Время жить. Пенталогия (СИ) - Виктор Тарнавский

― Что?! — чуть не подскочил Эргемар. — Не может быть! Ни у кого же нет никаких признаков.

― Драйден, может, для тебя это открытие, но беременность далеко не всегда означает недомогание и тошноту по утрам, — иронично улыбнулась Териа. — Вы, мужчины, вообще, ужасно не наблюдательные.

― В этом смысле, — да, - согласился Эргемар. — Так кто?…

― Ну… Я полностью не уверена, но мне кажется, что Санни — твоя бывшая подружка.

― Э-э-э…

― Ну, хорошо, не только твоя. Но она, по-моему, точно. И еще, похоже, Ласси.

― Так у нее же никого нет!

― Постоянного — нет. Но себе она в удовольствиях, насколько я понимаю, не отказывала. А вас, мужиков, на это дело и уговаривать не надо.

― Кошмар! — Эргемар схватился за голову. — И что же теперь будет?!

Териа пожала плечами.

― Как ты думаешь, Драйден, есть ли у нас шансы? Я имею в виду, вернуться?

― Какие-то шансы, наверное, всегда есть. По крайней мере, Дауге так считает. А он знает пришельцев лучше нас.

― Не знаю, — покачала головой Териа. — Он среди них жил, а нас они убивали. Я не знаю… я просто не знаю, как теперь жить!…

― Ш-ш-ш, — Эргемар приобнял ее и прижал к себе. — Не хорони себя заранее. Пока нам нужно дойти, а там посмотрим.

― Я попробую, — Териа через силу улыбнулась. — Сколько нам еще идти?

― Дней двадцать, наверное, может, меньше. Или больше.

― Так много?

― Да, ведь теперь нам придется идти медленнее.

― Из-за того, что нет тележек?

― Не только. Скоро начнутся обитаемые места. И если нам раньше было достаточно смотреть вперед, то сейчас надо будет и оглядываться по сторонам.

Глава 27. Тени прошлого

Императорская яхта входила в систему Таангураи. Капитан Свэрэон и управляющий компьютер с неимоверной точностью рассчитали курс, по которому корабль, словно сокол на добычу, пикировал сверху на плоскость эклиптики системы, чтобы, затормозившись и снизив свою космическую скорость, выйти на орбиту планеты. Эти маневры должны были занять весь день по корабельному времени, но Кээрт, которая не могла дождаться новой встречи с домом, покинутым ею более полутора лет назад, проснулась ни свет ни заря и, естественно, разбудила Кэноэ.

Еще не совсем проснувшийся несмотря на прохладный душ Кэноэ сидел за столом и рассматривал выведенную на экран компьютера карту Таангураи. Как ни странно, это была его первая поездка на эту планету, хотя ранее ему приходилось бывать и на более дальних колониях и даже на нескольких форпостах.

Когда-то уроки планетографии были в числе его любимых. Он многое помнил и знал об этом мире и практически не нуждался в выводе на экран справочной информации.

У того, кто назвал эту планету в честь сказочной земли изобилия и благоденствия, явно было весьма извращенное чувство юмора или же он был так рад, найдя первую пригодную для жизни планету за пределами Метрополии, что закрыл глаза на некоторые ее недостатки. Таангураи находилась в разгаре криоэры. Ее Северный полюс был прикрыт огромным ледяным куполом, заходящим кое-где за 50-тую параллель. Второй «планетный холодильник» сформировался недалеко от Южного полюса на огромном острове, почти «недоконтиненте» площадью под пять миллионов квадратных километров, покрытом ледяным панцирем полуторакилометровой толщины.

Второй «достопримечательностью» Таангураи был самый большой в Обитаемом космосе массив суши — мегаконтинент Диори площадью более 200 миллионов квадратных километров, занимающий три четверти Северного полушария и кое-где залезающий южнее экватора. Оставшаяся четверть приходилась на океан, напоминающий на карте, исполненной в прямоугольной проекции, перевернутый горшок с плоским донышком и широкой нижней частью, несколько сужающийся кверху. На севере океан омывал грандиозный шельфовый ледник, ежегодно отламывая от него тысячи мелких, больших и огромных айсбергов, за что получил название Ледового. На юге его ограничивали два почти симметричных длинных острых полуострова континента Диори, между оконечностями которых, впрочем, оставался промежуток протяженностью свыше шести с половиной тысяч километров. Примерно по середине Ледового океана проходил нулевой меридиан Таангураи. При этом, на местных картах указывалась лишь одна долгота — восточная. По-видимому, это должно было символизировать невероятную протяженность континента, превышавшую вблизи экватора тридцать тысяч километров от одного берега Ледового океана до другого.

Ледниковый период, по данным планетологов, привел к падению уровня мирового океана Таангураи более чем на 150 метров. Континентальный шельф обнажился почти полностью, из-за чего большой континент стал еще больше, в океане вынырнули из-под воды тысячи островов, а мощные архипелаги у одной из южных оконечностей Диори превратились в полуострова с причудливыми изрезанными очертаниями, достигающие 15-го градуса южной широты.

Еще в тысяче километров к югу от них начинался второй континент Таангураи, Гхира, который казался небольшим, хотя его площадь превышала 45 миллионов квадратных километров. По своим очертаниям Гхира напоминала длинный, вытянутый к юго-западу узкий кувшин с разлохмаченным дном, в который под самое горлышко воткнули широкий треугольный клин. В этом месте, действительно, происходило столкновение двух континентальных плит, меньшая из которых просто вминалась в большую. Из-за этого на Гхире шли интенсивные процессы горообразования, то и дело происходили мощные землетрясения, а на материке и прилегающих островах насчитывалось более ста действующих вулканов.

Если Диори был, согласно сложившейся на Таангураи традиции, назван в честь сказочного ледяного острова, то в отношении Гхиры существовали различные версии. По наиболее распространенной из них, первые исследователи, едва не погибшие во время извержения вулкана, использовали в качестве названия популярное ругательство на одном из старинных языков, существовавших до Единения.

Впрочем, ледник был не только проклятием Таангураи. Диори был, преимущественно, равнинным континентом, горы возвышались там только на юге, да, примерно, на сто восьмидесятом градусе долготы над ледяным куполом поднимались вершины хребта, называемого местными жителями Раздельным. В других климатических условиях большая часть материка представляла бы собой чудовищную безводную пустошь, но из-под ледяной стены вытекало множество рек и речек, содержавших достаточно воды, чтобы питать обильную тундростепь, южнее переходящую просто в степь и только в тропическом поясе — в полупустыню и пустыню.

Больше трети из 720-миллионного населения Таангураи проживали в Междуречье — на плодородной равнине в районе 70-80-го градуса долготы и 35-45-го широты между двумя полноводными реками, несущими талую воду к огромному озеру — настоящему внутреннему морю, которое тоже когда-то получило какое-то легендарное имя, но давным-давно было переименовано колонистами в Благодатное. Там, где восточная река, Дион, впадала в Благодатное море, находилась столица колонии город Ктаир — настоящий мегаполис с 12 миллионами жителей.

К востоку от Диона, куда уже не дотягивались циклоны, несущие влагу с Ледового океана, посевы уступали место пастбищам с миллионными стадами полуодомашненных и диких животных. Таангураи была крупнейшим поставщиком мороженого мяса, шерсти и кож; именно эти товары были важнейшими статьями ее экспорта.

Помимо Междуречья и побережья Благодатного моря, крупные поселения колонистов находились в Земле Девы — на юго-западной оконечности Диори, южнее широкого пояса лесов, озер и болот, где вода, стаивающая с кромки ледника, обильно смешивалась с дождевой, а также на крайнем востоке континента, на побережье Ледового океана, который там отнюдь не был ледовым из-за теплого течения. Население Гхиры было незначительным — не более 20 миллионов человек — и сосредоточено оно было на равнинном юго-западе континента.

― Изучаешь?

Кээрт, наконец-то, вышла из ванной, завернутая в большое пушистое полотенце. Ее золотистые волосы, не только чисто вымытые, но и высушенные, свободно падали по плечам.

― Изучаю! — Кэноэ крутнулся на кресле, поворачиваясь к ней. — Но я бы с удовольствием поизучал бы кое-что еще. Ты помнишь, что до завтрака еще целых полтора часа?!

Как всегда, Кээрт с легкостью ускользнула из его объятий.

― Увы, не получится, — потупилась она. — Праздники начались. Я тебя предупреждала.

Ну, может, это и к лучшему. Все равно в ближайшие дни их ждут сплошные официальные мероприятия, во время которых им вряд ли удастся надолго оставаться наедине, а к вечеру они, наверное, будут слишком усталыми для занятий любовью. Но не будешь же в этом признаваться…

― Жа-алко, — удрученно протянул Кэноэ. — А я еще надеялся на это утро. Должна же быть какая-то компенсация за ранний подъем.