Ракета в морг - Энтони Бучер

— Почему жульничество? Мы даём публике хороший материал для чтения дешевле, чем она бы получила из первых рук.

— Верно, и перерезаете горло бедолагам вроде меня, которые это пишут.

— Чепуха и ерунда, Джо. Ты не понимаешь бизнес. Авторы никогда его не понимают… Но кто, чёрт подери, будет читать переиздание, если там прямо об этом написано? Не то чтобы я имел в виду, что мы их надуваем, но не стоит им об этом напоминать. И кто будет платить по пятьсот баксов за права на такую писанину? Так “Галактические истории” и накрылись.

Хендерсон, не слушая, кивнул.

— Вот! Механический мозг Га-Джет обнаружит этих андроидов Ксикса своими детекторными щупальцами, а потом… — Он запихнул в пишущую машинку новый листок, поднял пальцы и принялся за работу.

М. Хэлстед Фин (Представитель Автора — Научная Фантастика Наша Эксклюзивная Специальность) с удовольствием выслушал первый звоночек, ощутив, как круглая медная монетка звенит в его кармане.

— Тем не менее, — пробормотал он, — когда-нибудь я прикочу этого ублюдка Хилари. И не за гроши.

3

Остин Картер ждал звонка. Он сидел в кресле и решительно отказывался сделать хоть один шаг. Спокоен и равнодушен — вот он каков. В пятый раз перечитав всё тот же абзац, он внезапно задался вопросом, что за книгу читает.

Он посмотрел на корешок. “Воспоминания о полезной жизни” Нехемии Атчисона. Он отшвырнул её и проорал:

— Откуда у нас, чёрт возьми, Нехемия Атчисон?

Бернис Картер оторвалась от портативной пишущей машинки. Когда её муж работал, он забирал офисную машинку в кабинете и погружался в ватную пелену строго навязываемого ей молчания. Бернис написала свой первый опубликованный рассказ в редакции еженедельной газеты, параллельно отвечая на вопросы о местной политике. Теперь рассказы иногда не продвигались, если на неё время от времени не орали.

— Что-то типа двоюродного дедушки Мэтта Дункана. Эти мемуары изданы частным образом, для семейного воодушевления.

Остин Картер безжалостно пнул Неемию ногой, отшвырнув на пол.

— Будь я проклят, если мне сейчас нужно такое вдохновение.

— В своём роде они забавны. — Голос Бернис был столь же прохладен и свеж, как её кожа и глаза. — Я недавно их прочитала.

Картер хмыкнул и огляделся.

— Где моя колода для пасьянса?

— Полагаю, в кабинете. Слушай, милый: ты разбираешься в рынке. Сколько секса нужно Дону?

— Одним словом — нисколько. — Картер слегка улыбнулся. — Помнишь рассказ, где мой математический гений любил наблюдать за женской грудью, потому что это была такая красивая кривая пятого порядка?

— Помню. Дон поменял на голову. Но звучало нормально.

— Да к чёрту. Головы — не кривые пятого порядка. Я не против того, чтобы он улучшал у меня мораль, но пусть не портит мою математику. А что за лукавую неприличность ты собираешься обрушить на беднягу?

— Не собираюсь; думаю, лучше не стоит. Но это межпланетная любовь, и я просто не могу удержаться от физиологического аспекта. Жаль…

Картер поднялся на охоту за колодой карт, но удовольствовался простой прогулкой.

— Что-то случится, — пробормотал он. — Я знаю. Всё не может не пойти не так. Этот роман проклят, и проклятие — наш дорогой Хилари.

— Но Хилари уже не имеет к нему никакого отношения.

— Найдёт способ. А всё потому, что я отказался платить ему сто долларов. Видишь связь? Я просто хотел использовать цитаты из рассказов о Дерринджере для заголовков глав романа. Видит Бог, это не посягает на его владения. Не повлияло бы на его продажи. Скорее уж лишняя реклама. Но как смотрит на вещи Хилари? Сто долларов за эту кучку цитат, а я могу надеяться получить за эту чёртову книгу максимум четыре-пять сотен.

— Не бери в голову, — успокаивающе проговорила Бернис. — Если фильм хорошо пойдёт, ты сам поднимешься почти что на уровень Хилари.

— На один уровень с этим? Мадам! — Он покосился на телефон. — Биксон говорит, внезапно появился спрос на все эти фантастические фильмы, а Вейнберг в “Метрополисе” не так уж по ним фанатеет.

— Говорит.

— Они бы уже должны закончить совещаться. Биксон сказал, что позвонит мне, как только… Что нам делать с нашими нечестными доходами, Берни?

— Платить подоходный налог.

— И всё равно останется. Каждый раз, когда слышишь, как люди жалуются на то, сколько налогов заплатили, просто задумайся, сколько же у них остаётся при таком большом доходе. У нас тоже немного останется; что нам с этим делать?

— Оставь мне на жизнь, когда уйдёшь на войну.

— Нет. Я не сомневаюсь, скоро мы вступим в войну. Но давай, как поденки, ловить мгновение, пока живы. Как бы то ни было, ты почти вышла на самоокупаемость. Знаешь, что я хочу сделать?

— Зафрахтовать космический корабль.

— Конечно. Но если не выгорит, свожу тебя по Национальным паркам и памятникам. Особенно памятникам, и, прежде всего, в каньон де Шей[4]. Не знаю такого другого места, которое бы сочетало в себе абсолютную красоту с историческим значением. Отвесные титанические стены и мирная зелень…

— Ты как Макбет, милый, — сказала Бернис. — Когда доходишь до пика эмоционального напряжения, становишься лиричен. Ты…

Зазвонил телефон. Остин Картер ответил.

— Алло. О да, Биксон, да. Да. Понимаю. Конечно. — Его голос переходил от надежды к смирению. — Да. Ну, всегда успеется. Конечно, дайте мне знать. Пока.

— Им не понравилось, — перевела Бернис.

Карие глаза Картера горели яростью.

— Им всё понравилось. Вейнберг-то неглуп.

— Им слишком сильно понравилось, чтобы купить?

— Нет. Это…

— Не Хилари же?

— Он самый. “Метрополис” хочет выпустить серию картин о докторе Дерринджере. Хилари шепнул, что они никогда не получат права, если купят тот жуткий роман Картера.

Бернис оглядела его с головы до ног.

— Виски в кухне, милый. А пока ты будешь мужественно напиваться, я лучше займусь этой повестушкой.

— Хилари… — сквозь зубы выговорил Остин Картер.

4

Вероника Фоулкс одной рукой вяло трепала пекинеса за уши, а другой позвонила, чтобы принесли чай.

— Конечно, дорогая, я не ожидаю, что ты всё до конца поймёшь. Ты не Уимпол.

Худенькая англичанка улыбнулся.

— В конце концов, с одним из них я помолвлена. И, думаю, Вэнса я немного понимаю.

— Да, — признала Вероника Фоулкс. — Через моего брата ты можешь что-то понять и во мне. Но достаточно ли этого понимания? Ты так непохожа на нас, дорогая. Так твёрдо стоишь на ногах. И даже понимание Вэнса тут не поможет. Он мужчина. Он свободен в своих действиях, когда я… Мне что-то нужно, а что, я сама не знаю. Ты никогда не испытывала такого чувства, Дженни? Ты когда-нибудь — не знаю — тосковала?

Дженни Грин бесстыдно заимствовала строчку из