом покончено. Отлично! Дорогой мальчик! Позвольте пожать вашу руку. Свежее лицо — вы не можете себе представить… Харк! Я слышал пушку, возвещающую заход солнца. — Он хихикнул, оглядел поднос с бутылками, взял стакан и знаком предложил гостям сделать то же. Прошу прощения за ссылку на классиков. Я знаю, что классики в наши дни непопулярны… Наши дни — что мы здесь знаем о наших днях, изолированные на самом краю империи, посох вот — вот выпадет из наших лишенных нервов рук. Я говорю иносказательно.

Надеюсь, вы любите выпить, новичок. Мои ребята неплохо готовят выпивку. Эти токи бесполезны вообще-то, за ними приходится ежеминутно присматривать; хотя, что касается моих парней, их преданность мне несомненна, да и я сделал для них немало.

Его большие оливкового цвета глаза внимательно, сверху донизу, рассматривали Ломара, отмечая стройную фигуру, необычайно короткие каштановые волосы, густые брови, критичный рот, уверенный подбородок, мускулистые руки и ноги.

— Поскольку официально вы еще не здесь, — сказал командир станции, позвольте мне — вы извините меня за назойливость — позвольте мне все же спросить: что делает здесь, на краю света, такой умный, хороший мальчик?

Ломар улыбнулся. Его многие уже спрашивали об этом, однако Тан Карло Харб ему нравился.

— Вы обнаружите, сэр, в официальных документах, когда я передам вам их завтра при официальном представлении, — сказал он, — что мой обычный ранг три. Но на время командировки их светлости директорат Гильдии предоставил мне права седьмого ранга. Мое поручение заключается в том, чтобы выяснить причину сокращения производства краснокрылки и использовать все возможности для увеличения производства.

Он почувствовал, как второй офицер рядом с ним застыл в изумлении, видел, как вытягивается лицо командира Станции. Глаза оливкового цвета стали больше. Пухлые волосатые пальцы обхватили стакан, подняли его. Автоматически или умышленно Тан Карло Харб провозгласил традиционный тост:

— Смерть роркам!

2

Краснокрылка (иначе именуемая мускусным яблоком и мускусным драконом, обедом рорков и красным семенем). Стебель не собирают; может быть использована…

Ломар отбросил зачитанный экземпляр Харрела «Торговая фармакопея внешних миров». Тридцать пятое повторение двадцатого издания давно устарело, однако в новом варианте, которые просматривал он на Старой Земле, говорилось то же самое. Очевидно, Гильдия Второй Академии Науки Торговли и Искусства не нашла заменитель и не синтезировала другое средство; очевидно, необходимость в растении была по-прежнему велика, настолько велика, насколько возможно в это усталое время. Иначе ему не присвоили бы временно седьмой разряд и не послали бы увеличивать производство.

Дело не в том, что ему отводилось на выполнение задачи целых пять ничем иным не занятых лет; и не в том, что тридцатичасовой оборот Пиа-2 вокруг своей оси делал послеобеденный отдых как физической, так и социальной необходимостью; нет, вся атмосфера этой планеты смертоносна для быстроты и энергии. Он сказал себе, что здесь есть целый нетронутый континент размером с Новую Зеландию, который ждет его. Но он еще не принимался за работу.

Он обнаружил, что на своей кровати может сосредоточиться так же, как за письменным столом. Самые различные посторонние мысли приходили ему в голову. Офицеры, люди и автохтоны, например. Первые, очевидно, больше, чем люди, вторые — меньше. И как долго здесь, на Пиа-2, был всего один «офицер»? И кто он был, этот один? Неужели командир Станции отправлен сюда… сослан… из-за этой особенности? Или его отношение к людям всегда было таким и лишь здесь выступило на поверхность, как будто оторванность, изолированность смыла с его лица грим? Во всяком случае старик приспособился, был счастлив. Ломар знал людей похуже, чем командир.