Недомолвки - Ольга Мицкевич

Встреча с Ваней вернула меня в прошлое, к нашим светлым моментам и всем тем чувствам, которые я так старалась не помнить. Он был тем, кто помог мне забыть Артема тогда, и стал тем, кто напомнил мне о нем теперь.

Или же, я просто слишком пьяна.

Тряхнув головой, я заставила себя заглянуть в Ванины глаза и улыбнулась. Вот же он – живой, теплый, ждет меня. Что со мной не так?

– Дай мне минутку, – отозвалась я, и, подарив ему неспешный поцелуй, ушла. Мне надо минуту, вдали от тлеющих глаз Артема, с немым укором глядящих на меня сквозь годы дружбы и поверх плеча оседлавшей его незнакомки. У него нет никакого права злиться.

Захлопнув дверь в женский туалет, я оперлась о раковину и вгляделась в свое отражение. Ну так что, подруга? Поедешь с Ваней или позволишь Артему вновь разорвать твою душу в клочья?

Мы так и не перешли с Ваней черту тем летом, хотя много раз были очень близки к ней. Не знаю почему. Пожалуй, я была не готова, а он не торопил. Готова ли я сейчас? Я не из тех девушек, которые бросаются в постель к мужчине в первый же день знакомства. Да и не так много у меня их было. Думайте обо мне что угодно, но я немного старомодна в данном вопросе. Вот только Ваня не чужой, я его знаю. Так ведь? Мы были близки, но с тех пор прошли годы. Знаю ли я его теперешнего? Хочу ли я знать его теперешнего?

Дверь открылась и зашла та самая девушка с гладкими волосами. Поймав мое отражение в зеркале, она передернула плечом и принялась поправлять макияж и приводить в порядок слегка задравшееся платье, полностью игнорируя мое присутствие.

Гнев вспыхнул во мне с неожиданной силой. К черту все! Я не давала обет безбрачия, а Тёма мне не мать-настоятельница. Наскоро умывшись холодной водой, я вытерла руки и вышла, стараясь ничего не касаться. И наткнулась на, застывшего в напряженной позе напротив дверей в женскую уборную, Тёму. Он стоял, весь такой хмурый, со скрещенными на груди руками, и прожигал меня колючим взглядом.

– Что, так не терпеться? – немного грубо выпалила я, и тут же устыдилась своей резкости. Это в моей голове мечутся безумные птицы, он тут не при чем. В конце концов, Тёма вел себя как обычно, это я сегодня излишне эмоциональна. – Прости, не знаю откуда это. Твоя девушка сейчас выйдет.

И я заторопилась скорее уйти от него: от этого противного щемящего чувства в груди, и раствориться в Ване. Забыться. Но Тёма перехватил меня за локоть, не отпуская, и притянул обратно, внимательно изучая мое лицо.

– Едем домой? – удивил он меня.

Как, а брюнетка, а планы на ночь? Но тут я заглянула в бездонную глубину его порочных глаз и поняла: в нем снова проснулся комплекс «старшего брата», как и на любой вечеринке или в компании, когда кто-то из парней начинал проявлять ко мне излишний (на его взгляд) интерес. И мне стало так обидно, и так горько, что я разозлилась: выдернула руку и постаралась придать своему лицу непроницаемое выражение.

– За меня не беспокойся, я доберусь с Ваней, – процедила я сквозь зубы и, к собственному стыду, обрадовалась, заметив, как дернулось его лицо. Артем закрыл глаза, откинулся на стену и запустил пальцы в волосы. Пару секунд постоял так, тяжело вздохнул, и вновь вперил в меня взгляд, полный непонятной злости и тоски.

– Не делай этого, – произнес он и, оттолкнувшись от стены, шагнул в мою сторону.

Я замерла, боясь даже дышать. Что-то и с ним не так сегодня, определенно. Но мысли мои прервала хлопнувшая дверь туалета и, застывшая в шаге от нас, новая знакомая Артема. Почувствовав, как что-то дернулось и оборвалось у меня в области сердца, я медленно выдохнула.

– Не тебе читать мне мораль, – постаралась улыбнуться я. – Увидимся.

Неожиданно для самой себя, я шагнула, прижалась губами к его теплой щеке и ушла, не желая знать, как он проведет сегодняшнюю ночь. Мы слишком долго и слишком хорошо друг друга знаем, в этом наше благословение и наше проклятье.

Ваня ждал меня у бара. После того, как он заказал такси и расплатился с барменом, мы неспешно оделись и вышли на морозный, напоенный светом ночных фонарей, воздух. Не успела я запахнуть пальто, как оказалась прижата к шершавой стене: кирпичная кладка холодила спину в области лопаток, а Ванины руки и губы жадно исследовали все, до чего могли дотянуться. Запретив себе думать, я просто отдалась этому моменту и выбросила из головы все лишние мысли. В тот миг я отчаянно хотела, чтобы он вновь помог мне забыть какого это – любить Артема Синицына.

4.

В такси, когда водитель спросил адрес, мы с Ваней неуверенно посмотрели друг на друга.

– Ты где живешь? – поглаживая мое колено, спросил он тихим, рокочущим голосом, и внутри у меня все сладко заныло.

– На Барона, это в пяти минутах.

– Отлично, – выдохнул он мне в губы. – К тебе гораздо ближе.

Не колеблясь, я назвала адрес. Время полетело с удвоенной скоростью и замедлилось одновременно. Мы не могли успокоиться всю дорогу до квартиры, ни в машине, ни в подъезде. Едва захлопнулась входная дверь и щелкнул замок, словно безумные, кружили и путались, срывая друг с друга одежду и оставляя на коже влажные следы поцелуев. Прежде со мной такого никогда не было и это было волшебно.

Мы горели и таяли, пока луна бледным привидением неторопливо скользила по небу, а на горизонте, в утреннем мареве, таяли звезды.

А утро заставило меня пожалеть о каждом моем слове, прикосновении и вздохе с того момента, как я повстречала Ваню в, пронизанном ароматами осени и праздника, баре. Как я и сказала, прежде со мной такого еще никогда не было и, надеюсь, больше никогда не будет.

Я проснулась от звука льющейся в душе воды. Открыла глаза, огляделась и сладко потянулась, вспоминая прошедшую ночь. Протянула руку за лежащим на прикроватной тумбочке, мобильным телефоном, чтобы проверить который час, и случайно сбила Ванин бумажник. Он глухо шмякнулся об пол и раздался тихий металлический звон. Без какой-либо задней мысли, я перегнулась через край кровати, и посмотрела вниз. Там, на дне бездны моей глупости, лежал раскрывшейся бумажник с вложенной в прозрачный кармашек фотографией курчавого карапуза с Ваниными небесно-синими глазами и ямочками на щеках, и тонкий ободок