Блондинки от «Бергдорф» - Плам Сайкс

Когда я однажды предположила, что все проблемы Джулии, возможно, рано или поздно разрешатся, она воскликнула:

— Господи, надеюсь, что нет! Быть просто богатой и не мучиться при этом — ужасно неинтересно. И кто тогда обратит на меня внимание? Без своих проблем я просто перестану быть яркой личностью, потеряю индивидуальность.

К счастью, быть невропатом в Нью-Йорке — tres chic[13], и это означает, что мы с Джулией прекрасно вписались в обстановку.

Можете себе представить реакцию Джулии на мое письмо по электронной почте относительно вопиющей разницы между нашим счастьем по типу «джинсы от Хлоэ» и счастьем помолвленных Джолин, Кей-Кей и Кэри. Несколько дней спустя, мы сидели за вторым завтраком в «Джоз», этой забегаловке с супернездоровой едой на углу Салливан и Хьюстон. Джулия нарядилась как на бал, в новый крошечный норковый жакет от Менделя, по которому все сходят с ума. Но такова уж манера принцесс с Парк-авеню: ради любого случая они одеваются как на бал. Да и я бы тоже так делала, если бы имела полный шкаф новых нарядов, которые можно менять каждый день. Джулия все еще нежилась в лучах славы неудавшейся кражи, но нахмурилась, когда я напомнила ей о приеме Мими.

— Пытаешься создать мне очередную проблему? Как ты могла! Это уж слишком! — капризно бросила Джулия.

— Как я могла что? — осведомилась я, наливая кленовый сироп на кружок блинчика величиной с серебряный доллар.

— Отправить мне такое послание?! Намекать на то, что у всех, кроме меня, есть жених! Все это так несправедливо! Я счастлива, но не безмерно, как Джолин и Кей-Кей. Для этого нужно влюбиться.

— Чтобы быть счастливой, необязательно любить, — возразила я.

— Ты так думаешь потому, что сама никогда не любила. Господи, я чувствую себя такой несчастной и такой неэлегантной! Говорят, теперь, после помолвки, они выглядят изумительно!

Несмотря на все проблемы, драматические жесты, одежду и инъекции витамина С, Джулия безнадежно романтична. Сама она утверждает, что влюблялась больше пятидесяти четырех раз, причем начала совсем молодой, заведя первого бойфренда в семь лет. «Но это было до того, как разразилась эпидемия орального секса», — всегда добавляла она. Мало того, Джулия действительно верит всему, о чем поется в любовных песнях, например, искренне считает, что любовь возносит тебя ввысь, где твое истинное место, и вполне разделяет безумную идею «Битлз», утверждавших, будто любовь — это все, что вам необходимо. Большая часть ее любовных проблем была вызвана Долли Партон[14], которая так вдохновила ее своей песней «Я буду любить тебя вечно», что Джулия клянется в подлинной любви ко всем своим бывшим, «даже тем, кого на самом деле ненавижу». Ее шринк считает это огромной проблемой. Она же полагает, что под «Отелем, где разбиваются сердца», на самом деле подразумевается отель «Времена года» на Пятьдесят седьмой улице, куда Джулия неизменно переселяется каждый раз, когда поскандалит с очередным бойфрендом. Если бы я могла позволить себе «люкс» в этом божественном местечке, наверняка тоже разрывала бы все отношения с мужчинами каждые две недели. Джулия, однако, убеждена: единственный способ стать счастливой — влюбиться и, как все остальные, заиметь жениха, на руку которого можно опереться.

— У меня есть все сумки «Луи Вюиттон», которые когда-либо создал Марк Джейкобс[15], но какой в этом смысл, если другую руку не держит жених? Господи! — внезапно ахнула она, указав пальцем под стол, на мои ноги. — На тебе чулок-«сеточка»! Это тоже модно? Почему мне никто не сказал?!

С этими словами Джулия театрально уронила голову на стол и вытерла слезы рукавом норкового жакета, что лично мне показалось типичным жестом избалованной принцессы, но при этом настолько соответствовало ее характеру, что я не слишком удивилась. Уже через несколько минут она успокоилась, и ее лицо просияло. Перепады настроения Джулии так непредсказуемы, что иногда она кажется мне шизофреничкой.

— У меня идея! Вместе идем покупать чулки-«сеточку» и женихов! — возбужденно предложила она.

Джулия воображает, что жениха приобрести так же легко, как чулки или колготки.

— Джулия, с чего это тебе взбрело в голову выйти замуж именно сейчас?

— Я только сказала, что хочу жениха! И вовсе необязательно прямо так, сразу, выходить за него! О-о-о, мне уже не терпится начать! Мы выходим на охоту за Потенциальными Мужьями!

— Мы?! — воскликнула я. — Разве Америка больше не считается страной, где женщины, делающие карьеру, не нуждаются в женихах?

— Всем рано или поздно хочется влюбиться. Жених — это так шикарно! Скажи, кем была КБК (так Джулия именует Кэролайн Бессет Кеннеди) до Джей-Эф-Кей-младшего[16]?

— Джулия, не можешь же ты обручиться только для того, чтобы шикарно выглядеть! До чего эгоистично с твоей стороны! — заметила я.

— В самом деле?! — обрадовалась Джулия. (Каждую неделю психоаналитик твердит, что она будет гораздо счастливее, став завзятой эгоисткой. Судя по поведению большинства людей, все нью-йоркские психоаналитики говорят своим пациентам одно и то же.) — О, я так взволнованна! Ладно, еду домой и больше не ем ни крошки. Я толстею при одном взгляде на салфетки в этом заведении, — заключила Джулия, но перед уходом взяла с меня слово, что я помогу ей с ПМ-кампанией — ее манера упоминать об охоте на Потенциальных Мужей. Теперь я была уверена: она заполучит жениха так же легко, как чулки — «сеточку». Джулия — блистательный пример и воплощение этики принцесс с Парк-авеню в действии. Она не позволит ничему встать на ее пути.

Джулия направилась к себе, а я помчалась на задание.

«Господи, — думала я в такси, — эта самая ПМ-кампания может стать сплошным стрессом».

Иногда жизнь идеальной тусовщицы так же изнурительна, как сборы в лагере новобранцев. Порой мне кажется, что стоило бы заняться чем-то менее утомительным, например, вести существование идеальной нетусовщицы где-нибудь в спокойном местечке вроде британской деревушки. О'кей, пусть у меня не будет приличных туфель, но ведь есть и другие преимущества обитания в зоне, свободной от изделий Маноло. Правда, пока ничего дельного на ум не приходит, но не сомневаюсь, я придумаю что-нибудь позитивное.

И тут позвонила мамочка.

2

Я включила голосовую почту.

Звук мамочкиного голоса всегда напоминает мне о том, что для моего пребывания в Нью-Йорке есть весьма веские причины. Могу объяснить, почему я веду жизнь тусовщицы здесь, а не жизнь нетусовщицы там.

Итак, четыре причины отъезда из Англии, по мере возрастания их важности.

Подвержена мигреням. Мигрени вызываются жуткими перспективами, например: въезд в многоэтажную автостоянку аэропорта Хитроу; отдых за границей, поскольку при этом ей придется въезжать в многоэтажную автостоянку, чтобы сесть в самолет, — ведь самолеты улетают из аэропортов, а это обычно связано с необходимостью оставить машину на многоэтажной стоянке; воспоминание о том, что она американка; просьба отправить факс; мысль о том, что нужно бы послать открытку; идея научиться отправлять сообщения электронной почтой; жизнь в нашем доме, в сельской глуши Нортгемптоншира; жизнь в Лондоне. Иными словами, все.

В результате мамочка, которая всегда называет себя матушкой, уверяя, что «это звучит более англизированно», одержима манией контролировать жизнь единственной дочери. Профессиональная мамаша и поразительно бессовестная снобка, она зациклена на британской аристократии, отделке интерьеров, марках веллингтонов, то есть высоких сапог, которые они носят (Ле Шамо, с кожаной подкладкой). Ее честолюбивая мечта — выдать меня за британского аристократа (карьера не входила в ее планы, зато входила в мои). Идеальным кандидатом был «соседский мальчик», сын местного пэра, графа Суайра.

Джулия никогда не понимала, почему я так ненавидела эту мамину идею. Она всегда говорит, что отдала бы все, лишь бы выйти за парня с английским замком. Нужно заметить, Джулия понятия не имеет, до чего в них сыро зимой.

Наш дом находится на границе с поместьем Суайр-Касл, занимающим площадь в двадцать пять тысяч акров. «Соседство» для высших английских классов означает двадцатиминутную поездку на машине. С тех пор как помню себя, каждый раз, как мы приближались к воротам замка, мамочка восклицала с таким видом, словно ей это только что пришло в голову:

— Маленький граф как раз твой ровесник! И самый завидный жених во всем Нортгемптоншире! — Это относилось к нашему шестилетнему соседу, которого я так никогда и не видела.

— Мама, мне пять с половиной! Выйти замуж можно не раньше шестнадцати! — возражала я.

— Начинать следует заранее. Ты вырастешь настоящей красавицей, выйдешь за маленького графа и будешь жить в чудесном замке, который, поверь мне, куда величественнее, чем все замки твоих родственников, вместе взятые.