Блондинки от «Бергдорф» - Плам Сайкс

— О Господи! «Лига плюща»! Ты настоящий Стивен Хокинг[5] в женском обличье!

Кажется, образованная, славящаяся своей рассудительностью девушка вроде меня ни за что не решилась бы на такое безумие, как выбросить триста двадцать пять долларов на джинсы от «Хлоэ», но я не могу совладать с собой. Впрочем, как большинство жительниц Нью-Йорка. Лично я могу позволить себе джинсы за триста двадцать пять долларов лишь по той причине, что упомянутая мной карьера состоит в сочинении статей для журнала мод, там, собственно, и утверждается, что покупка джинсов за триста двадцать пять долларов сделает вас безумно счастливой (я носила все другие марки: «Роган», «Севн», «Эрл», «Джуси», «Блу култ», — но неизменно возвращалась к классическим, от «Хлоэ». Они делают с твоей попкой что-то необыкновенное, что иным не под силу.) Другой источник финансов, помогающий хранить верность привычкам, несколько необычен: иногда я просто не плачу за квартиру на Перри-стрит, что происходит довольно часто, поскольку мой хозяин, похоже, не возражает против других способов оплаты. Например, я разрешаю ему подняться к себе на тройной эспрессо, и он сразу снижает плату на сто процентов. Я всегда говорю: мотовство до нужды доведет — жуткое клише, которое изобрели во время войны, чтобы заставить детей есть зерновой хлеб, — но я-то имею в виду другое: нечего выбрасывать деньги на дурацкую старую квартиру, когда можно их с толком потратить на джинсы от «Хлоэ».

6. Еще я славлюсь пунктуальностью. Каждое утро встаю ровно в 10.30, и ни минутой раньше.

7. Моя отличительная черта — бережливость. Можно быть экономной, даже если имеешь изысканный вкус.

Пожалуйста, только ни единой душе не обмолвитесь об этом, потому что, сами знаете, некоторые девушки ужасно завистливы. Мне почти все вещи достаются даром. Понимаете, модные нью-йоркские дизайнеры прямо-таки обожают раздавать одежду просто так. Иногда мне даже кажется, что эти самые дизайнеры, которых лично я считаю гениями, на самом деле просто кретины (именно так их именует куча мелочных и злобных людишек). Впрочем, в бесплатной раздаче того, что можно выгодно продать, и вправду есть нечто глуповатое, не находите? И в то же время, поверьте, явно кроется что-то умное, по-настоящему умное именно в этой форме глупости, ведь каждый модный дизайнер, похоже, владеет не менее чем четырьмя роскошно обставленными домами (Сент-Бартс, Аспен, Биарриц, Париж), тогда как прочие люди, постоянно занятые продажей одежды, как выясняется, имеют всего один, да и то не слишком шикарно обставленный дом. Поэтому я и настаиваю на том, что дизайнеры — гении, поскольку только гений умеет делать деньги, раздавая вещи направо и налево.

Во всяком случае, могу с уверенностью сказать: моя система ценностей осталась в неприкосновенности, несмотря на все соблазны Нью-Йорка, который, к моему величайшему сожалению, превратил некоторых девушек в безобразно избалованных маленьких принцесс.

Кстати, о принцессах. На приеме Мими были буквально все, за исключением, как ни странно, Джулии, самой главной принцессы. Наиболее гламурные девицы как следует поработали над имиджем «джинсы от „Хлоэ“» за триста двадцать пять баксов: все как одна выглядели безумно счастливыми. Кроме них, имелась еще одна группа, на славу потрудившаяся над имиджем «обручальное кольцо от Гарри Уинстона». Их вид могу описать только как суперсияющий. Среди последних были Джолин Морган, Кэри Филлипс (ее кольцо оказалось самым большим, но нужно учесть, что она получила скидку, поскольку ее мама — Уинстон) и Кей-Кей Адамс. Вскоре они покинули вечеринку, чтобы провести саммит обручальных колец в спальне Мими, где спокойно можно было устроить целое студенческое общежитие. Представляете, там все, даже шкафы с внутренней стороны, обито серым мебельным ситцем, оттенка голубиного крыла. Когда мне, наконец, удалось отделаться от бедняги Джорджа, я к ним присоединилась.

Джолин — пышная, блондинистая, бледная и большая поклонница Софи Дал[6], поскольку слышала, что та никогда в жизни не загорала, — прежде уже была помолвлена дважды. Я поинтересовалась, откуда она знает, что последний жених — это настоящее.

— О, все просто, — отмахнулась она. — Я нашла новый, почти безупречный метод поиска! Если при выборе мужчин использовать те же критерии, что и при выборе сумочки, гарантирую: найдешь такого, который идеально тебе подойдет.

Открытие Джолин заключается в том, что у мужчин есть множество восхитительных, причем общих с модной сумочкой качеств. Взять хотя бы тот факт, что необходимо записываться в очередь за лучшими. Иногда приходится ждать две недели (выпускники колледжей и хозяйственные сумки от «Л.Л. Бин»), иногда — три года (забавники и сумочки от «Гермес Биркин» из кожи аллигатора). Причем даже если вы томитесь в списке целых три года, другая женщина, имеющая больше прав, всегда может втереться без очереди. Джолин считает, что по-настоящему сексапильный экземпляр следует прятать от всех, иначе твоя же лучшая подруга позаимствует его без спроса. Основная причина ее беспокойства в том, что без указанного экземпляра любая девушка выглядит так, словно в ее костюме чего-то не хватает.

— …из этого логически следует, что нужно перепробовать несколько стилей женихов, прежде чем остановиться на том, кто действительно ей подходит, — заключила она.

Может, я недооценивала Джолин Морган, втайне считая ее одной из самых заурядных пустышек в Нью-Йорке? А тут она вдруг обнаружила скрытые глубины во всем, что касается отношений между женщиной и мужчиной! Иногда приходишь на прием по случаю рождения младенца, не ожидая ничего интереснее беседы о преимуществах посещения специального детского отдела (где можно выбрать украшения в виде знака зодиака для младенца), а уходишь, обогатившись новым знанием о жизни.

Вернувшись домой, я мгновенно отослала Джули электронное письмо.

Кому: Джулии <Джулия Бергдорф@attglobal.net>

От: moi&moi.com

Тема: Счастье.

Только что вернулась с приема Мими по случаю рождения младенца. Дорогая, где ты была? Джолин, Кей-Кей и Кэри помолвлены. Сегодня сумела различить вопиющую разницу между счастьем по типу «джинсы от „Хлоэ“» и счастьем по типу «обручальное кольцо». Ты хотя бы подозреваешь, как потрясающе выглядит твоя кожа, если ты обручена?

Джулия Бергдорф стала моей лучшей подругой с той минуты, как я встретила ее в угловом номере ее матери отеля «Пьер», на пересечении Пятой и Шестьдесят первой. Уже тогда Джулия была одиннадцатилетней наследницей универмага. Ее прадед основал «Бергдорф Гудман» и целую сеть магазинов по всей Америке, поэтому Джулия утверждает, что у нее лишь сто миллионов в банке «и ни центом больше». Почти все отрочество и юность у Джулии было весьма необычное хобби: воровство из «Бергдорф». Выйдя из «Спенс праймери»[7], она направлялась прямиком туда и тащила все, что попадало под руку. Мало того, до сих пор Джулия считает «Бергдорф» чем-то вроде собственной гардеробной, хотя большинство акций давно проданы «Ниман — Маркус». Самая ценная ее добыча — яйцо Фаберже, украшенное рубинами и принадлежавшее когда-то Екатерине Великой. Свое хобби она оправдывала тем, что «любит красивые вещи».

— Должно быть, такая гнусь — быть одним из Вулвортов[8]! Думаю, их отпрыски тоже подворовывали у себя, только всякую мерзость — вроде туалетных ершиков, а вот я беру только шикарные вещички типа детских кожаных перчаток ручной работы, — объясняла Джулия.

Любимые ее слова — «гнусь» и «шикарно». Как-то она заявила, будто мечтает о том, чтобы в мире не осталось гнуси, но я ответила: без гнуси шика не бывает. Гнусь необходима хотя бы для контраста. Она сказала: «Ой, это вроде как если бы не было бедных, то никто не считался бы богатым». И я добавила: «Ну, я-то имела в виду, что если ты всегда счастлива, откуда узнаешь, что ты счастлива?» Она объяснила: «Потому что ты всегда была бы счастлива». Тогда я возразила: «Нет, нужно испытать несчастье, чтобы узнать, что такое счастье». Джулия нахмурилась и спросила: «Ты снова читала „Нью-йоркер“?»

Джули твердо уверена, что «Нью-йоркер» и Пи-би-эс[9] — истинное зло и источники всех пороков, а к тому же ужасно занудливы, и что всем следует читать «Ю-эс уикли» и смотреть канал «Е!»[10].

Наши матери происходили из филадельфийских БАПов[11] и были лучшими подругами в семидесятых. Я выросла в Англии, потому что мой отец — англичанин и, по мнению мамы, в Англии «вообще все лучше». Но в Англии наследницы универмагов на каждом шагу не встречаются, а маме очень хотелось, чтобы я имела такую подругу. Она была ужасно этим озабочена, прямо места себе не находила, а тут мама Джулии решила, что я буду благотворно влиять на ее дочь. Обе каждое лето отсылали нас в лагерь в Коннектикуте. Вряд ли они подозревали, что, оставшись одни, мы тут же садились на поезд, идущий до Нью-Йорка. Наши родительницы в это самое время добирались до фамильного имения Бергдорфов в Нантакете.