Бойтесь своих желаний - Екатерина Орлова

Рик подходит ко мне и утыкается носом в тыльную сторону моей ладони, а я вздрагиваю. Но горло сковал ужас, а потому я не могу выдавить из себя ни звука. Не срабатывает даже материнский инстинкт, который велит прикрыть живот от опасности. Я тупо не могу поднять руки.

— Ну же, Белочка, отмирай, — с улыбкой говорит Миша, а потом берет меня за холодную ладонь и проводит по загривку собаки.

Пальцы дрожат, дыхание сбивается, паника нарастает, а потом в какой-то момент страх отпускает, и я наконец вижу, что эти животные не такие уж злобные и страшные. Расслабляюсь и начинаю сама трепать собаку за ухом. Она немного поворачивает голову в сторону, давая понять, в каком месте эта ласка приятнее. Умная животина. И не такая уж и страшная. Я смелею и даже присаживаюсь на Мишино колено, чтобы быть ближе к собаке. Мое дыхание все еще неровное, и сердце выскакивает из груди, но уже однозначно легче. Вряд ли я пока решусь на такой фокус наедине с псом, но это ведь уже прогресс, правда? Я окончательно расслабляюсь, когда Рик касается шершавым языком моего запястья. Улыбаюсь, повернувшись лицом к Мише.

— Ну вот. Умница моя, — тихо говорит он. — Теперь есть надежда, что наш ребенок не будет бояться собак.

— Не будет. У него смелый папа.

— Да, но состояние мамы во время беременности очень важно.

— Как будто я не знаю.

— Хватит умничать, Белка. — Он целует меня в кончик носа и ведет к небольшому крану, торчащему из стены дома. Миша включает воду и подает мне мыло, а когда мы заканчиваем мыть руки, заботливо вытирает их полотенцем, и мы наконец идем к столу.

Мы рассаживаемся и приступаем к вкуснейшему обеду. Тихон Михайлович пожарил рыбу на гриле, и от запахов во рту скапливается слюна. Я все еще вздрагиваю, когда собаки трутся рядом, задевая меня своими крепкими боками или когда смотрят, как я ем, в надежде получить хотя бы кусочек с хозяйского стола. Но, по крайней мере, горло не сковывает ужасом, и я могу даже шевелить пальцами. Правда, пока еще холодными.

— Вернемся из отпуска и надо планировать свадьбу, — произносит Инна Владимировна.

— Мам, только прошу тебя, ничего пафосного.

— Ой, тебя забыли спросить, — отмахивается она. — Ты же даже не спросил Улю, чего хочет она.

— Она согласна с Мишей, — прожевав, отвечаю я.

— Тогда сделаем регистрацию на открытом воздухе. Можно даже дома.

— Да триста лет оно нам надо, — отвечает Миша. — Я думаю, ресторан на окраине поселка вполне подойдет.

— Не в городе? — интересуется Марк.

— Нет, мы хотим на природе, — отвечаю я.

— Можно будет искупаться в озере голышом ночью, — говорит Марк, откидываясь на спинку скамейки.

— Я тебе искупаюсь, — грозит ему Инна Владимировна, на что Марк небрежно пожимает плечами, давая понять, что эти угрозы его совсем не пугают.

— Когда собираешься с работы уходить, Уля? — спрашивает Мишина мама.

— А почему я должна уходить?

— Твоя работа предполагает физическую нагрузку, которая под конец беременности может сильно утомлять. К тому же, мне кажется, живот будет мешать.

— О, она меня съест, если будет дома сидеть.

— А ты купи дом и переезжайте туда, — предлагает Тихон Михайлович. — Тогда Ульяне будет чем заняться, и на препирания с тобой не останется сил и времени.

— Купи дом, — хмыкает Миша. — На него надо заработать.

— Ну так все в твоих руках, сын.

— Уль, хочешь дом? — спрашивает мен Миша.

— Мне не нравится мотивация его покупки, но да, мне нравится жить в своем доме. Уютно и тихо. И мы могли бы там сделать массажный кабинет, чтобы клиенты приезжали туда.

Миша тихонько стонет.

— Вы поняли, почему я говорю, что она меня съест? Я запрещу ей работать, и Белка будет отгрызать от меня каждый день по кусочку, пока не добьется своего.

Я показываю ему язык, и все улыбаются.

Вот такой стала моя жизнь с появлением в ней Миши. Не скажу, что легкой или слишком расслабленной, нет. Миша, при всей его терпеливости, иногда тоже взрывается. У нас практически не бывает громких скандалов, и уж тем более таких, которые заканчиваются бурным сексом. Я вообще не понимаю, как можно лечь в постель с мужчиной, который минуту назад тебя раздражал. Но Миша умеет скандалить по-своему. Как тогда, когда вынудил меня впервые признаться ему в любви. Он просто закрывается и провоцирует меня на первый шаг. Да, иногда бывает вынести это еще тяжелее, чем если бы он открыто ругался, но как-то нам все же удается сосуществовать. Скажу правду, я только через пару месяцев наших отношений наконец вздохнула свободно. До этого я все время пребывала в напряженном ожидании того, что Миша наконец не выдержит мой несносный характер и плюнет на все эти чувства. Бросит меня и не будет вспоминать. Но тогда, на Новый год, я же загадала настойчивого мужчину. Такого и получила. Иногда с перегибами и диктаторскими замашками, но в целом идеального. Вот и не верь после этого в загадывание желаний. А, и теперь я признаюсь ему в любви гораздо чаще. Как минимум, один раз в день. Миша доволен таким раскладом, но иногда специально провоцирует меня на признание просто чтобы потешить свое не в меру раздутое эго. Что ж, я, как будущая жена этого упертого мужчины, и будущая мать его детей, должна поддерживать и каждый раз вселять в него еще больше уверенности в сделанном им выборе. Потому что мне нравятся его улыбки. Нравится, каким ласковым и нежным он бывает, когда я произношу вслух три заветных слова. И хочется верить, что так между нами будет всегда — открыто, искренне и с легкой перчинкой.

03.02.2022