Жена чародея - Пола Вольски

— Ничего не понимаю, — прошептала она. — Они, должно быть, сошли с ума.

Они свернули в канал Лурейс и подплыли к дворцу Грижни. Верран препоручила Нида заботам его собратьев, а сама помчалась разыскивать мужа. Но вскоре обнаружила, что лорда Грижни нет дома. И никто не знал, когда он вернется. Верран охватило отчаяние, потому что ей не терпелось поведать ему о том, какая драма только что разыгралась.

Она пошла к мутантам и помогла им перевязать раны Нида и укрепить на месте сломанные колючки. Вид у мутантов был совершенно потерянный. Вне всякого сомнения, они понимали, что трое собратьев погибли. Верран стала петь им, выбирая самые жалостливые песни, и это их несколько утешило. В конце концов они начали как бы подпевать ей, издавая горестное шипение. За этим их и застал вернувшийся час спустя Фал-Грижни.

Едва взглянув на мужа, Верран поняла, что ему уже известно о случившемся. Ледяная ярость, которую можно было прочесть у него на лице, оказалась незнакомым для нее выражением, и на мгновение она испугалась. Вид у него был сейчас столь страшным, что она поневоле лишний раз подумала о том, нет ли толики правды в тех историях, какие о нем рассказывали. Он выглядел человеком, способным на все — на убийство и на кое-что пострашнее убийства, и глядя на него, Верран почувствовала, как у нее защемило в груди.

Пройдя через комнату, он спросил у нее:

— Вы сами не пострадали?

Она мотнула головой, и на глазах у нее вновь заблестели слезы.

— Со мной все в порядке. А вот слуги — Джасил, Мор и бедный малыш Глис — убиты. Люди на набережной Сандивелл увидели Глиса и испугались, а потом началась драка и… — Она судорожно сглотнула и не без труда продолжила свой рассказ. — И вдруг все словно с ума сошли, пролилась кровь, и три ваши создания погибли. Нид и другие пришли в ярость, увидев как убили Глиса. Они убили горожанина, который расправился с Глисом, а в дальнейшем Нид убил по меньшей мере еще двоих. Там были гвардейцы, но они и не подумали прийти на помощь. Что теперь будет с Нидом? Он же убил людей. Ему необходимо бежать из города.

Нид встретил эти слова гневным шипением, глаза его стали совсем красными.

Фал-Грижни поспешил успокоить его.

— Не бойся. Никуда тебе не придется бежать.

Нид сразу повеселел.

— Но как же ему остаться, Террз? — удивилась Верран. — Он убил людей. И хотя на то имелись серьезные основания, месть горожан наверняка будет…

— У горожан куда больше оснований страшиться моей мести, мадам. — Она ничего не ответила, и Фал-Грижни добавил: — Вы, должно быть, не осознаете, что вас самих могли поранить или убить. Они ведь кидали в вас камнями, не так ли?

— Только в самом конце, когда я была в лодке с Нидом. И они даже не погнались за нами. Они…

— Разбушевавшаяся чернь напала на мою жену. На мою жену!

Выражение его лица заставило Верран затрепетать.

— Мне кажется, они не знали, что я ваша жена, — поспешила ответить она. — Их напугали мутанты. Они и впрямь решили, будто Нид и его товарищи — демоны. А все из-за этих листовок, которые расклеены по всему городу…

— Меня не интересуют листовки. Они не заслуживают внимания. Меня интересует только то, что чернь напала на мою жену.

— Но со мной все в порядке, лорд, со мной действительно все в порядке. Только как нам быть с Нидом? Простые люди наверняка потребуют правосудия…

— И они получат его, — зловеще произнес Фал-Грижни.

— Террз, я не знаю, что вы задумали, но я прошу вас…

Верран не успела закончить фразу, потому что в этот миг в открытое окно влетел камень. Он пролетел прямо над головой у нее и с силой ударился о дальнюю стену. Нид, зашипев, поднялся на ноги; казалось, он и думать забыл о недавних ранах. Фал-Грижни схватил жену, увел ее с опасного места и заслонил своим телом.

— Кто это? — вскричала она. — Неужели толпа преследует нас и здесь?

В окно влетел еще один камень, потом еще один. Теперь снаружи можно было расслышать яростные крики. Нечто темное и мохнатое мягко шлепнулось на пол через окно. Это был полусгнивший труп крысы. Верран сдавленно вскрикнула.

— Нид, Кевид и все остальные, — обратился к своим мутантам Фал-Грижни. — Препроводите леди Грижни в ее покои. Заприте двери, опустите ставни и оставайтесь с нею, пока я не прикажу вам уйти. Если все же туда попытается проникнуть кто-нибудь посторонний, убейте его. Вы меня поняли?

Они, вне всякого сомнения, поняли его.

— Прошу вас, Террз, я предпочла бы остаться с вами.

— Мадам, извольте слушаться!

Грижни дал мутантам сигнал, и они увели Верран из комнаты.

Верран и не вздумала сопротивляться. Безвольная и потерянная, она позволила мутантам препроводить себя в покои. Согласно приказу Грижни, мутанты заперли внутреннюю дверь. Верран решила удалиться к себе в спальню. Ставни здесь были уже опущены, однако в щель между ними ей удалось бросить взгляд на набережную. То, что она увидела, было просто чудовищно. Там собралась толпа — куда большая, чем какой-то час назад на набережной Сандивелл, но столь же яростная и неистовая. Крики и проклятия отчетливо доносились до ее ушей. Разъяренные горожане бесчинствовали, толпясь у причала Грижни. У многих в руках были камни, дохлые крысы, протухшая рыба и прочая дрянь, которой они собирались бомбардировать дворец. На слиянии каналов Лурейс и Сандивелл собралось множество лодок. Они перегородили канал, лишив тем самым обитателей дворца Грижни возможности пуститься в бегство по воде.

Случайный камень ударился в закрытое ставнями окно спальни. Верран инстинктивно отпрянула, затем вновь приникла к окну. Крик толпы стал громче, а проклятия еще ужасней…

— Что им нужно? — прошептала Верран, обратившись скорее к самой себе, чем к своим бессловесным стражам. — Есть ли у них какая-нибудь определенная цель? Что они пытаются сделать?

Но, судя по всему, определенная цель у толпы отсутствовала. Чего никак нельзя было сказать про Фал-Грижни.

Легкая дрожь пробежала по дворцу Грижни и его окрестностям. Верран невольно ухватилась за ручку окна, чтобы устоять на ногах. Задрожал ли и в самом деле дворец или у нее самой закружилась голова? Она поглядела через плечо и увидела, что мутанты тоже едва держатся на ногах. Последовал еще один толчок, на этот раз уже несомненный.

Внизу, на набережной, у причала Грижни, на смену яростным выкрикам пришли тревожные. В только что безоблачном небе откуда ни возьмись появились кромешно-черные тучи, они уже застили свет солнца. В мире внезапно настали сумерки. Задул ветер — сильный, холодный, с запахом мертвечины, ветер, подобный дыханию могильного склепа. С каждым мгновением этот ветер набирал силу и скорость. Наконец разразился самый настоящий ураган, он принес с собой тьму и все тот же гнилостный запах распада. Город погрузился в глубокую тьму. Лишь то там, то здесь мелькало тусклое пламя. Лантийцы, столпившиеся на набережной, едва удерживались на ногах под порывами могучего ветра. Волосы и одежда у них пришли в полный беспорядок. Какая-то дрянь летала по воздуху и прилипала к лицам.