Журнал «Вокруг Света» №07 за 1991 год - Вокруг Света

Колон рассмеялся, вызвав неудовольствие королевы.

— Что развеселило вас, сеньор?

— Сколь тонко завуалировал дон Хуан свои намеки. Почему бы ему не высказаться более откровенно? Обвинить меня в том, что я подделал эти документы, чтобы добиться одобрения моего предложения.

— А если бы я прямо сказал об этом, смогли бы вы указать мне, в чем я не прав?

— Я бы не стал этого делать. Да это и не нужно. Вы и сами должны понимать: будь эти документы фальшивыми, а я их автором, они появились бы перед уважаемым председателем комиссии, едва я переступил порог зала заседаний. Хотелось бы услышать ваш ответ и на другой вопрос: с какой стати Венецианская Республика послала агентов, чтобы те выкрали у меня подделки перед заседанием комиссии?

Фердинанд громко засмеялся. Улыбнулся даже Талавера.

Фонсека поджал губы. Поклонился их величествам.

— В рвении услужить вашим величествам я иногда делаю и ошибки.

— И не только вы, — добавил Колон.

— Сеньор, сегодня вы можете быть более великодушным, — мягко упрекнула его королева. — Возьмите ваши карты. Вы можете идти. Завтра мы вновь ждем вас у себя.

— Целую ноги вашего величества, — Колон удалился, весьма довольный исходом аудиенции.

Наибольшее впечатление на королеву произвело не возвращение карты Тосканелли, но сама попытка венецианцев украсть ее. Тут уж у нее не осталось ни малейших сомнений: она поступила мудро, сразу же высказавшись за экспедицию в Индию.

— Ну и хитры же эти венецианцы, — сказала она королю Фердинанду, когда они остались вдвоем. — Сразу поняли, что обогащение Испании, обещанное Колоном, произойдет за их счет.

— А разве нам не хватит богатств Гранады? Изабелла покачала головой.

— Священный долг правителей — не останавливаться на достигнутом, когда у них есть возможность расширить владения государства, во главе которых они поставлены Господом Богом.

— Все так. Но давайте не путать грезы с реалиями. Земли, которые можно достичь, плывя на запад, пока не более чем мечта.

— Не так давно мечтой казалось и покорение Гранады. Однако ждать осталось совсем недолго.

— Гранада у нас перед глазами. Мы знаем, что она существует. Но мы не можем увидеть земли сеньора Колона.

— Есть другие глаза. Ими Колон видит Индию так же ясно, как мы — Гранаду.

— Об этом я и говорю. Стоит ли рисковать жизнями людей и богатством, кровью и золотом, чтобы доказать, что его видения — не миф?

— Кто не рискует, тот не выигрывает.

— А должны ли мы рисковать? Война опустошила нашу казну и может затянуться еще на много месяцев. Каждый мараведи на счету.

Собственно, последней фразой и определилось решение, которое услышал Колон на следующий день, придя в королевский павильон. Исполнение его надежд вновь откладывалось. Но он получил твердое заверение, что владыки Испании на его стороне.

— Мы всесторонне рассмотрели ваше предложение и решили вас поддержать, — сообщила ему королева. — Однако осуществление экспедиции возможно лишь после покорения Гранады. Только тогда у нас будут необходимые средства. А пока дон Алонсо де Кинтанилья получит указание выплачивать вам пособие, чтобы вы ни в чем не знали нужды.

От встречи с королевой Колон ждал большего, но и такой итог не обескуражил его.

— В конце концов, — резонно заметил Сантанхель,— стоит ли раздражаться из-за нескольких недель отсрочки, когда позади годы ожидания.

Они сидели вдвоем в шелковом шатре канцлера. Пообедали, но еще не встали из-за стола. Колон вздохнул.

— Меня все еще считают молодым, хотя годы несбывшихся надежд уже посеребрили мою голову, — он наклонился, чтобы показать седые волосы, действительно появившиеся в его великолепных рыжеватых кудрях.

— Не ищите у меня сочувствия, — улыбнулся Сантанхель. — Я весь поседел на королевской службе.

— Гранада! — фыркнул Колон. — Всего лишь город. И ради него откладывается покорение целого мира!

— Успокойтесь. Задержка будет недолгой. Война закончится еше до конца этого года. Владыки знают, что говорят.

— Я буду ждать окончания войны в Кордове вместе с Беатрис. Она поможет мне набраться терпения.

Сантанхель согласно кивнул.

— Вы правы, Кристобаль, поезжайте к ней. Она ждет вас. И... — он помолчал, а затем добавил; — Будьте добры к ней.

Глаза Колона изумленно раскрылись:

— Уж в этом-то вы можете не сомневаться.

Глава 23. Чаша страдания

Наутро после заточения в каменный мешок оба венецианца предстали перед коррехидором Кордовы.

Они стояли перед ним с налитыми кровью от недосыпания и злости глазами, неряшливые, искусанные клопами и блохами. Громогласная речь Рокки, которую тот репетировал едва ли не с полночи, оборвалась на второй фразе сердитым окликом дона Ксавьера.

— Вы здесь не для того, чтобы оглушать меня своими воплями. Будете говорить только тогда, когда вас о чем-нибудь спросят. Вы сейчас в Кастилии, а в Кастилии мы во всем придерживаемся установленного порядка — он обернулся к нотариусу:— Зачитайте жалобу.

Надувшись, венецианцы выслушали перечень оскорбительных выходок, допущенных ими в корчме. Затем их спросили, отрицают ли они предъявленные обвинения.

Рокка попытался воспользоваться представившимся случаем и продолжить свою речь.

— Мы ничего не отрицаем. Но, ваша милость...

Его милость остановил венецианца взмахом руки, а сам глянул на нотариуса.

— Они не отрицают. Сделайте соответствующую пометку. Это все, что меня интересует.

— Но, сеньор...

— Это все, что меня интересует? — прогремел коррехидор. Рокка больше не пытался открыть рта, и дон Ксавьер продолжил: — Судить вас будет алькальд. Уведите их!

— По меньшей мере, вы должны разрешить нам отправить письмо, — ввернул Галлино.

— Вам ничего не разрешено писать до рассмотрения вашего дела алькальдом,— возразил коррехидор.

— А когда мы предстанем перед ним?

— Когда он сочтет нужным назначить суд.

...Суд состоялся через неделю. Грязные, голодные, оборванные, предстали они перед алькальдом. И потому фантастическим показалось утверждение Рокки, что он приписан к посольству Венецианской Республики. А уж требование немедленно вызвать посла Венеции просто вызвало возмущение.

— Вы должны понимать, — сурово заявил ему алькальд, — что посольские привилегии и иммунитет не распространяются на тех, кто грабит и увечит подданных их величеств.

Рокка ответил, что они никого не собирались грабить, наоборот, их самих ограбил тот самый мужчина, в нападении на которого их обвиняют. Алькальд сухо уведомил их, что они ошибаются, но соблаговолил разрешить им отправить письмо. И когда прибыл секретарь посольства, им вернули свободу, получив предварительно письменное обязательство уплатить штраф и компенсацию сеньору Ривере. Далее алькальд милостиво согласился выслушать подробности ограбления, которому они будто бы подверглись, и пообещал рассмотреть этот вопрос с коррехидором.

Как выяснилось, чашу страдания они выпили еще не до конца. Последние капли выплеснул на них венецианский посол.

Федериго Мочениго, крупный, импозантный мужчина, воротя патрицианским носом от запахов, которыми пропитались лохмотья агентов Совета трех, выслушал их печальный рассказ.

— Вашим действиям недоставало благоразумия, необходимого для служащих вашего учреждения, — в голосе посла чувствовалось пренебрежение не только к агентам, но и к самому Совету трех.

Лицо Галлино осталось бесстрастным, Рокка же возмутился.

Я не могу согласиться, ваше высочество, что мы действовали неблагоразумно. Мы вели операцию к успешному завершению. Однако никто не застрахован от нападения разбойников, и едва ли можно упрекать нас в том, что мы попали в их руки. Такого, кстати, я бы не пожелал и своему врагу.

— Напрасно вы со мной спорите, — ответил посол. — На вашем месте я бы предпринял определенные меры предосторожности, чтобы грабители не смогли захватить то, что досталось вам с большим трудом. Но мне нет нужды поучать вас в ваших делах, — его высочество поднес к носу платочек, смоченный апельсиновой водой. — Теперь, как я понимаю, вам нужно дать денег на возвращение домой.

— Пока еще нет, ваше высочество — возразил Галлино. — Наша миссия еще не закончена. Возможно, мы еще сможем вернуть утерянное. И сейчас вы должны поддержать нас и добиться наказания грабителей и помочь вернуть нам нашу собственность.

— По меньшей мере, карту, — поддакнул Рокка. Мессер Мочениго поскучнел.

— Вижу, вы намерены поучать меня. Полагаю, у вас есть мозги. Пораскиньте ими. Я должен подать иск алькальду Кордовы. И что я напишу в нем, что у вас украли? Карту и письмо, которые вы украли сами. Как же, по-вашему, отреагирует алькальд? Вы вот, мессер Рокка, приписаны к моему посольству. И вы хотите, чтобы алькальд напомнил мне, чем должно, а чем не должно заниматься дипломату? Вы хотите, чтобы посла Венецианской Республики отчитывали как нашкодившего мальчишку? — лицо Мочениго из презрительно-насмешливого стало суровым. — Вы вернетесь в Венецию за государственный счет, и чем быстрее покинете Испанию, тем будет лучше.