Журнал «Вокруг Света» №07 за 1991 год - Вокруг Света

День близился к концу, и едва вечерние сумерки стушевали четкие контуры площадей и улиц Тулона, как раздался оглушительный удар, содрогнувший землю и море. Это взорвали главный арсенал. Из цейхгауза взметнулись к небу пять огромных огненных столбов. И тут же вверх по мачтам тринадцати французских военных кораблей побежали, колеблемые ветром, языки пламени.

От жуткой этой иллюминации в городе и гаванях стало светло, как днем. Все, что имело весла и паруса, ринулось прочь, в открытое море, одна только бригантина оставалась спокойно на своем месте. Ее хорошо было видно с захваченного форта, можно было разглядеть матросов, забравшихся на реи и ванты, чтобы посмотреть на огненную панораму. Необъяснимое повеление корабля не осталось, разумеется, незамеченным, однако уразуметь, почему этот странный «англичанин» не думает о спасении, французы так и не смогли и держали его на всякий случай на прицеле, покуда несколько часов спустя не погасло пламя и тьма вновь не опустилась на море и землю.

Едва рассвело, как Наполеон был уже на господствующей над гаванью батарее. Спать ему прошлой ночью не пришлось, как и стоявшему рядом с ним генералу Дюгомье. Оба они смотрели в подзорные трубы, наблюдая за все еще не взятым фортом Ля Мальгю. Он казался им покинутым, однако скорее всего был предварительно заминирован. Размышляя о своем, Наполеон случайно направил трубу на бригантину, едва проступившую сквозь кисею редеющего тумана.

— Что такое? — воскликнул он. — Гражданин генерал, какое название было вчера на носу этой странной бригантины?

— «Курочка», — ответил Дюгомье,

— Ночью это название перекрасили и заменили другим. Генерал направил трубу на корабль, прочел надпись и покачал головой.

— Ничего не понимаю, — удивился он.— Там написано по-французски. Из английской «Курочки» корабль стал французским «Соколом». Что это значит?

— Какой-то трюк, хитрость против нас.

— Положим, этот маленький кораблик ничего худого нам сделать не сможет. Ага, теперь они поднимают паруса... Черт побери, французский вымпел? Выбирают якорь, утренний ветерок надувает паруса, бригантина собирается выйти в море...

— Ну уж этого я ей не позволю! — воскликнул Наполеон. Он подошел к пушке, собственноручно направил ее и рассмеялся, уверенный в успехе:

— Бригантина должна пересечь линию стрельбы. Посмотрим, не разучился ли гражданин Бонапарт вести прицельный огонь.

Генерал сделал рукой предостерегающий жест:

— Человек на шканцах не похож на англичанина. Впрочем, смотри, он тоже наблюдает за нами в трубу.

Бонапарт немного повозился со своей трубой, потом резко отнял ее от глаза, старательно протер стекла и снова навел на командира бригантины. Он узнал его! А тот вскарабкался вверх по вантам и радостно замахал им шапкой.

— Он нас приветствует, — отметил генерал. — Не иначе, как он знает одного из нас.

— Тот, кого он знает, это я, — ответил Бонапарт.

— Ах, так! И кто же он?

— Гражданин генерал, это — история, о которой я расскажу подробно в более свободное время. Этот молодой человек хотел получить от Конвента корабль, но его услуги отвергли. И теперь он сам заполучил его, прямо из английского флота.

— Черт побери! Как ему это удалось?

— Представления не имею.

— Ну, об этом мы узнаем. Так или иначе, корабль ему достался не без схватки с экипажем. Отважный парень! Жаль, что он идет навстречу своей гибели. Там, на выходе из гавани, английские корабли. Они потопят его.

Да. Очень жаль! Хотя бы имя корабля он не менял так открыто, на виду у всех: тогда, может, и сумел бы проскочить.

Бригантина тем временем вошла в сектор обстрела батареи. Громко и отчетливо выкрикивая команды, Сюркуф послал своих людей на реи, и они выстроились на пертах, как на параде. На мачте взвился французский флаг, и из пушечных фортов грянули залпы приветственного салюта. Все происходило столь сноровисто и с такой удивительной точностью, что даже невозмутимый Бонапарт не мог скрыть своего восхищения. Он скомандовал огонь и ответил своими пушками на приветствие человека, которого собирался навсегда вычеркнуть из памяти. Разумеется, огонь был неприцельным и ядра шлепались в воду далеко от бригантины, а она, грациозно покачиваясь, все дальше уходила из сектора обстрела.

Едва корабль миновал батарею, как на носу его появился человек, который начал какие-то манипуляции с надписью. К удивлению своему, оба стоявшие в укрытии офицера увидели, что первоначальное имя корабля не закрашено, а всего лишь заклеено бумагой. Бумагу удалили, и появились отчетливые буквы прежнего названия.

— Ах, дьявол! Этот парень обвел нас вокруг пальца,— воскликнул генерал Дюгомье.— Вся эта комедия ему нужна была для того, чтобы без опаски пройти мимо батареи. Ему не дали корабль, вот он и решил переметнуться к врагу.

— Нет, этому я не верю, — отозвался Наполеон.— Этот Сюркуф не способен на измену своей нации, ведь он, как ни странно это сейчас звучит, убежденный христианин. Такие люди незаменимы, надо только направить их на полезные дела. Я думаю, он собирается одурачить англичан.

— Что ж, посмотрим... Вот подойдет он к ним на дистанцию стрельбы, тогда и увидим.

Слегка накренясь, бригантина как на крыльях летела по рейду. Дальше в море крейсировали трехмачтовики англичан. Невооруженным взглядом можно было разглядеть каждый отдельный корабль. Бригантина устремилась прямо к флагману.

— Предатель! — сказал генерал Дюгомье.

— Не уверен, — возразил Наполеон. — Однако события и впрямь развертываются весьма интересно.

— Неужели он рискнул бы подойти так близко к флагману, не будь у него намерения продаться англичанам?

— Кажущиеся непреодолимыми трудности как раз и оказываются порой самыми пустячными. Однако что это?

— Ты о людях, вылезающих из люков?

— Да. Две минуты назад они ушли с палубы вниз французами, а теперь на них мундиры английских моряков. О-о-о... я, кажется, понял замысел этого дьявола Сюркуфа! Похоже, этому молодому бретонцу и впрямь можно было доверить любой корабль!

Щеки маленького корсиканца раскраснелись: бригантина полностью завладела его вниманием. Он не думал ни о Тулоне, ни о предстоящих дальнейших делах, он видел только маленький кораблик, дерзко лезущий прямо во вражескую пасть.

— Что он, совсем с ума сошел? Попытаться прорвать линию в этой точке — чистое безумие! — снова заговорил генерал, — Ему бы держать подальше к осту, чтобы выйти на ветер...

— Кто знает, какие у него расчеты! Так, флагманский корабль ложится в дрейф... Сюркуф подает сигнал, что хочет поговорить с адмиралом...

Напряжение достигло предела. Флагман лег в дрейф: паруса свои он развернул так, что в часть их ветер дул прямо по ходу корабля, в другую — с обратной стороны, препятствуя ходу. Теперь оставалось ждать, что бригантина спустит свои паруса. Однако вместо этого Сюркуф круто взял к ветру и приказал намертво закрепить руль тросом. Бригантина развернулась носом в открытое море, и оба корабля стали медленно сближаться.

Наполеон видел в трубу Сюркуфа. Он стоял на шканцах в английском мундире с переговорной трубой в руке так, чтобы с флагманского корабля нельзя было разглядеть его лица.

Перевел с немецкого А. Маковкин

Окончание следует

"Зимбабве" - каменный дом

Эти руины давно уже не дают покоя исследователям Африки. Я впервые узнал о них из книги чешского путешественника прошлого века Эмиля Голуба: «На одной из многочисленных гранитных скал с круглой вершиной я обнаружил развалины, которые в дальнейшем помогут раскрыть историю прежних обитателей центральной части Южной Африки. Это была стена высотой от 0,2 до 2 метров и толщиной 30 — 50 сантиметров. Она окружала вершину скалы и была сложена частично из больших каменных глыб, частично из гранитных плиток, покоившихся друг на друге и ничем не скрепленных...»

...Сижу, окруженный фолиантами с записками португальских путешественников разных веков в Центре африканских исследований при университете Мапуту, и пытаюсь понять: что за неведомая сила влекла первых европейцев в эти богом забытые места, где жара, болезни, недоброжелательно настроенные жители, хищные звери... После нескольких часов работы в поле глаза отказываются видеть от ярчайшего солнца, руки изрезаны острой травой, все открытые места тела покрыты крохотными колючками «обезьяньей фасоли»...

Листаю хроники и в который раз убеждаюсь в том, что, наверное, уже много раз открывали для себя другие — влекло золото, которого у Верховного правителя Мономотапы, по слухам, было очень много. И еще — слоновая кость, железо и рабы. Читаю хронику Жуана ди Барруша и нахожу объяснение слова «мономотапа», а точнее, мвене мутапа — «владыка рудников». Да, золота здесь было много. Это знали и арабы, торговавшие еще до португальцев с внутренними районами континента через Софалу. Осведомлены были и жители более отдаленных районов тогдашней Ойкумены. Похоже, даже малайцы, индийцы, китайцы...