Любовница - Анджела Дрейк

Сол дождался тишины. Но как только он собрался сказать несколько слов о концерте Элгара и манере, в которой его следовало играть, его перебил лидер оркестра, обходительный мужчина, шутливо прозванный "главным тореадором".

– Маэстро, разве вы не собираетесь рассказать Тэре назидательную историю? Ведь она впервые на сцене.

Сол прищурил глаза и улыбнулся.

– Ах, да. – Он посмотрел сверху вниз на Тэру, а она – снизу вверх на него. – Вступительное слово для дебютантов. Когда я работал в оркестре в Мюнхене, там был один фаготист, – объяснил он. – Хитрый старый черт. Он знал о музыке все. Он любил сидеть в полутемных пивных подвальчиках и рассказывать анекдоты о дирижерах.

Он замолчал.

– И что же дальше? – спросила Тэра.

– Он утверждал, что, когда перед оркестром появляется новый дирижер, музыканты сразу понимают, кто здесь хозяин – он или они. Еще до того как бедняга берет в руки дирижерскую палочку, они уже точно знают, кто будет задавать тон.

– Мне кажется, я знаю, кто задает тон в этом оркестре, – вставила Тэра. В ее глазах сверкали искорки. – У этой истории есть счастливый конец? – поинтересовалась она.

– О, разумеется. Музыканты должны быть компетентны и послушны. Включая солистов.

– Итак, слабонервные, мятежные духом или недостаточно техничные могут уйти сразу? В этом мораль истории? Что ж, я остаюсь! – заявила Тэра, вызвав среди музыкантов гул одобрения.

– Хорошо. Тогда перейдем к делу. – Ксавьер снова стал суровым и целеустремленным. – Концерт Элгара, леди и джентльмены. Великое произведение искусства. Изысканная вещь. Давайте постараемся не испортить ее.

Он положил руки на изогнутый медный поручень. На его собранном лице появилось увлеченное выражение.

– Эдуард Элгар был композитором огромного обаяния, – начал он. – Для его музыки характерны вкус и воспитанность ушедших веков. Это музыка величайшего достоинства, величайшей красоты и истинного благородства. Она исполнена ностальгической тоски по прошлому.

Слушая его, Тэра представила картину: подернутый дымкой июньский полдень в старом английском саду. Две стройные элегантные женщины в белых муслиновых платьях – так могла бы выглядеть повзрослевшая Алессандра или молодая Джорджиана – медленно идут по шелковистой лужайке, дружески беседуя. Сол продолжал говорить.

– Этот великий концерт, который мы собираемся исполнить, любят за его поэзию и романтичность. – Он остановился и внимательно посмотрел на Тэру, – Я хочу, чтобы наши слушатели прониклись духом Англии прошлых веков. Я хочу, чтобы они испытали те же сожаления, которые испытывал композитор, когда писал эту музыку, раздумывая над уходящими годами своей жизни и о славе прошедшей эпохи.

Боже мой, как вдохновенно он говорит, подумала Тэра, чувствуя комок в горле.

– И помните, – продолжал Сол спокойным завораживающим голосом, – что Эдуард Элгар сам был прекрасным скрипачом и хорошо знал все подводные камни этого произведения. – Он строго посмотрел на Тэру.

Сол! Ты что, пытаешься запугать меня до смерти, хотелось сказать Таре. Но она понимала, что сейчас это не было игрой. Сейчас Сол был в высшей степени серьезен, в высшей степени воодушевлен и искренен. Его душа была обнажена, и он ожидал того же от других, ради музыкального совершенства, не только технического, но и духовного.

– Элгару было уже за пятьдесят, когда он записал это произведение, – сказал Сол – Тэра еще очень молода. Ей понадобится все ее умение и желание, чтобы передать всю гамму чувств стареющего человека – Он остановился и посмотрел на нее пронзительным, требовательным взглядом, заставив ее сердце сжаться. – Я уверен, что она прекрасно справится с этим, – добавил он в заключение, понизив голос почти до шепота.

Его глаза несколько мгновений неотрывно удерживали ее взгляд, гипнотизируя и лишая дара речи. Он все еще обладал магической властью над ней. Даже прожив с ним многие месяцы, она так и не научилась противостоять этой силе.

Она понимала, что все богатство его опыта и музыкального восприятия, вся его сила, будут предоставлены в ее распоряжение, для того чтобы сделать выдающийся концерт.

Когда бы она ни играла с Солом, она всегда была на высоте, достигая гораздо большего, чем могла даже желать. Когда Сола не было рядом, когда она была вне орбиты его солнца, ей было трудно поверить, что она обладает такими возможностям.

Ты должна выложить ради него всю душу, сказала она себе, зная, что под его управлением у нее хватит сил сыграть так, чтобы удовлетворить даже его строгие требования. И она была уверена, что оркестр испытывает такой же подъем и воодушевление.

Эмоции переполняли ее. Она почувствовала теплое покалывание в кончиках пальцев, когда прижала скрипку к подбородку.

Последующие минуты и часы пролетели для нее как во сне. Она играла, слушала, снова готовилась играть – все казалось нереальным.

И вот наступил момент, когда она должна была играть наяву. Зал полон. Увертюра уже достигла кульминации и близилась к завершению. Раздались аплодисменты.

Тэра ждала за кулисами, ее нервы пели от напряжения и предвкушения. Она старалась думать только о том произведении, которое собиралась играть. Сознание ее было заполнено перепутавшимися музыкальными образами и милыми сердцу прекрасными чертами Сола.

Уже за пределами страхов, освободившись от всего наносного, лишнего, она ждала, когда Сол пройдет за кулисы, чтобы вывести ее на сцену.

Неожиданно она увидела, что он уже направляется к ней. Его лицо сохраняло отрешенное выражение, как будто он еще не спустился на землю после мощного крещендо оркестра.

В классическом фраке и белой рубашке он выглядел как настоящий аристократ – возвышенный, сдержанный, непроницаемо-загадочный.

Как мало она знает о нем. И каким неотразимым это делает его в ее глазах.

Он протянул к ней руку, окидывая взглядом ее длинное приталенное ярко-красное платье с глубоким вырезом, соблазнительно обрисовывающее полную грудь.

– Ты понравишься публике, – загадочно произнес он, беря ее за руку.

Они вместе вышли на сцену. Сол с гордостью и нежностью провел ее сквозь ряды оркестра.

Одобрительный гул пробежал по залу, и сердце Тэры подпрыгнуло от смешанного чувства возбуждения и страха. Она заставила себя улыбнуться и слегка наклонила голову в знак благодарности за теплый прием.

Заняв устойчивое положение, она распрямила спину и сделала глубокий вдох. Наконец-то настал этот момент. Момент, о котором мечтала она, но более всего – ее отец. Его лицо медленно всплыло в ее сознании, любимое лицо из ее прошлого.