Смертельный дозор (СИ) - Март Артём

М-да… Супруга моя и через много лет так и не изменилась. Несмотря на сильный характер, сердце у нее всегда было мягкое. Не могла она никого оставить в беде. Ну вот, не смогла и в этот раз.

— Чего ты взял там для Муськи? — Спросил я у Васи Уткина, шагающего следом.

— Тут у меня лепешка, — Уткин на ходу стал рыться в подсумке, — и еще немного сала у Гии выпросил.

— Хорошо.

Миша Глушко, шедший перед нами по пограничной тропе, внимательно оглядывался. Потом замедлил шаг, поправил на плече автомат.

На следующем боевом расчете меня определили в наряд: рабочая группа. Всю ночь шел дождь, и на пятнадцатом участке затопило КСП.

Система, и следовал полоса, в этих местах шли по низине, между широкими, но невысокими холмами. Грунтовые воды поднялись после обильных осадков и вышли на поверхность.

Следовало восстановить контрольно-следовую полосу. Отвести воду там, где это было возможно сделать вручную. Вот и отправились мы, вчетвером: я, Мишка Глушко, Вася и Марат Сагдиев. Все вооружены не только автоматами, но и лапатами, тяпками и граблями.

Сагдиев был обладателем нагрудного знака «отличник погранвойск», чем очень гордился. К слову, именно Марат вел нас в качестве старшего наряда.

— Вот непоседливая какая девчонка, — хмыкнул Миша, — где Наташка Иванова умудрилась найти себе такого «питомца»?

— Она мне не рассказала, — улыбнулся я. — Только и успела, что попросить ее подкармливать. А то не перезимует.

— Даже не знаю, какая муха ее укусила, ходить на границу за такой глупостью? — Причитал немного гнусавым голосом Сагдиев, — чего у нее, у молодой девчонки, занятий других, что ли, нету?

— Как в голову себе чего втемяшит, так не разубедишь, — глядя на гладкое, словно серое шерстяное покрывало, небо, сказал я.

— Больно долго ты ее знаешь, что б так судить, — рассмеялся Мишка Глушко.

— По ней сразу видать, — отшутился я. — Кто еще ночью, по такой погоде, попрется на границу?

— Ну. Не сиделось ей у теплой печки, — Миша застегнул бушлат под самое горло, поправил шапку, — а я б, на ее месте, посидел.

— Ну вот и дошли, — сказал я, осматривая лопнувшие, но снова спаянные нити системы, где мы брали нарушителей. — Ну, я погнал. Вася, давай припасы.

— Беги, подождем, — буркнул Сагдиев и закурил.

Потом, прищурившись, он уставился на мутный диск солнца, проглядывавший сквозь тонкие облака.

Бегом я прошел немного вперед, свернул на насыпь к системе связи. Продрался сквозь сухую колючку, оберегая лицо. Отсюда пройти нужно было совсем немного: метров пятьдесят.

Взобравшись на насыпь, я попал в небольшой лесок, стал быстро двигаться к нужному мне дереву — большому голому от листьев ореху, что потянулся своей раздвоенной кроной к небу. Под ним и была нора.

Я обошел большое корневище сзади. Пришлось двигаться тихо, чтобы не побеспокоить хозяйку логова. Когда нашел лаз, опустился к нему.

Между толстыми корнями в земле зияла неширокая дыра. Ребята говорили, что вчера оставили хозяйке немного хлеба. Теперь его не было. Видимо, как только пограничники ушли, зверь вышел наружу и унес подарок от людей себе домой.

Я полез в подсумок, достал заранее заготовленные Васей Уткиным кушанья. Аккуратно положил недалеко от норы и тут же удалился.

Сначала я подумал просто уйти, но потом засел за ближайшим можжевельником. Решил минутку понаблюдать. Вдруг покажется?

Нору отсюда было почти не видно, но если кто-то выйдет наружу, я это замечу. К счастью, ждать пришлось недолго.

Я увидел робкое копошение у корней. Из норки показался черный продолговатый носик. Он застыл, нюхая воздух.

Муська чувствовала мое присутствие. Опасалась выходить. Однако желудок быстро поборол нехитрый звериный разум, и уже спустя мгновение большая лиса выбралась из норы почти полностью. Снова принюхалась и глянула прямо на меня. Чутко замерла на месте.

Глава 3

Я затаил дыхание, боясь любым шорохом спугнуть внимательную лисицу. Муська же, слегка наклонила голову, потом посмотрела на лепешку, и покоившийся на ней кусок сала. Постояв так еще пару мгновений, пошла за едой.

— Раненная, — сказал я едва не беззвучно и нахмурился.

Лисица сильно хромала на заднюю ногу. Вот почему Наташа ее подкармливала. Знала, что сама она не может теперь охотиться. Да только как же Наташка умудрилась с этой лисой познакомиться? Как узнала, где она живет?

Муська тем временем с аппетитом съела сало. Лепешку же утащила в нору. Спряталась там, чтобы никто не беспокоил.

Я медленно поднялся с колена на ноги. Поправил автомат. А потом улыбнулся и отправился к пограничной тропе. Теперь эта лиса наша, заставская. А своих мы в беде не бросаем.

Несколько дней спустя. Застава Шамабад. Ночь

— А ты че не спишь, Богдан? Спросил Денис Красильников, ходивший этой ночью часовым заставы.

— Да не спится что-то, — Выдохнул Семипалов. — Вот, решил выйти, на улицу покурить.

С этими словами Семипалов достал сигарету, закурил. Уголек слегка подсветил его губы красным, когда Богдан затянулся.

— Во чудак-человек, — зевнул Красильников, — мне б твои проблемы. Спать хочу, не могу. А мне еще два часа заставу шагами мерить.

— М-д-а-а-а-а… — Выдохнул дым Семипалов.

Красильников хотел было последовать дальше своим ночным маршрутом, но остановился, оглянулся на Семипалова.

— Бегаешь-бегаешь как угорелый, и спать не хочется?

— Устал как собака, — признался Семипалов, — а заснуть не могу. Ворочаюсь. Сил нет никаких.

Красильников вздохнул.

— Горюешь, что Светка тебе не отвечает?

— М-г-м… Переживаю. С конца прошлого года ни единого письма. Я сам ей уже штук пять отправил. Ни ответа, ни привета.

Красильников знал, что Семипалов, перед тем, как пойти в армию, сделал своей невесте предложение. Семипалов часто рассказывал, как справят они свадьбу, когда Богдан вернется из армии. Как мечтает он пойти в ЗАГС в дембельском кителе. Как зовет Красильникова приехать к нему на свадьбу. А тут такая незадача: невеста куда-то делась и не отвечает.

— Да ладно, — помолчав, сказал Красильников, — нормально все будет. Ответит еще. Может, дела какие появились?

— М-г-м… — Только и промычал Семипалов.

Красильников хотел было еще что-то сказать, но промолчал. Прочистил горло неловко, потом поправил автомат и пошел дальше обходить заставу. Гравийная дорожка зашуршала под его сапогами.

Семипалов сел на сходни. Потеплее закутался в бушлат и вздохнул. Задумавшись, сам не заметил, как сигарета осыпалась пеплом в его пальцах.

Думал он о своей Светке. О том, как погрустнела она вдруг, когда узнала, что ему пришла повестка. Как стала отстраняться, как сделалась молчаливой и задумчивой. А еще думал Семипалов о ее соседе — Мишке Заварыкине, с которым Светка дружила еще в школе. Который был ее любовью. От таких мыслей было Богдану мерзко. Вдруг ночной холод вырвал его из задумчивости.

Семипалов встал. Решил немного пройтись, чтобы согреться.

«Может, похожу чуть-чуть, да сон придет?» — подумалось ему.

Богдан Семипалов тихо потопал вдоль расположения. Прошел у навеса, под которым мерзла шишига. Ее лобовое стекло покрылось непроницаемым слоем инея.

Дальше, направился он к конюшне. Послушал полминуты, как храпят внутри лошади.

— Ты это, кончай по заставе по ночам шляться, — сказал ему Красильников, когда они встретились снова, на пути к питомнику.

— Сейчас, еще одну выкурю и попробую на боковую, — ответил Богдан.

Когда разошлись, Богдан медленно зашагал к неспокойно спящим в вольерах собакам. Там он направился вдоль зданьица питомника, заглядывая в собачьи боксы. Когда дошел до Пальминого, остановился.

В полутьме он заметил сидящую в конуре вольера овчарку. Та выставила лапы, положила на них остроносую голову. Увидев перед собою человека, Пальма наградила его своим взглядом. Семипалову этот взгляд показался каким-то презрительным.