Бомба для президента - Олег Владимирович Кондратьев

– Где экипаж?

– Еще в казарме.

– Звоните командиру лодки. От имени комбрига прикажите выставить дополнительного вооруженного верхнего вахтенного. На борт никого не пропускать. Даже своих! С борта никого не спускать. Даже командира! Особенно не разрешать проход через лодку никому из экипажа плавмастерской. На лодке объявить учебную боевую тревогу. Всей службе находиться на своих постах! Все!! Вплоть до следующего телефонного звонка от меня или комбрига. Или до моего личного прибытия на их борт. Экипаж оставить в казарме. Ясно?!

– Так точно!

– Никто больше ни о нашем разговоре, ни о происшествии знать не должен! – И, не дожидаясь ответа, Сергей выключил телефон. Потом повернулся к журналисту: – Извини, Гера, что я командую, но это – обязательный минимум, который надо выполнить незамедлительно. Я постараюсь чуть позже все объяснить, но, если существует хоть минимальная вероятность произойти тому, о чем я думаю, нам всем здесь… – Редин так и не подобрал приличного выражения и только в сердцах махнул рукой. – Ты должен немедленно связаться с руководством завода СМП. Ничего не объясняй. Пока. Воспользуйся своим, этим…

– «Красным кодом».

– Да! Потребуй НЕМЕДЛЕННО подогнать сюда к нам какой-нибудь катер, чтобы перебраться на ту сторону. Нет! Не катер. А мусоросборник, вот! Мы как-нибудь поместимся в его малюсенькой рубочке. А все объяснения – потом. Давай, Гера, действуй!

Талеев без возражений взялся за трубку сотового телефона.

Через пару минут вопрос был решен, а еще через десять с правой стороны появилось еле видное над водой самоходное плавучее сооружение, которое и было мусоросборником. На берегу Редин поднял вверх руки, чтобы его заметили, и указал на отдаленный край открытого плавучего дока, за который и надо было причалить. На мусоросборнике его поняли и выполнили команду безупречно.

Рубка действительно была так мала, что приходилось стоять, вплотную прижавшись друг к другу. И то входная дверь в нее не закрывалась. Сергей что-то быстро объяснил рулевому, и нелепый «самоплав» начал движение. Вместо того чтобы прямо направиться к необходимой точке, он совершил неторопливый круг по акватории канала, потом описал большую параболу, вытянутую по направлению к выходу в залив, и лишь после этого приткнулся к сваям причала на Южных Яграх. Причем на значительном расстоянии от лодки и мастерской. Дальше он пробирался – по-другому не назовешь – впритирку к причальным сваям, обходя пришвартованные на его пути буксир и дебаркадер, вплотную к их корпусам. В итоге мусоросборник уткнулся острым носом как раз между сцепленными подлодкой и перегрузочным судном.

В этом месте с борта ПМ свисал веревочный трап. Сергей пожал руку рулевому и начал подниматься вверх. За ним последовал Талеев. Едва Редин ступил на палубу, зазвонил его телефон.

– Слушаю, товарищ капитан 1-го ранга. Да, именно я этот переполох устроил. Вы меня давно знаете, Петр Алексеевич, еще когда не комбригом здесь были, а простым штурманенком в Гаджиево. По-вашему, я похож на человека, раздувающего из мухи слона? Спасибо, что наоборот. Поверьте на слово: обстоятельства чрезвычайно тревожные! Но подтвердить или, если очень повезет, опровергнуть что-то конкретными фактами я смогу через… 20 минут. До этого прошу вас не предпринимать никаких действий. И воздержитесь пока от докладов «наверх». Да, прошу лично! Потом все сможете свалить на меня, как на психа. Да-да, и на матросское разгильдяйство, и на офицерское пьянство, и общий низкий моральный дух. Спасибо. До связи!

К ним с журналистом уже приближался вызванный дежурным командир перегрузочного судна.

– Зачастили к нам, товарищ капитан 2-го ранга!

Редину не нравился этот молодой офицер. Какой-то слишком суетливый, не к месту угодливый.

– Значит, есть основания, – сухо сказал он. – Пройдемте в вашу каюту, командир.

Туда же он распорядился по очереди вызвать дежурного, помощника, вахтенного у трапа и вестового.

По мере того как моряки немногословно отвечали на вопросы, Талеев тут же делал звонки с мобильника в соответствующие заводские службы. Ни о какой срочной ночной покраске судна никто не знал. Ни люди, ни материалы, ни плавсредства для этого не выделялись. Да и вообще, должность главного строителя причальных сооружений называется совсем по-другому, и этот человек сейчас находится в очередном отпуске. А его заместителю 25 лет, он худой и маленького роста!

– Старшина, – продолжал допытываться Редин у помощника дежурного, – как твой начальник мастерской к этому, в белой каске, обращался, вспомни.

– Да никак вроде, – неуверенно отвечал матрос, – но они точно друг друга знали! Весело так говорили. Меня сразу в рубку отослали.

– Откуда ты тогда знаешь, что они корабль красить прибыли?

– Так строитель это сразу сказал. И еще бумагу показывал.

– Какую бумагу?

– Не знаю, он ее начальнику мастерской показывал. А тот потом позвонил мне по телефону в рубку и приказал в журнале сделать запись, что начата покраска бортов. Я и сделал. А как они уходили – не видел, я…

– Ладно, иди пока.

Уже шагнув к двери, старшина резко повернулся:

– Ой, товарищ капитан 2-го ранга, я вспомнил! Наш-то говорил: «Па́ша, мол, привет!» Ну, или что-то в этом роде…

Мгновенно отреагировал Талеев:

– Па́ша или, может, Паша́?

– Во-во, точно, Паша́!

– Т-а-а-к!

Больше никаких подробностей у вызванных узнать не удалось: дежурный по кораблю, согласно инструкции, в это время отдыхал, вестового дальше предбанника в каюту не пропускали, и гостя он вообще не видел. Вахтенный у трапа видел только силуэты, а не лица уходящих с корабля начальника мастерской и мужчины в глубоко надвинутой каске. Количество прибывших «для покраски» «рабочих» не запомнил даже помощник дежурного: то ли два, то ли четыре, а может, и пять-шесть… Осмотр в каюте капитана 3 ранга ничего не дал. Кое-какие следы хорошей офицерской пьянки с приличным закусоном. И все.

Талеев попросил командира перегрузчика оставить их ненадолго с Рединым одних.

– Итак, Серж, думаю, что прежде, чем продолжить поиски или расследование, мне надо получить от тебя кое-какие объяснения. Бог свидетель, я честно молчал все это время, теперь выкладывай до конца.

– Гера, потерпи десять минут! Ответы на большинство твоих вопросов совсем рядом, за двумя переборками и прочным корпусом лодки. Поверь, тебе не потребуется почти никаких моих пояснений.

Редин громко крикнул в коридор:

– Командир! – Из-за двери тут же появился моложавый капитан 2-го ранга. – Распорядитесь, пожалуйста, чтобы для меня и моего коллеги приготовили бахилы и резиновые перчатки. Мы пройдем через зону строгого режима на вашем корабле и спустимся в реакторный отсек подводной лодки.

Офицер тут же отдал соответствующее распоряжение и поинтересовался:

– Вам выделить сопровождающего специалиста или мне следовать с вами?

– Нет, командир, никого не надо. Мы пойдем одни. – Увидев, как капитан 2-го