Ставка на проигрыш - Михаил Черненок

Голубев решительно заходил по кабинету:

— Надо показать Деменскому телеграмму из Челябинска. Он ведь тебе заявил, что к друзьям летал…

— Стоит ли прежде времени раскрывать перед Юрием Павловичем наши карты? Деменский или потрясен случившимся, или хранит тайну… Дадим ему день-два на успокоение, посмотрим, как он дальше себя поведет.

— Какую версию будем отрабатывать?

Бирюков промолчал.

— Что молчишь? — нетерпеливо спросил Слава.

Антон поднял глаза на Славу:

— Не махнуть ли тебе к самому Черному морю?.. Поезд, с которым укатил Степнадзе, прибудет в Адлер завтра. Если ты вылетишь из Новосибирска утром, то как раз успеешь встретить Реваза Давидовича. Встретишь — и глаз с него не спускай.

Глава VII

Начальник навигационно-технической инспекции ОСВОДа позвонил в уголовный розыск рано утром. Чтобы встретить Овчинникова, он предложил свой скоростной катер, на котором Бирюков домчался от пристани «Октябрьская» до Бугринского пляжа. Яркое солнце, играя, мельтешило на обской ряби. Над пляжным песком едва приметно дрожало легкое марево. Дожидаясь, когда появится Овчинников, Антон успел искупаться и, расчесав мокрые волосы, пристроился в тени под грибком. Народу на пляже было совсем мало.

Овчинниковский «Прогресс» оказался стандартной металлической мотолодкой. Появился он со стороны шлюза Обской ГЭС в сопровождении полуглиссера с флагом ОСВОДа. Резко сбавив ход, обе посудины разом уткнулись в песчаный берег. Бронзовый от загара Овчинников, в ярко-оранжевых плавках, выпрямился во весь свой почти двухметровый рост. Широко разведя руки, он потянулся, затем грузно перешагнул через борт и рывком подтянул мотолодку чуть не до половины корпуса на песок.

Бирюков, подойдя к полуглиссеру, за рулем которого сидел осводовец в капитанской фуражке, отрекомендовался. Покосившись на Овчинникова, тот шепнул:

— Сейчас акт составлю — и все.

Пока осводовец составлял акт, Антон приглядывался к могучей фигуре бывшего футболиста. Основательно полысевшая голова и заметно отвисший живот Овчинникова подсказывали, что его футбольная карьера закончилась по крайней мере десяток лет назад. Когда полуглиссер, шумно взбурлив вокруг себя воду, отчалил от берега, Антон подошел к Овчинникову и сказал:

— Я из уголовного розыска, старший инспектор Бирюков. Здравствуйте.

— Здорово, шеф. — В больших серых глазах Овчинникова мелькнуло недоумение, но он тут же хохотнул: — Вот навалились контролеры на судовладельца-одиночку. Ну, ОСВОД, понятно, заботится, чтобы я не опустился на дно морское. А угрозыску чего надо? Чтоб не взлетел под облака?..

— Угрозыску желательно знать, как ваше здоровье, — принял шутливый тон Бирюков.

— С похмелья каждый раз головной болью маюсь.

— Пить меньше надо.

— За свои пью. Кому какое дело?

— Есть дело, и довольно серьезное. — Бирюков, сев на борт «Прогресса», посмотрел Овчинникову в глаза: — Анатолий Николаевич, где вы провели ночь после ресторана «Орбита», а также следующий день, двадцать первого августа?

Шутливо-насмешливое лицо Овчинникова встревожилось. Он молча уселся напротив Антона. Перегнувшись через борт, достал из багажника возле штурвала пачку «Беломора» и коробок спичек с алым язычком пламени на черной этикетке. Закурив, будто принялся рассуждать вслух:

— Двадцать первого рано утром я на своем корвете отчалил от берегов Новосибирска и взял курс на Раздумье. Так?.. Так. Где ночевал?.. Дома, наверное, где больше…

— Дома вы давно не ночуете, — приглядываясь к спичечному коробку в руках Овчинникова, сказал Антон.

— Шеф, расстреляй — не помню. В «Орбите» так накушался, что… на палубу вышел, а палубы нет.

— Где вы эти спички покупали?

Овчинников уставился на коробок так, словно увидел его впервые, но ответил спокойно:

— В Новосибирске.

— Где конкретно?

— Конкретно, шеф, я запоминаю, только где «Экстру» продают. Собственно, что случилось?

— Точно такие спички кто-то оставил у Деменского на кухонном столе.

— У Юрика?.. Мог я оставить, — большие глаза Овчинникова вдруг тревожно забегали, как будто он запоздало сообразил, что сболтнул лишнее. Стараясь его успокоить, Антон сменил тему:

— Вы раньше спортом занимались?

— Был грех. До тридцати пяти годков футбол гонял, пока не выдохся. Пришлось подаваться в домоуправление.

— У вас же диплом штурмана-судомеханика есть.

— В гробу такая специальность нужна. Все лето — вода, вода, кругом вода. — Овчинников сплюнул за борт. — Со спортом, конечно, дурака свалял. Тренером в детскую команду брали…

— Что помешало?

— Да так все… — Овчинников вдруг показал на багажник. — Там у меня бутылка лимонада от рыбалки осталась, «Экстра» называется. Для поднятия тонуса по стаканчику пропустим?..

Антон, прищурясь, посмотрел на солнце:

— Жарковато для «Экстры».

— Зря, шеф, в какой-то гадости меня подозреваешь, — с разочарованием проговорил Овчинников. — С двадцатого на двадцать первое августа я в вытрезвителе ночевал. После «Орбиты» на дружинников нарвался. Откуда угрозыску стало известно, что я в «Орбите» гулял? Следили за мной, что ли?

— Зарванцев рассказал.

— Алик?.. Чего я ему плохого сделал?

— Как вы встретились с Холодовой? — вместо ответа опять спросил Антон.

— Как люди, шеф. — Овчинников отвел глаза в сторону. — Юрик Деменский перед отъездом попросил душ и краны в ванной отладить. Ну я взял у соседки ключ от его квартиры, сделал что надо, а назад ключ позабыл отдать. Двадцатого августа отпускные получил — обмыть такое дело надо. Договорились с Зарванцевым состыковаться в шесть вечера в «Орбите». Только положил телефонную трубку — нате вам: заходит симпатичная дамочка и спрашивает товарища Овчинникова. У меня от удивления — глаза на лоб. «Я товарищ Овчинников, — говорю. — Что, золотце, собственно, случилось?» Улыбается, протягивает руку: «Ничего не случилось. Я Саня Холодова, жена Юры Деменского. Ключ от его квартиры у вас?» Разговорились. Проводил я ее до Юриной квартиры. Паспорт она мне свой показала с челябинской пропиской — все в норме. Сказала, Юра звонил ей из Свердловска, просил приехать и предупредил, что если, мол, его не будет в Новосибирске, то ключ — у соседки Ксении Макаровны. Проще говоря, шеф, все конкретно, как на самом деле. Вижу, общительная бабеночка. Предложил за компанию отпускные обмыть. Отказывается, ни в какую! Чуть не полдня уламывал поужинать в ресторане. Кое-как согласилась. Мы с Аликом, конечно, хорошо там поддали, а Саня — ни-ни…

— Плохое настроение у нее было? — спросил Антон.

— Не сказал бы… Наверное, осторожничала — знакомство-то наше было, как говорится, шапочное.

— И Холодова весь вечер с вами просидела?

— Думаешь, скучно было? Со мной, шеф, женщины не скучают.

— Что после ресторана было?

— После ресторана факир был пьян, и фокус не удался. С Саней я по-джентльменски распрощался у подъезда Юриного дома. Только на Вокзальную магистраль вышел, дружинники, чтоб им не опохмелиться, подвернулись…

— Где предыдущие две ночи провели?

Щелчком отбросив в реку окурок, Овчинников с прищуром посмотрел Антону в глаза:

— Есть у меня подружка — пальчики оближешь! Юрик Деменский даже прозвал ее Афродитой. Богиня красоты. Овчинников захохотал, но быстро посерьезнел. — Чую, шеф, не устраивает тебя мой юмор. Буду конкретным. С вытрезвителем я расплатился по тарифу, в Раздумье катался отдыхать. Ничего там не натворил и поджигать Обское море теми спичками, что остались у Деменского, не собирался. Что уголовному розыску от меня надо?

— С Холодовой случилась неприятность.

— Какая?

— Серьезная.

Левая щека Овчинникова нервно дернулась:

— Ну а я при чем?

— Обстоятельства складываются так, что вы последний из тех, кто видел Холодову до происшествия.

— Шеф, двадцать первого я не был в Новосибирске! Говорю, утром отчалил в Раздумье.

— Кто может это подтвердить?

На какую-то секунду Овчинников замялся:

— Подружка подтвердит, которая на Афродиту похожа.

— Кто она и где работает?

— Фрося Звонкова, работает в продуктовом магазине у остановки «Сухой Лог».

«Вот откуда балабановские спички!» — подумал Антон и, глядя Овчинникову в глаза, спросил:

— Вы в квартире Деменского выпивали?

— Так это до Холодовой, был грех. Не отрицаю, принимал «Экстру» со знакомыми девушками.

— А кто коньяк с Холодовой на кухне пил?

— Какой коньяк? — удивился Овчинников.

— Армянский, пять звездочек.

— Да я что, дурак, такие деньги на ветер выбрасывать? Это ж три «Экстры»! Нет, шеф, это не моя система.