Россия и Запад: Парадигмы цивилизаций - Сергей Кара-Мурза

Давайте зафиксируем факт, общеизвестный на Западе: между Западом и Россией издавна существует напряженность, неизбежная в отношениях между двумя разными цивилизациями, одна из которых очень динамична. Запад немыслим без экспансии — отсюда свершения Запада: завоевания Карла Beликого, который «очистил» от славян Европу восточнее Эльбы, великие географические открытия и колониальные захваты в Азии, Африке, Америке и Австралии, возникновение необычного типа хозяйства, целью которого была безудержная нажива (капитализм), создание нового способа познания, целью которого было безудержное накопление знания (наука).

Факт возникновения на этой почве геополитической напряженности с Россией спокойно объясняется во «Всемирной истории», написанной 80 «лучшими» историками мира. На Западе это базовая книга, она стоит на полках в каждом школьном кабинете истории. Том 31 — «Россия», — написан немецкими историками.

Россия выросла как альтернативная Западу христианская цивилизация. Она по главным вопросам бытия постоянно предлагала человечеству иные решения, нежели Запад, и стала не просто его конкурентом, но и экзистенциальным, бытийным оппонентом — как бы ни пытались государство и элита России избежать такого положения. Политические декларации и российского государства, и западных правительств нельзя принимать за признание реальной цивилизационной принадлежности большой сложной страны.7

Попытка «встроить» Россию в Запад посредством реформ, начатых двадцать лет назад, увенчаться успехом не может. И дело не в экономических ошибках или недостатке средств — этой попытке противодействует массовое, никем не организованное самоосознание большинства граждан России и, с другой стороны, организованное и осознанное сопротивление государств и населения самого Запада.

РОССИЙСКИЙ И ЗАПАДНЫЙ ТИПЫ ОБЩЕСТВА

Из представлений о мире и о человеке вытекает и стихийная социальная философия, свойственная обыденному сознанию (она может весьма сильно отличаться от официальной идеологии). Это — представление об обществе, о том, как нужно человеку жить с другими людьми, каковы права и обязанности личности в обществе. Это предопределяет и тип общества. Он служит характерным свойством той или иной цивилизации. Определять тип общества по признаку господствующей в нем социально-экономической формации (феодальное, капиталистическое, социалистическое общество) — недостаточно. Россия, Китай и Англия всегда были различны независимо от экономической формации.

Если глядеть на Россию через очки евроцентризма, то многие общественные процессы и явления кажутся странными или даже аномальными (их приходится объяснять психическими отклонениями «тиранов» или вывертами «загадочной русской души»). Но если применить хорошо уже разработанное в науке представление о двух разных типах общества: современном обществе и традиционном обществе, — то «поведение России» оказывается совсем не аномальным и даже нисколько не странным, а вполне объяснимым в рамках рационального мышления.

Отметим для примера лишь некоторые из аномалий в «поведении России», наблюдаемой через фильтр евроцентризма. Мы их наблюдали совсем недавно.

Стратегия перестройки, опробованная в экспериментальном порядке в Польше и Чехословакии, предполагала, что КПСС должна растаять, как дым. Расчет был вполне разумен: большая часть из 18 млн членов партии вступила туда не из коммунистического энтузиазма, а потому, что это было социально выгодно. Значит, как только пребывание в партии станет невыгодным, люди тихо разойдутся, как это и произошло в «европейских» социалистических странах. Но в России, несмотря на мощную кампанию очернения коммунизма, произошло нечто непредвиденное. Люди уперлись и не только не желали понимать намеков, но и обнаружили нарастающее упрямство. КПСС не распадалась, а все более мрачнела. Пришлось «демократам» ее запретить, что было сбоем во всем их плане либеральной реформы. Ибо запрещенная партия выныривает, как Иванушка из кипятка, обновленной, очищенной от старых грехов. Пришлось потратить массу сил и денег, чтобы навесить на КПРФ старые грехи большевиков — и особым успехом это не увенчалось.

Крах потерпела и сама идея создать в России «рыночную экономику» (само это понятие — метафора, а вовсе не вульгарный «рынок товаров»). Для этого надо было превратить в товар три вещи: деньги, землю и рабочую силу. Создать рынок денег, земли и труда. Внешне вроде бы удалось начать «продавать деньги», но и то как-то коряво — сначала их пришлось у людей отнять через цены и банковские «пирамиды». А рынок не совместим с грабежом.

С «рынком труда» вообще получилось нечто неописанное в западных учебниках. Люди, вопреки всем законам рынка, работали, иногда по полгода не получая зарплаты. Они отдавали свой труд не как товар, а как некую общественную ценность. Зарплату они требовали не по формуле эквивалентного обмена «товар-деньги», а как средство существования. Аргументом редких демонстраций протеста не стало нормальное обвинение обманутого на рынке торговца: «Вы украли мой товар! Отдайте за него деньги». Рабочие и учителя требовали: «Заплатите, ибо мне нечем кормить ребенка!» Это — аргументация от справедливости, а не от рынка. Уже отцы политэкономии, Адам Смит и Рикардо, подчеркивали, что жизненная нужда продавца, а тем более справедливость и сострадание — категории сугубо нерыночные. Акт рыночного обмена основан исключительно на рациональном расчете, и, предлагая свой товар (в данном случае, рабочую силу), продавец имеет право объяснять лишь выгоду сделки для покупателя, а не ссылаться на то, что ему «детей нечем кормить».

Рынка земли создать так и не удалось, если не считать спекуляции участками под коттеджи.

Итак, через пятнадцать лет реформаторам опять приходится констатировать: «Мы не знаем общества, в котором живем!» Фатально ли это незнание и непонимание? Нет, оно не только не фатально, оно уже совершенно неоправданно. Вот что мы знаем из учебников и монографий.

Современное общество возникло в Западной Европе на обломках традиционного общества Средневековья (Возрождение было переходным периодом, западной «перестройкой»). Те культуры и цивилизации, в которых такой глубокой ломки не произошло, продолжали развиваться в условиях той или иной разновидности традиционного общества. Россия — как в облике Империи, так и в образе СССР, — была классическим примером традиционного общества. Во второй половине XX в. это представление приобрело научные формы.

Названия «традиционный» и «современный» условны, первоначальный смысл их уже не отражается выбранными словами. Кроме того, для уха образованного человека само слово «современный» звучит как положительная оценка (вызванная идеологическим давлением Запада). Но раз уж эти названия давно вошли в обиход, лучше не изобретать новых.

Поскольку эти названия обозначают такое сложное явление, как общество, невозможно дать им короткое, но исчерпывающее определение. Само определение превращается в описание, почти рассказ, оно становится понятным через содержательные примеры, может дополняться и дополняться. От этого, впрочем, определение не становится менее научным. Пройдем по перечню главных характерных черт общества традиционного и современного.

Образы, о которых идет речь, слеплены усилиями множества ученых самых разных дисциплин и отражены в культуре многих народов. Ведь столкновения современного и традиционного обществ — и в виде колонизации, и в ходе самых разных программ модернизации — как столкновения Запада и «не-Запада», вызывали огромные потрясения. Но начнем с науки.

Много сделали историки, которые работали не в ключе истмата, а использовали цивилизационный подход — не подгоняли исторический процесс под «объективные» законы и не разглядывали жизнь через призму классовой борьбы и смены социально-экономических формаций, а описывали зарождение, развитие и гибель той или иной цивилизации как отдельного целостного организма. Крупнейшим современным историком-энциклопедистом такого типа был А. Тойнби.

Сравнительное описание традиционного и современного общества составило целое направление в социальной философии и социологии. М. Вебер объяснял смысл этих понятий через становление современного капитализма («духа капитализма») — но не как Маркс, который анализировал ячейку производственных отношений капитализма, а изучая революцию в духовной сфере и культуре.

Кстати, Маркс делал очень много сравнений современного капитализма с разными известными в то время традиционными обществами. Для нас эти сравнения исключительно важны, но советская система образования, излагая истмат, всю эту «лирику» исключала. В теоретическое описание нашего общества включалось как раз то, что для России не годилось.