Цербер - Николай Полунин

Этому человеку можно было входить сюда в любое время дня и ночи. Для него единственного было сделано исключение из всех формальных правил, которым подчинялись даже сами хозяева. Елена Евгеньевна Бусыгина знала его как руководителя проекта "Антарес", но этот проект был лишь одним из его чрезвычайно многочисленных занятий.

Андрей Львович быстро поднялся по витой лестнице на второй этаж, подошел к одной из двух массивных двустворчатых дверей. Они были с бронзовой отделкой. Пушистый ковер глушил шаги.

За дверью, как и положено в солидном офисе, помещалась приемная. За широким полукруглым столом с двумя мониторами по сторонам, факсом, несколькими телефонными аппаратами необычного вида сидел широкоплечий молодой человек в сорочке с короткими рукавами и галстуке с булавкой. У него был ровный пробор и сильные руки. Андрей Львович кивнул ему, проходя.

В кабинете Андрея Львовича ждали. Навстречу ему поднялся мужчина около шестидесяти, которому тщательный уход за собой помогал выглядеть на добрый десяток лет моложе.

- Проходи, Андрей, - приветствовал его мужчина. - В общих чертах меня уже информировали.

При ближайшем рассмотрении у мужчины оказывался чрезвычайно тяжелый взгляд из-под прямых кустистых бровей. Несмотря на жару, он был в костюме. Впрочем, в двух окнах за занавесями пощелкивали кондиционеры и в самом кабинете стояла приятная прохлада.

- Тогда вряд ли я сообщу что-то принципиально новое, - сказал Андрей Львович, усаживаясь напротив собеседника. Свой кейс, с которым никогда не расставался, он положил на полированную столешницу.

- Меня интересует, как это выглядело вблизи.

- Как выглядело... Это выглядело как стопроцентное попадание в десятку. Именно то, чего безуспешно добивались техническими средствами десять лет мы и до нас пятнадцать лет наши предшественники.

- А она?

- Чисто внешне - как будто погружается в легкий транс. Даже не транс, обычный сон. По всем физиологическим показателям - пульс, кровяное давление, энцефалоритмы, дыхание - обычный сон, бета-фаза, со сновидениями. Так называемый "быстрый". Но вызванный по произволу и сознательно управляемый. В отчетах она даже указывает, что именно ей снится - никаких прямых аналогий с происходящим в действительности. Так радиоимпульсы она воспринимает в виде разлетающихся линий-черточек, высокоэнергетические объекты для нее - плотно скрученные спирали. У нее вообще происходит замена изображений, пусть сфантазированных, но реалистичных картинок, на пиктограммы. Впечатление такое, что она уходит в какой-то иной мир и оттуда одной своей волей влияет на происходящее в нашем.

- Как? Каким образом?

- Без понятия. Сколько мы ни бились, природу ее феномена разгадать абсолютно невозможно. Откуда она берет такую массу энергии? Я уж не говорю о способе и механизме ее преобразования. Остается только предположить некий внепространственный канал, по которому энергия передается из того ее пиктограммного мира в наш, а она только проводник, трансформатор. Но как выдерживает перепады ее обыкновенное человеческое тело?

- А она человек? Ты совершенно уверен?

- Увереннее некуда. Это абсолютно наш, земной белковый хомо сапиенс женского пола.

- Значит, опять мистика. - Хозяин кабинета не спрашивал, а лишь констатировал факт.

- Максим Петрович, вы знаете, я не признаю этого понятия.

- Да я тоже не признаю, Андрей, просто - вполне отчетливый термин.

- Скомпрометированный термин.

Андрей Львович выглядел недовольным, и прежде всего это было недовольство самим собой. Одна из характерных его черт, всю жизнь заставлявшая не давать поблажек ни себе, ни окружающим.

- Пусть скомпрометированный, зато емкий.

- О, да. Для всего, что ни попадя.

- Да, Андрей, - Максим Петрович успокаивающе поднял руку ладонью вперед, мы знаем твое хладнокровие и твой глубокий рационализм. Знаем и ценим. Скажи, явления, подобные этой... этому "Антаресу", встречались уже в практике твоего направления? Есть упоминания в архивах? Пусть не по функциональному подобию, но хотя бы по степени несоответствия нашим физическим законам?

Андрей Львович задумался, прежде чем ответить.

- Таких - нет, - наконец сказал он. - Такого масштаба - точно нет. Но проглядывает интересная статистика. Вы знаете, у меня целый отдел сидит на отсортировке информации.

- И что?

- Создается впечатление, что количество принципиально несовместимых с физической сущностью нашего мира явлений и событий растет уже не с арифметической, а экспоненциальной зависимостью.

- Порядок?

- Последние десять-двадцать лет.

- Только не надо мне приводить примеры, - замахал рукой Максим Петрович. У меня от них уже голова пухнет.

- У меня голова пухнет от совершенно конкретных фактов, с которыми я сталкиваюсь каждый день, - вздохнул Андрей Львович.

- Вернемся к нашей девочке. Что ты намерен предпринять?

- Я полагаю, что лучше всего ничего не предпринимать. Ничего такого, что выбило бы ее из повседневной привычной жизни, в которой только я и могу ею как-то управлять. Это же бомба, сравнимая разве что с "Последним хлопком".

- Что за хлопок такой?

- Это из истории ядерного противостояния. Гипотетическое устройство с эквивалентом несколько сот мегатонн или даже гигатонна. Будучи взорвано в любом месте, пусть даже на своей территории, вызывает - предположительно либо детонацию Мирового океана, либо "вечную ночь", либо вообще раскалывает планету. Потому и называли "Хлопок дверью", "Последний удар", в этом роде. Помнится, грозились, что у нас фрагменты даже были собраны и некоторое время существовали как реальность. Неужели вам не приходилось слышать?

- Это чушь собачья, - сказал Максим Петрович, хмуря свои строгие брови и откидываясь в кресле. - Ничего такого не было и быть не могло. Обрисуй мне эффект, который дало испытание "Антареса". Чего мы в конце концов добились.

- Я ведь уже говорил - всего, чего хотели- По характеристикам это ковер излучения, накрывший без малого десять тысяч квадратных километров. В ковре были обширные бреши, в большинстве мест эффекты наблюдались либо частично, либо спорадически, но ведь и мы не дали ей разойтись на всю катушку. Я не дал, я "разбудил" ее. По этой причине мы просто не знаем, чего можно ожидать от полного, до конца проведенного эксперимента. Вполне возможно, что это и будет тот самый конец света в натуральную величину. По крайней мере, для всех нас, здесь и сейчас живущих. - Андрей Львович провел по краю своего кейса-компьютера, лежащего на столе. - Не помню, кто из древних сказал: "Несчастный, ты получишь все, что хотел". Это про нас.

Максим Петрович поднялся, потрепал его по плечу. Нажал кнопку на столе. Почти в тот же миг появился широкоплечий секретарь с подносом, на котором стоял кофейник, молочник, чашечки.