Судьба наизнанку - Дмитрий Селин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты знаешь о деле «Промпартии»? – слегка понизив голос, спросил его Фёдор.
– Что-то читал, – Олег не мог вспомнить подробностей, но то, что этим судом фактически открылся сезон Большого Террора тридцатых годов, мог сказать точно, – там очень много инженеров и других технических специалистов посадили?
– Да, – Фёдор ещё более понизил голос. Даже в собственном доме он не стал рисковать, – открыто говорить на данную тему. – Многих посадили, но тогда ещё законы были помягче, – он криво усмехнулся, – поэтому больших сроков не дали, а некоторых просто выслали подальше от крупных городов.
– К вам в том числе? – уточнил Олег.
– Нет, к нам нельзя, у нас стратегическая железнодорожная магистраль проходит, – Фёдор сделал небольшую паузу, – подальше в область. Но это неважно. Одного я вот с такого возраста знаю, его отец с моим на одном бронепоезде ездил. Он в Белгороде раньше жил, часто раньше виделись. То он к нам заедет, то я к нему. Много тогда говорили, спорили, как дальше Советская власть развиваться будет. Он мне всё Чаянова с Кондратьевым в пример ставил, считал, что их идеи для дела революции более полезны, чем те, что выдвинул Сталин с его группой.
– Ого, – удивился Олег, – так прямо и говорил?
– Да. Тогда, в конце двадцатых и начале тридцатых Сталин не был тем, кем он стал сейчас. Он был одним из руководителей партии, не самым видным, кстати. Сейчас про это все постарались забыть, а кто не захотел, тому помогли. Невзирая на должности и звания.
– Как Тухачевского? – хмыкнул Олег.
– Вот его-то я бы собственными руками придушил! – Фёдор неожиданно взъярился, – за то, что он в Тамбове сделал! Таких же мужиков, что за Лениным пошли, газами затравил!
– Да хрен с ним, с Тухачевским, – Олег грубовато прервал Фёдора, – собаке собачья смерть. Мне-то, что ты предложить хочешь?
– Ты можешь принести сюда знание того, что случилось позже. Книги, где написана история падения Союза. Кто, как и за что предал народную власть. Нам нужно знать, как это случилось, а предотвратить это уже наша забота.
– Стрелять придётся, – глядя родичу в глаза, сказал Олег.
– Может быть, – Фёдор взгляда не отвёл, – но это меня не остановит.
– Ты так уверен в успехе своего безнадёжного дела? – Олег не мог скрыть своего скептицизма, – сам подумай, против кого и чего ты собрался выступать? Там, – он кивнул головой в сторону, – государство. С чиновниками, армией и НКВД. Здесь – только ты и ещё несколько, со мной, человек. Ну и кто кого переборет, как считаешь?
Фёдор зло усмехнулся.
– Ты ошибаешься. До вашего появления всё так и было. А сейчас всё станет по-другому. Очень многие узнают, что их ждёт в будущем и это им очень-очень не понравится. Начиная от рабочего с крестьянином и заканчивая наркомом. С таким знанием одному-то жить невозможно, а когда об этом всем станет известно? Представляешь, что начнётся?
– Честно скажу, не представляю, – Олег даже зажмурился, стараясь мысленно увидеть эти зияющие перспективы, – но мне всё-таки кажется, что власти этого не допустят.
– А что от них останется, от властей-то? – засмеялся Фёдор, – когда народным массам станет известно, как власть эта народное достояние в карман сложила и трудящимся массам вот такую, – он показал, – дулю выкатила? Кто за этих выродков встанет, когда до дела дойдёт? Кто предателей революции защищать будет?
– Ну, знаешь, Фёдор, – Олег даже несколько растерялся, – твоя уверенность конечно, впечатляет. Но она мне кажется, ну, несколько наивной, что ли. Или ты мне всё-таки о чём-то не договариваешь? До сегодняшнего дня ты ведь не стремился выводить Советскую власть на путь истинный?
– А мне не надо было, я считал – спятила старуха перед смертью. Думал так, пока вы не здесь появились.
– Какая старуха? А мы-то при чём? – Олег устал удивляться. Жить в эпоху смутных чудес уже откровенно задолбало.
– При том, – Фёдор подошёл почти вплотную к Олегу, как несколько часов ранее, – про вас мне, пацану, ещё в семнадцатом тётка Антонины сказала.
– Таки про нас? – на остатках сарказма продолжил Олег.
– Про вас, – Фёдор шутку не принял, – она тогда из Прохоровского дома к себе возвращалась, мимо станции проходила, а я ей навстречу попался. Окликнула она меня и говорит «Когда твоя внучка родит раньше бабушки, ты изменишь всё, что захочешь. Запомни мои слова, племянник нежданный». Стукнула о землю палкой и дальше пошла, а я столбом стоять остался, вслед ей смотрел. В свою родню меня зачислила, надо же!
– Так мы ещё не… – начал, Олег и понял, что сболтнул лишнее.
– Не обольщайся, правнучек, – в голосе Лапина прорезалась неприкрытая ирония, – это уже случилось.
– ?
– Сам подумай. Мама Вероники приходится внучкой Антонине, так?
– Так.
– Всё, – Фёдор развёл руками. – У меня всё получится, ведь внучка родила раньше бабушки.
– Что-то я не въехал, – Олег обхватил голову ладонями, – как она могла родить раньше, если… ага, – он стал лихорадочно соображать, – внучка и бабушка сейчас существуют одновременно, так. У бабушки ребёнку двенадцать лет, у внучки… – он не спросил у Вероники сколько ей лет, – двадцать точно. Да, получается, – он почти обалдел от полученного результата, – ребёнок внучки старше ребёнка бабушки, значит, внучка родила раньше. Ни хрена себе относительность, Эйнштейн отдыхает!
Олег устало откинулся на стену и прикрыл глаза. То, что он сейчас услышал, не лезло ни в какие ворота.
– Надо всё обдумать, – сообщил он Фёдору.
– Думай. Время пока есть, – голос Лапина удалился, видимо он вышел из горницы в крайнюю комнату, затем половицы проскрипели в сторону кухни.
«Вот повезло». Олег пытался как-то разложить все события по надлежащим им местам «Поехал фуру встречать, называется. Вызвался, блин. Проехал бы он без проблем, в первый раз что ли? Потом авария, встретил Веронику. Запишем в плюс. Авария не в счёт, одна машина не пострадала, вторая исчезла. Форс-мажор. Дальше еле выбрались с границы времён, повезло. тоже плюс. Сам чуть копыта не откинул, Веронике спасибо, вытащила. Ещё один плюс. Потом… а какого… рожна Вероника рванула в Долбино? Ночью она благополучно проехала мимо. Ну, дальше понеслось. Встреча с прошлым, остановка поезда, недобдивший чекист. Поездка в Октябрьский и возврат в СССР, блин, как в песне. Вероника…» Он вспомнил прижавшуюся к нему девушку и, не раздумывая, прогнал пленительный образ. Голова пока должна быть холодной, а сердце и так полностью принадлежало Нике. Отныне и навсегда.
Фёдору он, в принципе, уже согласился помочь. Судя по сегодняшнему дню, на «растрескивание» закатанной до уровня бетонной площадки, ровной и сухой, гражданской активности населения СССР, нужно не так много времени. Чуть информации из будущего прольётся на это бетонное поле, так толстый серый слой «одобрямса» лопается и разваливается на отдельные, рассыпающиеся в пыль, куски. Из народных глубин сначала робко, а потом всё сильнее и настойчивей начинают рваться к вольному Солнцу назойливые вопросы, ехидные комментарии и острые рассуждения о несбывшихся ожиданиях. Но это только слова, вскорости на суковатых ветвях выросшего древа сомнений начнут вызревать плоды недовольства и решительных действии. Плодоносный сезон обещает быть весьма жарким.
Олег постарался отогнать от себя общеполитические рассуждения и постарался сосредоточиться на более близких к нему планах и перспективах. «Ещё Веронику поспрашивать надо. Нехорошо к любимой девушке с такими вопросами приставать, а придётся. Что же её ночью в дорогу понесло, и почему она в Долбино рванула?» Про историю с родовой клятвой он пока постарался забыть. Чувствовал, что Вероника сама расскажет, и ждать этого осталось недолго.
Сквозь занавеску и открытое окно донеслись весёлые детские голоса. Почти сразу же в горницу толпой ввалились дети – все трое. Впереди Максим с Леной в серых рубашках до полу, сразу за ними – Полина в новеньком ярко-жёлтом халате. Пушистом и явно для неё большом. Антонина, скорее всего, купила его на вырост. Расти Полине до нужных кондиций, предстояло ещё достаточно долго – из подвёрнутых рукавов торчали худющие, как первые весенние побеги, руки, голова на тощей шее практически потерялась в накинутом капюшоне. «Настоящий цыплёнок, но не бройлер» – подумал Олег.
– С лёгким паром! – сказал им Олег.
– Спасибо! – за всех ответил Максимка.
Полина почувствовала ироничное к себе отношение и, надувшись, стала командовать самыми младшими.
– Максим, убери железную дорогу в угол! Пройти невозможно! Ленка, ты посуду по всему полу раскидала! Прибирайся немедленно!
Младшие, сопя, принялись выполнять указания. Видимо, в отсутствие родителей старшая сестра успешно их заменяла, и непослушание было чревато всякими неприятными последствиями.
– Олег! – позвал с улицы Фёдор, – пошли.