Бронелетчики. Кровь на снегу - Игорь Карде

Получилась довольно большая куча. Ее сверху прикрыли брезентом и затянули маскировочной сеткой – чтобы не привлекала внимания. И еще слегка припорошили снегом – для лучшей маскировки. А то люди у нас любопытные, лезут, куда не надо…

Имущество между тем было ценное и очень секретное, не для чужих глаз. Опять же – казенное, не дай бог, пропадет что. За каждую вещь надо будет потом отчитаться, и прапорщик Михеенко до смерти замучает – почему потеряли, при каких обстоятельствах, кто может это подтвердить? Прежде чем списать самую мелочь как безвозвратно потерянную, все нервы, гад, вымотает…

Капитан Лепс показал на карте, где удобнее съехать к реке, и Сергей Самоделов кивнул – понятно. Разгонимся, перескочим реку по льду и сразу – вдоль нее к мосту, чтобы ударить по финнам с фланга. Налетим, разгромим, полетят клочки по закоулочкам… Что и нужно.

Самоделов с Градским закончили выгрузку вещей и заняли свои места в бронелете. Злобин махнул – поехали. Ждать больше некогда – надо поддержать Матвея, помочь с атакой. И прикрыть, если что. Все знали: Молохов никогда не будет прятаться за чужими спинами, первым полезет в бой. Причем в самое пекло. Вот и надо его подстраховать…

Бронелет взревел, крутанулся на месте и погнал в сторону леса. Через несколько секунд он уже полностью растворился в темноте…

Питер Санонен доставил раненых красноармейцев в госпиталь и благополучно вернулся в Пюнямя. Он был безмерно рад, что и сам уцелел, и лошадь свою сохранил. И даже дровни…

Питер до конца еще не верил, что его отпустили, а не отправили куда-нибудь на каторгу в Сибирь. Но вот, смотрите, не отправили же, а наоборот – даже поблагодарили за помощь, дали с собой банку тушенки. Санонен, прощаясь, растерянно произнес на ломаном русском: «Храни вас Господь…»

Затем радостно хлестнул свою мохноногую лошаденку и покатил в родное село. Когда людям расскажет, что был у русских и вернулся живым, да еще с тушенкой – очень удивятся. Они же верят, что страшнее большевиков зверя нет. В наших газетах только так и пишут…

Глава пятнадцатая

Матвей Молохов, приняв взвод, сразу же развил бурную деятельность. Собрал младших командиров и изложил свой план:

– Скрытно и быстро перебираемся на тот берег, выдвигаемся к лесу. Дальше – удар. Наша цель – рассечь финнов и отбросить как можно дальше. Я атакую по центру с первым отделением, второе и третье – соответственно справа и слева от меня. Все понятно?

Отделенные командиры дружно закивали. Старшина Веселенко вздохнул с облегчением – слава богу, нашелся настоящий командир! Пусть он и воюет. А мы посмотрим… Кто останется в живых, тот и будет комвзвода. На его глазах уже двух лейтенантов подстрелили, может, и этого тоже… Главное, не лезть вперед, не высовываться. Много их, лейтенантов, было, уже, считай, третий в их взводе, а он, старшина, один. Нет, надо, как всегда, держаться позади и потихоньку-полегоньку… Взвод от него никуда не убежит, будет он им командовать, это точно. Но желательно – после боя…

Красноармейцы вереницей потянулись к переправе. Матвей заметил, что старшина Веселенко не особо-то рвется вперед, и усмехнулся про себя: слабоват мужик оказался, трусит! Но ничего не сказал и замечания не сделал – потом разберемся. Может, он себя еще проявит. В бою всякое случается…

Матвей руководил красноармейцами смело, весело, играючи. Он четко отдавал приказы и следил за тем, чтобы их тут же выполняли. Благодаря его усилиям переправа прошла быстро и слаженно – насколько, конечно, это было возможно в темное время суток и по узкому, шаткому бревенчатому настилу, перекинутому между двумя полуразрушенными кирпичными опорами. Тем не менее все бойцы перешли благополучно, в ледяную воду никто не свалился.

За первым отделением следовали второе и третье. Молохов не стал дожидаться, пока весь взвод перейдет на другой берег, а сразу же повел людей за собой. Пальба уже слышалась совсем близко, буквально в сотне-другой метров – финские лыжники, несмотря на сильный встречный огонь, почти вплотную подошли к нашим позициям. Еще немного – и выйдут к переправе. Надо действовать незамедлительно…

Молохов решил создать небольшую ударную группу – из тех красноармейцев, кто, по его мнению, хорошо проявил себя в предыдущих боях. Вот с ней он и начнет атаку. А потом подтянутся и остальные… Среди отобранных оказался и Иван Мешков – Матвею очень понравилось, как он бесстрашно кинулся на лейтенанта Руннеля. Сразу видно – парень не трус, не из робкого десятка…

Молохов с ударной группой осторожно, прячась за елками, подобрался к передовой и осмотрелся. Красноармейцы третьей роты с трудом отбивались от наседавших финских лыжников, вооруженных автоматами «Суоми» и ручными пулеметами. Темнота ночи то и дело прорезывалась острыми вспышками выстрелов и длинными всполохами очередей. Тут и там слышались громкие крики и стоны, среди защитников было немало раненых и убитых. Финны тоже понесли потери, но упрямо пёрли вперед…

Ладно, пора действовать, решил Матвей. Достал из сумки три «лимонки», положил перед собой. Привстал на колено и, размахнувшись, швырнул первую в нападавших. «Лимонка» – граната небольшая, легкая, кидать ее удобно… И летит далеко.

Раздался резкий, короткий взрыв, кто-то из лыжников вскрикнул – видимо, задело. «Так, – подумал Матвей, – отлично, добавим еще». И кинул две оставшиеся в том же направлении. Они тоже попали в цель – судя по отборной финской ругани, донесшейся с той стороны…

Лыжники залегли и открыли огонь, пытаясь достать невидимого метальщика. Матвей укрылся за толстым стволом ели и пригнул голову – хоть какая-то защита. Пули густо свистели вокруг, но пока все мимо – лыжники его не обнаружили (спасибо маскхалату). Зато по вспышкам он теперь мог точно определить, кто и где прячется.

Матвей наметил четыре ближайшие цели – в двадцати метрах от себя. Это была самая опасная группа финнов, почти пробившаяся к мосту. «Надо их остановить, – решил Молохов, – а то прорвутся». До моста оставалось всего метров сто пятьдесят – двести, и если финны до него доберутся…

Оборону в этом месте держали всего пять красноармейцев – ровно столько осталось от целого отделения. Судя по всему, их силы были на исходе. Они уже часто оглядывались назад – не пора ли отступать? Молохов приподнялся на локте и крикнул бойцам:

– Всем зажмуриться и закрыть уши руками, сейчас будет шумно!

После чего метнул в финнов две светошумовые гранаты. Результат оказался, что надо: сверкнуло, бабахнуло, ослепило и оглушило. Будто целый фугас взорвался. Матвей не стал дожидаться, пока финские лыжники придут в себя, толкнул своих бойцов (которых отобрал) – вперед, ребята! К счастью, те уже знали, как действуют светошумовые заряды, не испугались яркой вспышки и громкого взрыва, оказались готовы к атаке…

Молохов рванул вперед – бить финнов, пока не очухались. Проскочил небольшую полянку и оказался среди залегших лыжников. Они еще не пришли в себя – терли руками глаза и трясли головами, как при контузии. Финны приняли в темноте неизвестно откуда взявшегося высокого, плотного парня в белом маскхалате за своего – начали показывать руками в сторону моста: вон там русские, за теми елками!

Матвей воспользовался ситуацией: стукнул ближайшего лыжника по голове рукояткой пистолета – оглушил, второму пальнул в ногу – чтобы не рыпался, третьего просто откинул назад сильным ударом – потом разберемся. И сцепился с четвертым – толстым и очень крупным финном.

Тот оказался настоящим силачом, да и по росту почти не уступал Матвею. А кулаки – что две кувалды. Хотя он и был ослеплен и даже оглушен, но быстро пришел в себя и понял, что на них напали. Сначала хотел выстрелить в Матвея из автомата, но патрон заклинило – такое иногда случалось с «Суоми», хотя в целом автомат был очень надежен. Тогда схватил ставший бесполезным пистолет-пулемет за ствол и, размахивая им, как дубинкой, пошел на Матвея.

Молохов, к счастью, вовремя заметил опасность и поставил блок. От сильного удара рука онемела, пистолет выпал на снег. Искать его было некогда – финн, отбросив ненужный автомат, схватил Матвея поперек туловища, навалился всей тушей и попытался подмять под себя.

Но Матвей сделал мгновенную подсечку (спасибо тренировкам!), и противник полетел на землю. Однако все же умудрился увлечь за собой и Молохова – вцепился своими лапищами в полушубок и тоже повалил. А потом попытался перевернуться, придавить немалым весом…

Упорный, гад, к тому же сильный, понял Молохов, и ловкий, несмотря на внешнюю неуклюжесть и квадратные размеры, попробуй-ка одолеть такого! Это была уже не вольная борьба, не самбо даже, а какое-то японское сумо…