Правда о Советском Союзе. Какую страну мы потеряли? - Игорь Прокопенко

А вот у Михаила Сергеевича Горбачева, флагмана перестройки, была привычка — в последний момент приехать с незапланированной делегацией. Вся кухня вверх дном, повара сходят с ума: где достать столько еды? И главное — все должно быть готово через полчаса, гости не должны скучать.

Анатолий Галкин делится пережитым:

«Допустим, Леонид Ильич в лесу увидел полянку и говорит: «Вот здесь мы будем сегодня ужинать». Вот такой прикол был. И его уже ничего не интересовало. Пока он ходит, сшибает шишки, уже накрывают столы, несут тулупы, стулья. И вот на этой полянке зимой, в двадцать градусов, они сидят, ужинают.

Что касалось Черненко и Андропова, их кухня была сдержанная, более варено-паровая, потому что эти люди не блистали здоровьем, было меньше жареного, все как бы диетическое. Михаил Сергеевич любил обычную пищу, довольно-таки разнообразную, но не сильно жирную. Борис Николаевич, наоборот, — еда у него была чисто русская, изобильная, сытная, жирноватая — шашлыки, буженина, дичи было много».

Что касается Горбачева, то был такой эпизод: Испания, в Мадриде открывали новое посольство. До этого мы с ним разговаривали, конечно, весь план работ мне известен: к ужину будет 3–4 человека в резиденции. И Михаил Сергеевич приехал со встречи «восьмерки» и говорит: там человек 40–50, мы сегодня будем все вместе ужинать. Никого не интересует, где взять стекло, приборы, стулья. Раиса Максимовна в одном углу кричит: «Толенька, налей мне коньяка», Михаил Сергеевич усаживает где-то гостей, стоит, разговаривает. А как мне накормить-напоить сорок человек?

Тогда много не пили. Когда человек много пьет, он немножко раскрывается. А тогда было страшное время, потому что каждый чиновник должен был следить за собой. Вот сейчас смотришь телевизор — каждый чиновник столько болтает ерунды, и все равно. А тогда это чревато было».

Для многих представителей правящей элиты кремлевские приемы были еще и нужным рабочим моментом. Именно здесь за бокалом «Советского шампанского» или «Русской пшеничной» решались насущные вопросы и обсуждались проблемы.

В то же время работники номенклатуры знали четко: от приема в Кремле зависит их карьера и благополучие.

Завсегдатаи подмечали по манере разговора, взглядам, рукопожатию положение дел того или иного чиновника. Важным считалось умение пить алкоголь — это был своеобразный тест на болтливость!

Всегда существовало негласное правило рассадки: почетного гостя и того, кто «пришелся ко двору», сажали рядом с главным человеком, и таким образом номенклатурщики узнавали, кто сегодня в фаворе!

В то время кто ближе к президенту, по правую руку, тот считается первым помощником, и уже направление идет по статусу.

Существовала даже верная примета: если приказ о назначении подписан после праздников — партийная карьера удалась…

И наоборот, если на партийную гулянку не пригласили, это не значит, что это банальная забывчивость вождя. Скорее всего, после праздников придется покинуть уютный кремлевский кабинет…

Посиделки на самом высоком уровне никогда не проходили без развлечений.

Для членов Политбюро и приглашенных гостей специально продумывали специальный досуг. Что может быть интересно кремлевскому чиновнику?! Разумеется, как и всем простым смертным, песни и пляски. Но только простым смертным в «Голубых огоньках», а руководству страны все то же самое, но живьем.

А выходили на сцену только народные любимцы — звезды советской эстрады. Так называемые «кремлевские соловьи» — Иосиф Кобзон, Лев Лещенко, Муслим Магомаев, София Ротару. Пугачеву приглашали редко. Не всем лидерам страны нравилась рыжеволосая строптивая певица…

Где-то для фона играла музыка, были моменты, когда вызывали какую-то гостью или певца. В советское время, как правило, Кобзон, Людмила Зыкина были из таких народных артистов.

Кремлевские застолья всегда собирались под определенные даты, благо в стране была масса профессиональных праздников: дни шахтера, летчика, учителя, милиционера. Каждый артист в своем репертуаре должен был иметь песню на любую тему, по этому принципу и подбирали исполнителей.

Драматургия партийных сборных концертов незамысловата: в сборном концерте Кремля должны быть песни о Родине, маме и советской стране. Обязательное требование от режиссеров кремлевских шоу — каждый артист поет в своем образе…

Требования к «кремлевским соловьям» серьезные — артист полностью отображает политику партии. Говорить то, что думаешь, запрещено, думать тоже нежелательно, просто нужно петь и радовать своими песнями вождей. Нужно быть довольным жизнью в Стране Советов, за это исполнитель получает телевизионный эфир и всенародное признание.

Закон был один: если ты имел хороший репертуар, тебя приглашали на многие вечера, вечеринки, корпоративов тогда не было, зато были так называемые правительственные, обкомовские, горкомовские, райкомовские мероприятия, то есть большие концерты.

А вот чего никак не могло быть в репертуаре «кремлевских соловьев», так это сексуальной подоплеки, и даже песни про чистую и непорочную любовь не очень приветствовались. В Советском Союзе секса не было, и всем ее жителям это было известно еще задолго до телемоста Москва — Бостон.

Эти мероприятия считались «обязательными» для артистов — нужно было отменить гастроли и все бросать, но на таких праздниках, как День милиции или День шахтера, присутствовать со своей песней обязательно!

Вот как о таком событии вспоминает Эдита Пьеха:

«Меня будит на рассвете руководительница советской делегации, говорит, что в 12 часов очень важный концерт. У меня шея болит, я не выспалась, вчера было выступление — нет, собирайся, поехали, вот тебе чаек, я даже немножко коньячку волью. Это очень важный концерт, будешь петь. «Огромное небо», «Никогда не бывать смертям». Я говорю: а что это за концерт такой? — А это концерт против войны, ты поняла? Вот так ты будешь петь».

Иногда новость о предстоящем концерте артиста застигала неожиданно, но за любовь партийных лидеров приходилось платить сполна. Отказать Генеральному секретарю означало поставить крест на своей карьере.

Рассказывал Эдуард Хиль:

«У меня был день рождения, вдруг позвонили: «Срочно надо ехать на Малую землю, там будет Леонид Ильич». Причем звонок был не из обкома партии, не из ЦК. Позвонил человек, который был директором Росконцерта, его только назначили, никто его еще не знал.

Я говорю: а почему не из обкома партии звонят? Потому что Леонид Ильич сказал: кто меня любит, пусть приедет без обкома.

Я говорю: но мне надо найти моих музыкантов! И мы отправились на самолете до Краснодара, а там на машине на Малую землю. И был огромнейший концерт, где участвовали Клавдия Ивановна Шульженко, Лев Лещенко, Галя Ненашева, много разных артистов, но на банкет пригласили только Лещенко, Клавдию Ивановну Шульженко и меня».

Лев Лещенко был частым гостем на таких концертах. На одном из таких мероприятий ему разрешили спеть песню о Победе — выбрана была полузапрещенная в то время композиция «День Победы» автора Давида Тухманова!

Вспоминает Лев Лещенко:

«Эту песню после исполнения в «Огоньке», причем не в моем варианте, закрыли на полгода. Только 10 ноября, когда был День милиции, я вышел в Колонном зале и спел ее в прямой эфир, хотя она была условно запрещена. Считалось, что это песня легковесная, дурного тона, музычка легкая, слова простенькие. И вот случилось так, что я ее исполнил, и начался буквально обвал зрительских откликов: письма, звонки, остановить это было невозможно, и, таким образом, песня как бы закрепилась за мной, и по сей день все считают, что я один из тех, кто родил эту великую песню».

А вот Эдуарда Хиля после исполнения своей песни отстранили от эфира. Советская цензура увидела в его исполнении критику вооруженных сил!

У него была песня «Как хорошо быть генералом», ее запретили. Хиль как-то спел ее по просьбе Гагарина, и потом получилось так, что певца отвадили от телевидения, радио и пластинок. А потом, когда Хиль встретился во Дворце съездов с Юрием Алексеевичем Гагариным, то на вопрос «как жизнь?» Хиль сказал: «Вы тогда попросили меня, чтоб я спел «Как хорошо быть генералом», и вот теперь меня наказали». Он тут же подвел Хиля к министру обороны, все это рассказал, а тот говорит: «Так за что же его наказали, его наградить надо».

Многие артисты рвались в кремлевские концерты, чтобы не только блеснуть талантом, но также решить насущные проблемы. Как раз на таких банкетах многие знакомились с нужными людьми, завязывались дружеские отношения между артистами и чиновниками. В дальнейшем «кремлевские соловьи» получали высокое партийное покровительство! А вместе с этим квартиры, машины, дачи и прочие блага.