Цепной волк. Антифа-детектив - Инесса Рэй Индиго

Но индигеты упрямо пробирались сквозь толпу к опасному первоисточнику, и рослый Лео, вытянув шею повыше, увидел, как нескольких людей выносят на носилках с накрытыми простынями, а карет Скорой помощи прибывает всё больше. Какой-то навязчивый репортёр за плечом со знанием дела озвучил неутешительный вывод о сгоревших или задохнувшихся мучениках и недееспособности российского МЧС.

Шокированный парень помрачнел. Где-то неподалёку безуспешно подпрыгнула Ангела, волнение которой от лицезрения небывалого пожара и копоти в небе достигло апогея. В такие экстренные моменты раздумьям она всегда предпочитала решительные действия. Схватив по обыкновению подзависшего брата за руку, она потащила его в гущу бестолковых зевак. Благодаря наитию через мгновения они пробились к оцеплению и медицинскому минивену с голосящей на все лады театральной труппой.

Однако, Лану почему-то было не отыскать среди плачущих и ругающихся друг с другом актёров, спасённых из огня. Не всем подопечным театральной музы Мельпомены так повезло. Всезнающий рупор сплетней Валькирия вместо приветствия сквозь надсадные рыдания доложила ребятам, что в страшном дыму задохнулось полтеатра и сам бессменный и почти легендарный руководитель. Ведь полыхнуло прямо поперёк аншлагового спектакля, а запасные выходы, один из которых был совсем рядом с кабинетом главного режиссёра, по недоразумению оказались заколоченными.

– Валька ты снова пьяна или бредишь? Не полтеатра вымерло, а всего лишь некоторые работники сцены, худрук, да гримерша наша задохнулись! – подкорректировала безрадостный отчёт другая актриса с несколько карикатурной внешностью, типаж которой меж тем совпадал с главной красавицей труппы Ланой.

– Кто это фрикуха? – шёпотом поинтересовался у сёстры Лео, давненько не бывавший в театре. И Ангела в трёх ёмких фразах охарактеризовала мамину тёзку, Светлану Германкову, как провинциальную подражательницу фаворитки Канторовича. Бесталанную уроженку далёкого Альметьевска, снискавшей с лёгкой руки Ланы прозвище «Тень отца Гамлета», навязал Петру Ефимовичу кто-то влиятельный из комитета культуры московского правительства. На всё это парень многозначительно выпятил губу и повторно смерил профайлерским взглядом рослую мадам с пережжёнными белыми волосами, а Валькирия обрушила на подстрекательницу шквал истерических обвинений и ругани.

В это время Ангела заострила внимание на единственной трезвой мысли, мелькнувшей в потоке с забористыми оборотами. Как раз на кануне пожара худрук, уставший от коварных интриг в труппе и навязанной бездарности, намеревался деликатно уволить Германкову. Последняя в свою защиту отвечала плачем Ярославны вперемешку со стервозными уколами Настасьи Филипповны.

И даже сейчас, во время трагедии, «тёмная лошадка» только распаляла склоки и горечь катастрофичных для подлинных театралов утрат. Благо этот пожар страстей было, кому погасить уже без главного режиссёра. Авторитарный бригадир спасательного отряда, направляя на актёрскую кучку гидрант с матерными потоками, приравнял конфликтующих и в пятый раз оттеснил всех на три метра.

– Тёть Валя, лучше скажите, с мамой что? Где она, почему вы не вместе?! – с тревогой обратилась Ангела и ещё пунцовая Валькирия, уходя с поля брани, бессильным жестом руки указала на отдалённую карету Скорой помощи.

– Жива и невредима Ланка. Там она, над Ефимычем плачет… Ох-ох-ох, осиротели мы, сукины дети! – надрывно изрекла острохарактерная актриса и, опустившись на корточки с зажжённой сигаретой в зубах, горько зарыдала. Сигарета погасла и выпала изо рта.

– Мам, с тобой всё в порядке? – нежно зашелестело над ухом откуда-то издалека. Рука дочери мягко опустилась на подрагивающее от беззвучных слёз плечо. Лана застыла над телом своего любимого худрука, когда-то давшего ей путёвку в мир искусства, в точь как мадонна из печальной скульптурной композиции «Пьета». В эти мгновения последние искры души покидали умершего руководителя театра, успешно совместившего классическую школу Станиславского с европейским мейнстримом. Десять минут назад фельдшер констатировал остановку сердца, но преданная любимица продолжала упрямо держать за руку достопочтенного старца в обугленной винтажном костюме. Ангела всмотрелась в мамины глаза, залитые слезами, и повторила вопрос: – Мамуля, как ты?

– Что со мной станется…

– Тогда пойдём домой. – ласковым бархатом снова откликнулся гудящий вакуум.

– Как я могу?! У него ещё руки тёплые и пульс… Возьми, прощупай… – словно в беспамятстве вымолвила мать, – Он ещё жив, а эти чёртовы рвачи в белых халатах отмахнулись, бросили умирать!

Сверхчувствительная девушка не надеялась опровергнуть медицинский вердикт, но отказать родному человеку, убитому горем, не могла. Она взяла в свои ладони руку бездыханного Петра Ефимовича и, закрыв глаза, на мгновение отрешилась от окружающего столпотворения. Ладонь была холодна и безжизненна, как лёд. Несомненно, впечатлительная Лана ощущала лишь своё тепло и свой собственный пульс. Смерть действительно пресекла одну из самых ярких и достойных жизней навсегда.

Она вдруг сощурилась, эмпатически ощутив подлый удар в затылок, а после почувствовала, как грудная клетка до отказа наполняется удушающим чёрным дымом. Сквозь приоткрытые на секунду веки, ясновидящей померещились эти инфернальные чёрные клубы с яркими красными искрами, нехотя покидающие грудь драматурга. Как только тьма отступила, наружу высвободилось облако разноцветно сверкающих мотыльков, и они стремительно взмыли в небо. Душа маститого режиссёр, убитого коварным инкогнито, отныне была свободна, как птица. И она стремглав рвалась навстречу далёком ангельскому свету, подальше от своих разрушенных в одночасье созиданий.

А тем временем Ангела устало выдохнула и, распахнув глаза, вдруг поймала на себе колкий взгляд закулисной тени своей матери. Из глубины толпы со злорадством и необъяснимой ненавистью на семью Стелеров пялилась всё та же Светлана Германкова. Жгучие льдинки этих раскосых глаз мгновенно отрезвили и вернули из тонкого мира в реальный. Все противоречивые детали и странности грандиозного ЧП начали сплетаться в первую детективную версию.

И это впервые не доставляло любительнице открытий торжественных эмоций. Она рефлекторно огляделась в поисках представителей закона, среди которых разбираться в случившемся, как в преднамеренном поджоге и убийстве, без лишних проволочек стал бы только один человек. Сначала он, как всегда пошлёт к чёрту, но потом отбросит стопку скучных дел ради индиговой идеи фикс. А эти нерасторопные копы, лишь добавляющие месту происшествия лишних огней, пошлют на все четыре стороны сразу и категорично.

Нахмуренная девушка с синими чётками на запястье резко поднялась, чтобы выудить из кармана свой смартфон. Напоследок она снова глянула в глубь толпы, где уже простыл след наштукатуренной лицедейки и, досадно ухмыльнувшись, начала спешно набирать Горского, номер которого зачастую заменял ей кнопку «SOS». Сработало, как всегда. И остаток кошмарной ночи погорельцам посчастливилось провести в компании этого супергероя, но только благодаря субботней передышки от его профессиональных подвигов.

При встрече всю бесценность подобного везения заносчиво обозначил сам супермен. Конечно, за привычной бравадой Арчи прятал крайнюю обеспокоенность и рабочий азарт. Он уже давно утвердился в мысли, что со Стелерами случаются самые фантастические эксцессы на земле, которые заслуживают особо важного внимания или даже экранизации.

По дороге на ведомственные дачи, где было безоговорочно решено спрятаться от нахлынувших на семейку юной пассии бед, Горский уверенно предположил: с понедельника дело о резонансном пожаре возьмёт под свой контроль его высочайшее ведомство.

Впрочем, беспокоить им молодого важняка экономической направленности вряд ли станут, но всё же, узнав все подробности от первого источника, он деловито изогнул соболиные брови. Сей первый источник, рот Евангелины, выдающий одну версию за другой, не закрывался ни на минуту, а бывший рысак уголовного розыска наоборот, сухо выразив соболезнование заплаканной Лане, погрузился в молчаливые размышления.

Ему в последнее время и так не давали покоя отголоски дела «питерских разведчиков», настойчиво вытесняющие «немецких шпионов» из своего первого детективного офиса рядом с Кремлём. Столичному управлению ФСБ совместно с Налоговой, что были укомплектованы преимущественно выходцами с невских берегов, вдруг поперёк горла встала эта неприлично дорогая квартирка промышленника из Кёнигсберга, в которой окопалось ещё толком незарегистрированное и сомнительное бюро частного сыска. И без того спорную ситуацию усугубляло то, что под этими потолками с барочной лепниной, силовики обнаружили злостного уклониста от службы в армии.