Судьба наизнанку - Дмитрий Селин

– Ты бл…, командир ху…в! – не переставая матерится, орал капитан, – на войну, бл… собрался, сосунок! Кто так, бл…, воюет! – и дальше в том же духе минут десять.

Они остановились, благоразумно пережидая вспышку начальственного гнева. Смысл воспитательной речи капитана сводился к тому, что если бы вместо них в Долбино были немцы, то бронепоезд уже валялся бы вверх колёсами под откосом. Вместе со своим экипажем, бездарно погубленным собственным командиром, сунувшемся без разведки в занятый войсками противника населённый пункт. Причём, как с удивлением услышал Олег, подобное сегодня происходит уже во второй раз.

Высказав в заключение своей речи энергичное пожелание – учить и выполнять Устав, мать и отца его, капитан развернул обалдевшего от такого напора парня и толкнул в сторону станции. Когда он быстро исчез за дверьми, капитан, внешне напоминающий уменьшенную копию Шварценеггера, но с усами и в российской форме, боковым зрением обнаружил на перроне новых действующих лиц.

– В оцепление! – скомандовал он всё ещё стоявшим в два ряда пограничникам и омоновцам, развернулся к подошедшим, – кого привёл, товарищ старший сержант?

– Задержаны при попытке проникнуть на охраняемый объект! – отрапортовал Рокотов, – местный житель, дежурный по станции и гражданин Украины, его родственник. Товарищ Мирошниченко в курсе.

– Как вы сюда попали? – обратился пока безымянный капитан к Олегу. Своего современника он определил по одежде.

– На машине приехал, товарищ капитан, – ответил Олег, стараясь стоять как можно более ровно, – по личным делам.

– Где служили? – безошибочно уловив следы былой выправки, спросил командир сводного отряда сил МВД и ФСБ России.

– Отдельная бригада морской пехоты Военно-морских сил Украины, – не стал уточнять все подробности Олег, но капитана его ответ устроил.

– Мне надо поговорить с Николаем Ивановичем, – неожиданно вперёд вылез Фёдор. Капитан слегка поморщился.

– Сначала вы поговорите с товарищем Мирошниченко, – определил капитан дальнейшую судьбу железнодорожника, – а только потом с дежурным по станции. Рядовой Семёнов, проводите!

Один из двух оставшихся при командире пограничников сделал шаг вперёд и вместе с Фёдором ушёл в помещение станции.

– Как же вас не арестовали? – не скрывая интереса, спросил капитан

– Так получилось, – обтекаемо ответил Олег, – всё произошло очень быстро и местные силовики, наверное, просто не успели среагировать.

Уточнив время общения Олега с прошлыми коллегами, капитан задумался. Воспользовавшись паузой, Олег вполголоса спросил у Рокотова

– О каком втором разе говорил товарищ капитан?

Андрей не успел ответить, капитан вскинул голову и посмотрел Олегу в глаза.

– Как звать-то вас, товарищ украинский морпех?

– Реутов Олег Александрович, – ответил тот.

– Смоленцев Эдуард Вячеславович, – представился капитан, – пойдём, присядем. В ногах правды нет. Товарищ сержант, – обратился он к Рокотову, – отправляйтесь в распоряжение товарища Мирошниченко.

Козырнув, Рокотов удалился вместе со своим вторым номером. В пределах видимости на перроне остался только второй охранник капитана, но и он отошёл к левому краю здания.

Они уселись на уже слегка облезшие скамейки у обшитой досками стены, рядом с дверьми.

– Получается, поезд выехал в Белгород не ранее восьми утра? – ещё раз уточнил Смоленцев.

– Точно время может Фёдор Лапин сказать, но, думаю, отправились они где-то в полвосьмого утра. А насколько важно точное время?

– Плюс-минус полчаса ничего не решают, – ответил капитан, – пока они доехали, пока сообщили по инстанциям, пока им ответили. Нет, всё равно не получается. Не могли они так быстро среагировать.

– Больше двенадцати часов прошло, – удивился Олег, – уйма времени! Вот, даже бронепоезд успели пригнать.

– Вот именно, – пригнать! – хмыкнул капитан, вытянув ноги и откинувшись на стену здания, рядом с распахнутой входной дверью, – внутри снарядов нет, орудийные замки сняты. Ходовая часть изношена, бронелисты болтаются. Такое впечатление, что его в ремонт перегоняли, а местные сотрудники быстро-быстро подгребли под себя и использовали как средство усиления, когда первая попытка провалилась. Посадили за броню комендантский взвод и вперёд! Малой кровью, могучим ударом, бл….

– Так что случилось-то, в первый раз?

Капитан рассказал. С его слов вырисовывалась следующая картина.

В три часа десять минут пополудни к стоявшим на разрыве пути железнодорожникам из Октябрьского не спеша подъехал аварийный поезд из Белгорода. Паровоз толкал две платформы – одну, спереди, с рельсами и шпалами, на второй горой лежала щебёнка. Сзади паровоза был подцеплен вагон, с открытыми по причине жары дверьми. В проёме сидели, свесив ноги, довоенные мастера кувалды, лома и большого ключа с длинной ручкой. Приблизившись почти вплотную, один из работников НКПС позвал к вагону потомков, мол, надо обсудить, как восстанавливать верхнее строение пути. Сам он из вагона не вышел, лень ему было, наверное.

Почти все потомки толпой попёрлись на импровизированное совещание. У дрезины остался только геодезист, укладывающий в кофр нивелир, и два милиционера перекусывали в тени служебного микроавтобуса. С насыпи их видно не было.

Прервал трапезу отчаянный вопль геодезиста. Похватав автоматы, милиционеры увидели, прикрывшись бортом «Уазика», как бегущего в сторону посёлка парня догоняет и валит между рельсов их довоенный коллега. Воспользовавшись тем, что внимание нападавших было отвлечено на эту древнюю, как человечество, сцену, сотрудники МВД РФ – один из них уже знакомый Олегу Рокотов – под прикрытием насыпи пробрались к тендеру паровоза. Дверь вагона с их стороны была открытой, но никого на часах там не было. Все лжепутейцы упаковывали столь глупо попавшихся потомков. За этим занятием их и застали заскочившие в вагон милиционеры.

– Помните, как в первый раз впечатляет автоматная очередь в замкнутом пространстве? – спросил Реутова капитан

Олег кивнул.

– Полмагазина каждому хватило, что пресечь нарушение. Теперь у нас в гауптвахте погранотряда свободных мест нет – все этими придурками заняты. А один из них сбежал.

– Кто геодезиста ловил? – уточнил Олег.

– Да. Такого дёру дал, что догнать не смогли. А стрелять, сами понимаете, не стали. Не только на жэ-дэ наши предки наехать пытались – на трассе, ещё в нескольких местах. Пытались «языков» захватить, но практически везде безуспешно. Вот после таких эксцессов штаб по ЧС постановил организовать трёхкилометровую зону безопасности. От хронораздела вглубь советской территории. Опыт есть – почти все сотрудники через Чечню прошли, так что ничего нового мы не придумали. Сейчас везде на дорогах и в стратегически важных точках выставлены блокпосты, идёт их укрепление. Никого в своей зоне ответственности хватать мы не позволим, так что можете с роднёй спокойно пить дальше, – пошутил Смоленцев.

– М-да, – покачал головой Олег, – после такого вмиг протрезвеешь, никакой водки не хватит.

– Так зачем вы сюда приехали? – снова спросил капитан.

Олег в третий раз пересказал свои приключения, вкратце упомянув о бывшем будущем семьи Лапиных.

– Так они все погибли? – мрачно спросил Смоленцев.

– Одна старшая дочь осталась.

– Если даже немцы посмеют напасть, то с нашим боевым опытом и вооружением, вермахт дальше старой границы… – капитан начал высказывать тривиальную для 2008 года идею.

Он не закончил, – Фёдор, неслышно вышедший на брусчатку, резко прервал Смоленцева.

– Не надо, товарищ капитан. Свою победу мы должны добыть сами. Только так. Вашу помощь мы примем, но воевать за нас не позволим! Иначе кем мы тогда будем? За спины своих внуков спрячемся? Не считайте нас слабее и глупее себя!

С этими словами он развернулся и отправился в сторону заложенной брёвнами стрелки. Олег пошёл за ним следом. У первого вагона он оглянулся, – Смоленцев стоял на перроне и смотрел им вслед.

Выйдя на петляющую между плетней и заборов тропку, Олег спросил никуда не спешащего Фёдора

– Ну и как там обстановка?

– На станции-то? – уточнил Лапин, – тишина и покой. Этот, чекист ваш, Мирошниченко, задал пару вопросов и отпустил. Ему не до меня было – всё что нужно, он из станционного журнала узнал и от Николая Ивановича. Потом сразу приказал к себе коллегу привести, на которого капитан орал. Опытом обменяться, наверное.

– Какой такой опыт? Энкаведешники попались, как куры в ощип.

– Зря ты так говоришь, – вступился за современников Фёдор, – что этот пацан мог сделать? Я потом в дежурку зашёл, с Николаем Ивановичем поговорил. Там ещё машинист с бронепоезда был, чаем угощался. Ваши им термос дали, с кипятком, и чудной чай, в маленьких пакетиках на ниточке. Машинист сказал, что в Белгороде на станции и путях страшный бардак, всё эшелонами заставлено. Только днём начали растаскивать и обратно выталкивать. Бронепаровоз, оказывается, вхолодную на капремонт в Харьков шёл, вместе с четырьмя старыми бронеплощадками. Выдернули их из состава, растопили паровоз, посадили в кабину маневрового машиниста с сортировки и сюда отправили. Жуть, – Фёдор вдруг остановился так резко, что Олег чуть на него не налетел, – если мы так с немцами начинали воевать… – он немного помолчал, затем зло продолжил, – не могли найти нормальную часть! Посадили за броню комендантский взвод, пацанов-первогодков, суки! Больше под рукой никого не оказалось! Езжайте, говорят, постойте сутки, а завтра вас сменят! Даже патронов более нормы не дали, мол, не положено, бл…!