Обновление статуса - Аннабет Альберт

чем признаться, что Трент не вернётся. Из фургона Ноа струился тёплый свет и пряный аромат мяса.

— Ну, заходи, — мужчина нетерпеливо позвал его жестом.

Пиксель заворочался на руках Эдриана. Бедный малыш замёрзнет здесь задолго до того, как его хозяин признает, что серьёзно и по-настоящему облажался. У него не было вариантов и никакого выбора, кроме как ответить на неохотное гостеприимство Ноа.

Глава 2

— Я не хочу навязываться. — Эдриан демонстрировал унаследованные от матери манеры, идя за Ноа и его псом в автофургон. Он не был уверен, что ещё сказать.

«Прости, я такой неудачник», — приходило в голову вместе с: «Пожалуйста, не окажись серийным убийцей».

Не то, чтобы мужчина выглядел точно также как сумасшедший отшельник — борода и короткие волосы были слишком хорошо уложены, чтобы придавать ему вид Унабомбера (прим. пер.: Теодор Джон Качинский — американский математик, социальный критик, террорист, анархист, известный своей компанией по рассылке бомб по почте) — но, если честно, он казался потрёпанным затворником.

— Мне, наверное, следует оставить записку на своём месте, чтобы Трент мог меня найти, когда вернётся. Можно взять у тебя какую-нибудь бумагу?

Эдриан говорил слишком быстро из-за того, что его сверхактивное воображение разыгралось вокруг серийного убийцы. Однако, это, правда, что они с Пикселем зависели от милости этого мужчины и его гигантского зверя. Как и Пиксель, этот пёс был нечестивой смесью пород — Эдриан распознал чёрного лабрадора наряду с овчаркой. Но Пиксель был похож на самые маленькие варианты своих пород, а Улисс представлял большой и мохнатый генофонд.

— Да, у меня есть немного.

Ноа приподнял бровь, указывая на обеденную зону в уголке и маленькую кухню в форме буквы «Г». Всё было покрыто аккуратными стопками бумаги и стикерами. Диван напротив входа также был завален. Мужчина взял один лист из стопки, рассмотрел его, а затем протянул Эдриану вместе с чёрной ручкой.

— Держи. Можешь писать на обороте.

— Спасибо. — Эдриан нацарапал короткую записку на листе бумаги. — Ты писатель?

— Боже, нет. — Ноа горько усмехнулся. — Археолог. Будь я писателем, то не застрял бы на выходных здесь, пытаясь закончить эту книгу.

— Археология? О зарытых сокровищах? Или больше о динозаврах?

— «Индиана Джонс» и то шоу про динозавров — мои единственные варианты?

На губах Ноа появилась улыбка. Его губы были тонкими, но широкими, когда он улыбался, всё его лицо приобретало неожиданный дьявольский отблеск.

— Нет. Я не скучный профессор геоархеологии (прим. пер.: Геоархеология — междисциплинарный подход, который использует методы и понятия географии, геологии и других наук о Земле. Наука изучает естественные физические процессы, которые влияют на археологические памятники, формирование земной коры и т. п.). Я специализируюсь на изучении того, как ранние цивилизации взаимодействовали с физической средой, и как эта физическая среда повлияла на артефакты, которые мы нашли.

Значит, профессор. Интригующая комбинация утончённого человека и туриста предстала в Ноа по-новому. Этот мужчина не был Харрисоном Фордом, но Эдриан готов был поспорить, что от него падает в обморок изрядная доля студенток. Ноа становился оживлённее, когда говорил; его мышцы, казалось, немного расслабились. Внутри Эдриана тоже исчезло напряжение, его внутренние датчики переключились с красной тревоги. Ноа не был замкнутым одиночкой — он просто был одним из тех парней, кто не оживает по-настоящему, пока не заставляешь его говорить о работе. Эдриан мог ему посочувствовать. Он и оказался в этой неразберихе только потому, что был способен говорить исключительно о работе.

Просто было слишком легко закрутиться в разработке «Космического жителя», пока однажды он не поднял взгляд от монитора и не понял, что прошло два года с тех пор, как у него был перерыв от работы дольше двадцати четырёх часов, и прошло несколько месяцев с тех пор, как он общался с кем-то, кто не связан с процессом. А затем появился Трент, и в перегруженном работой мозгу Эдриана и в его недоиспользованном сердце произошло короткое замыкание, которое не давало увидеть предупреждающие сигналы.

Молодой человек выскользнул из автофургона и прикрепил записку к указателю на своём месте. Когда он вернулся, Ноа убирал с дивана и обеденного стола стопки бумаги. Его фургон был больше, чем тот, который Эдриан арендовал вместе с Трентом. У них был самый маленький из тех, которые можно было арендовать: там находилась кровать размером чуть больше кабины грузовика, маленькая зона для еды, и ванная в задней части кузова. Эдриан выбирал машины с большим расходом бензина, которые легко припарковать, а не те, которые удобнее, из-за чего Трент тоже был недоволен. Без сомнений, он бы больше оценил похожий на автобус автофургон Ноа, с плоским передом и выступами по бокам, создающими больше пространства для обеденной зоны и кухни. Открытая дверь рядом с крошечной кухней вела в спальню, дополненную аккуратно застеленной кроватью, в то время передняя часть фургона была практически как гостиная с развёрнутыми к длинному узкому дивану водительским и пассажирским креслами. Телевизор с плоским экраном располагался рядом с кухонными шкафчиками, что дополнительно создавало ощущение дома.

— Здесь довольно шикарно, — сказал Эдриан, усаживая Пикселя. Улисс наблюдал за ним с опаской, проскальзнул в спальню и уселся в дверном проходе, без сомнения для того, чтобы следить за незваным гостем. — Ты часто путешествуешь?

— Вроде того, — Ноа одарил его очередной из своих полуулыбок. — На самом деле это моё основное место жительства. Чаще всего летом и на каникулах я нахожусь в поле; и я достаточно много ходил в походы в старшей школе, чтобы решиться выбрать это вместо квартиры. Рядом с кампусом неплохая парковка для фургонов, а по городу, когда нужно, я езжу на велосипеде.

— Где ты преподаёшь?

Ноа отвёл взгляд, разбирая документы на тумбочке.

— Христианский колледж Лэндвью. Это на северо — западе Техаса.

— Я слышал о нём, — осторожно сказал Эдриан. Он робко присел на диван. Отлично.

Отлично. Ему определённо повезло застрять с консерватором. Ноа, вероятно, был не более понимающим, чем старик Билли, просто лучше скрывал презрение к Эдриану за его «девиантный образ жизни» (прим. пер.: Девиантный образ жизни — это образ жизни, основанный на девиантном поведении — отклонении от общепринятых норм поведения — нравственных и правовых). Он слышал о Лэндвью в списке наименее понимающих колледжей Америки, составленном Комиссией по правам гомосексуалистов. И на последних президентских выборах их ректор был ярым сторонником кандидата, выступающего против таких «семейных ценностей».

— Ох, подожди. Тебе нужны сухие носки.

Ноа говорил слишком искренне, проскальзывая в спальню. В его голосе не было типичного техасского говора, вместо этого слышался оттенок чего-то