Цербер - Николай Полунин

- Девочка твоя любопытна. Что-то в ней должно быть, у нас просто так к человеку не цепляются. Поедем, выясним. Слушай, Братка, я тебе говорил, почему я тебе верить согласен?

- Нет, обещал только.

- Сейчас скажу. - Павел еще глотнул. - Я, Братка Миня, Безносой не боюсь, но я ненавижу, когда меня торопят. Понял? Ненавижу!

Широко размахнувшись, он вдруг зашвырнул банку в беспросветную темноту звон осколков от невидимой сосны. Стеганка с плеч Павла свалилась, и стало видно, что он прятал под нею. Саперная лопатка. Ручка выкрашена в черный цвет, краска свежая, нецарапанная. Штык отточен, кромка светится.

- Гляди, Братка, запоминай. Не будешь потом говорить, что тебе Батя один раз туфту прогнал.

Он быстро встал на колени перед пеньком, бросил на него кисть руки, с размаху хрястнул по ней острием лопатки.

Отвалились указательный и одна фаланга среднего.

Павел зажал хлещущий кровью обрубок между ног, согнулся, приглушенно рыча. Михаил хотел было тронуть его, он замотал головой - отойди.

Так прошло минуты две. От большого костра слышались звуки, гасли огни на берегах. Соловей вел свое.

- Быстро, - прохрипел Павел и отчего-то засмеялся. Смех его был нехорош. Как жесть на ветру.

- Что ты?

- Заживает, говорю, быстро. Глянь.

Все пальцы на руке были целы. Указательный и верхняя часть среднего блестели чистой розовой кожицей. Впрочем, в темноте было плохо видно. Михаил взглянул на пенек. Обрубки лежали, где упали.

- В цирке выступать, да? Денег будет!.. - Павел вонзил лопатку в дерн. Побольше, чем у тебя. Да ты вообще теперь с довольствия снят. Похороним пальчики по христианскому обычаю, да, Миня? Помянем потом, у меня еще литровка есть. Последняя.

Глава 35

Каждый день Гоши начинался с того, что он чувствовал себя очень нехорошо. Его тело дрожало, глаза слезились, а мысли путались. Всего пятьдесят граммчиков, мелочь, могли поправить его здоровье, но эти граммчики надо было еще добыть.

Гоша теперь ночевал у своей бывшей соседки, на первом этаже, тети Нели. Тете Неле было шестьдесят семь лет, и она жалела Гошу. Она помнила, как во времена, когда Гоша жил в этом же подъезде тремя этажами выше, он всегда здоровался с ней, одинокой пенсионеркой, и поздравлял с праздниками.

Она даже прописала безвредного Гошу у себя, главным образом потому, что боялась квартирных аферистов, которые заставляют старых и одиноких продавать квартиры за бесценок, а потом убивают. Как защитник, Гоша, конечно, никуда не годился, но наличие еще одного лица затрудняло дело мошенникам. Так полагала тетя Неля. Гошу она предусмотрительно прописала лишь временно, а паспорт спрятала, чтоб не пропил.

Добывать пятьдесят граммчиков нужно идти к ларькам, а как туда доберешься, если ноги не ходят и сердце отказывается работать. В доме ничего нет. "Розовую воду" тети Нели, полфлакона, хранившуюся с доисторических времен, он еще когда выпил. Водой из-под крана отпиваться пробовать лучше и не надо - все обратно выйдет. Ах, какая тоска! Какая тоска, люди!

Он снова завалился на свой тюфячок в простенке. Воспоминания полезли непрошеные. Разве таким он был когда-то? Добрая женушка целовала его утром с пожеланием счастливого дня, он ехал на двух троллейбусах и трамвае - не любил метро - на работу. В редакции их незначительного, но государственного журнальчика все было так светло, радостно. Он сам - свежий, выбритый, выкупавшийся, чистый. Трезвый и молодой. Как он теперь выглядит? Опустившимся стариком? Ему нет и сорока.

Эх, разве такой была жизнь...

Не надо растравлять себя. Лучше представить спасительные пятьдесят граммчиков. Два раза по пятьдесят. Сто.

Вот он заключает пари и, конечно, его выигрывает. Попадает с первого раза. Вот ему протягивают заклеенный пластиковый стаканчик, он берет цепко и осторожно. Пальцы еще помнят тяжесть монеты. Внутренний неведомый мускул, которым он без ошибки доставляет монету в цель, еще подрагивает. Он осторожно сдирает фольгу...

Гоша даже видит место, где все это будет происходить. Немного в глубине, подальше от пересечения проспекта с улицей. Он теперь часто приходит сюда, хоть это и далеко от дома. Тянет отчего-то, да и люди здесь неплохие, есть возможность пообщаться на разные темы.

Почему бы граммчикам не оказаться рядом с ним вот сейчас? Он не попрошайничает, он заключает пари и честно выигрывает. И получает свое. Бросил, попал - граммчики твои.

Монета - толчок - неведомый мускул сократился - граммчики. Вот так вот. Ну? Почему нет?!

Застонав, Гоша на мгновение разодрал красные залипающие веки.

На полу рядом стоял пластиковый стаканчик с этикеткой "Московская". Его закрывал кружок блестящей фольги. Водка в стаканчике покачивалась, как будто его поставили здесь мгновение назад.

Глава 36

Окружали с двух сторон, по суше и с воды. По дороге шли те, кто прибыл на машинах; моторка подкрадывалась, прячась в изгибах берега.

Ответственный за операцию находился в лодке. Последний километр он заставил пройти на веслах. Они были неудобные, металлические, гребец шепотом матерился.

На нажим кнопки вызова на рации отозвались три коротких отрывистых сигнала.

- Все на местах, - сообщил старший остальным в лодке. - Теперь забирай левее. Видишь, большой костер догорает?

В причал ткнулись почти бесшумно, их ждали.

- Порядок, - прошептал силуэт. - Свечи в катере из движка вывинтил, в баках заместо горючки вода теперь. Коктейль. Никуда не денутся. Машину тоже сделали на всякий случай, но она далеко, у ворот.

- Ну, ты муфлон...

- Чего?

- Козел, говорю.

В воздухе резко пахло разлившимся по воде бензином.

- Смотри не закури здесь раньше времени. Остальные?

- Подходы заняты, муха не пролетит, таракан не пробежит.

- Не выяснили, в каком он доме?

- Когда ж было? И как?

- Народу другого много?

- Народу много. И чего спехом таким надо было...

- Не нашего ума. Смотрите тут - только белый. Двое других мне не нужны.

- Мы их закопаем, - охотно отозвался силуэт.

- С белобрысого пылинки чтоб не упало. Начнем на рассвете, на самой зорьке. Все?

- Все.

- Хоронись пока. - И лодка, чуть всплескивая, отошла.

Глава 37

Павлу не спалось. Зудели новые пальцы, но к такому он уже привык, это было ожидаемое, а потому с ним можно справиться. Труднее совладать с ворохом мыслей, что закопошились, ненужные, с появлением Братки Миньки.

Братка не принес с собой объяснений, но кое-какие соображения наклевывались. Отчего действительно не поискать следующих? Быть может, и они хранят в себе странное, и это странное сможет им всем пригодиться. Поодиночке - нет, а вместе что-нибудь придумаем.

"Предположим, все происходит не случайно, имеется некая цель.. Какая? Почему Сила, или что там снится и приказывает Миньке, так хочет нас отсюда убрать? Потому что мы можем принести вред? Ненужную пользу, которая тоже будет вред? Или просто - наш час настал? Кто это - мы? Откуда это в нас и как нам с этим живется, об этом ТЫ подумала?" - Павел поймал себя, что невольно будто бы обратился прямо к НЕЙ.