Танковые сражения. Боевое применение танков во Второй мировой войне. 1939-1945 - Фридрих Вильгельм Меллентин

Карта 21. Штурм Тобрука 20 июня 1942 года

Слабое сопротивление обороняющихся объяснялось прежде всего мощной артиллерийской подготовкой и бомбардировкой, а также, что парадоксально, великолепными оборонительными бетонными сооружениями, построенными в свое время итальянцами. Авиационные бомбы и артиллерийский огонь загнали оборонявшихся здесь индейцев под землю, где они были в относительной безопасности, но при этом не могли вести огонь по нашим наступавшим войскам[123]. Другим важным фактором была слабость артиллерийского огня обороняющихся. Казалось, координация огня отдельных дивизионов начисто отсутствовала; лишь несколько орудий южноафриканцев вели огонь во время прорыва их обороны, но, очевидно, 25-й артиллерийский полк, непосредственно осуществлявший поддержку 11-й индийской бригады, не открывал огня до 7.45. Орудия этого полка были установлены на позициях для обстрела танков, так что, вероятно, все надежды англичан возлагались на среднекалиберную артиллерию. Но эта артиллерия молчала, и лишь в 8.45 Африканский корпус доложил, что «артогонь противника усиливается», в частности огонь артиллерии «тяжелого калибра». Я хорошо помню наше удивление, когда тем утром мы наблюдали такой слабый артиллерийский огонь из Тобрука. Тем временем Роммель отправился вперед, чтобы лично командовать прорывом.

Оборона Тобрука велась на фронте 35 миль, в связи с этим при решительной атаке прорыв был неизбежен. Настоящим испытанием стала бы подготовка противника к контратаке, тогда стало бы видно, что он намерен предпринять[124]. В апреле 1941 года наши танки глубоко вклинились в сторону противника и близко подошли к важному перекрестку дорог Кингз-Кросс. После этого они были по всем правилам контратакованы английскими танками, поддержанными артиллерией, после чего вынуждены были отойти, понеся тяжелые потери. Но это вряд ли могло произойти теперь, в июне 1942 года, поскольку в нашем распоряжении было более 200 танков, из них 125 – немецких. Наша бронетанковая техника теперь использовалась массированно, офицеры по связи с авиацией и артиллерией двигались в головных танках, чтобы обеспечивать взаимодействие. Но даже в такой обстановке хорошо организованная контратака могла доставить нам изрядные неприятности, хотя я не думаю, что гарнизон Тобрука мог длительно сопротивляться – минные поля в глубине пришли в негодность (или вообще разминированы) и более не представляли собой серьезное препятствие. На самом же деле контратаки так и не последовало, поскольку английские войска действовали разрозненно, при отсутствии общего управления. План контратаки нужно было разработать еще до нашего наступления, а также назначить старшего командира[125].

В 9.30 немецкие танки пересекли противотанковый ров и стали веером двигаться внутрь крепости. Генерал Неринг, командир Африканского корпуса, находился в боевых порядках 15-й танковой дивизии[126], тогда как генерал фон Бисмарк, отважный командир 21-й танковой дивизии, ехал в коляске мотоцикла, в передней колонне танков. Он лично провел разведку минных полей и указывал танкам дорогу. Роммель тоже находился в боевых порядках, двигаясь сразу же за авангардом и готовый в критический момент взять командование в свои руки. Я особо подчеркиваю этот момент личного руководства, поскольку английские и южноафриканские источники свидетельствуют о том, что ни один из старших офицеров 2-й южноафриканской дивизии, 32-й армейской танковой бригады или 201-й гвардейской бригады не появился вблизи Кингз-Кросса – оборонявшиеся войска сражались с отменной отвагой, но «без какого– либо руководства или управления».

В 11.00 15-я танковая дивизия доложила об уничтожении 15 танков и взятии 150 пленных; к полудню обе дивизии вышли к линии внутреннего минного поля, где они столкнулись с ожесточенным сопротивлением со стороны английских танков и артиллерии[127]. Разгорелась ожесточенная схватка, в результате которой наши танки расстреляли вражеских артиллеристов, а затем заняли их позиции. В 14.00 Африканский корпус вышел на холмы севернее Кингз-Кросса, и Роммель поехал туда, чтобы лично руководить следующим этапом штурма[128].

Теперь битва при Тобруке была практически завершена. Оставалось только закрепить победу и очистить отдельные участки крепости от противника. Во второй половине дня 21-я танковая дивизия спускалась с холмов и двинулась к бухте Тобрука; основное сопротивление она встретила со стороны английского зенитного дивизиона, который в конце концов также был захвачен солдатами наших батарей, сражавшимися под личным командованием Роммеля. Этому дивизиону удалось подбить несколько наших танков, и он продемонстрировал, что англичане могли бы сделать, если бы они использовали свои 3,7-дюймовые зенитки так, как мы использовали наши 88-миллиметровые. К наступлению темноты 21-я танковая дивизия пробилась к жилым кварталам Тобрука, окутанным густым дымом от горящих складов, и открыла огонь с берега по английским судам, пытающимся уйти в открытое море. Несколько судов было потоплено и подожжено.

15-я танковая дивизия действовала против гвардейской бригады на кряже Пиластрино; она подавила сопротивление 1-го Шервудского полка и большей части 3-го гвардейского полка, а также захватила в плане штаб бригады. Взяв большое количество пленных, дивизия отошла на отдых к Кингз-Кроссу – на сегодня было сделано вполне достаточно. Поздним вечером стало окончательно ясно, что Тобрук пал. И Роммель смог отправить сообщение о победе в Берлин. Наши потери за целый день битвы были очень незначительны и не шли ни в какое сравнение с потерями противника.

Единственно возможным оставшимся выходом для гарнизона Тобрука в ночь с 20 на 21 июня был прорыв из крепости, которая стала для них смертельной ловушкой. Мы захватили или уничтожили большое количество транспортных средств, но даже оставшихся хватило бы для прорыва большой части вражеских войск. По всей видимости, генерал Клоппер хотел попытаться прорваться, но не смог получить четких указаний от штаба 8-й армии, и к тому же он столкнулся с сильным противодействием ряда своих подчиненных[129]. Ничего сделано не было, и к рассвету 21 июня западный сектор обороны Тобрука был в состоянии совершенного хаоса. Ситуация осложнялась присутствием большого числа потерявших управление солдат и офицеров, бежавших сюда накануне из восточного сектора крепости. Вскоре после рассвета 21 июня над штабом генерала Клоппера взметнулся белый флаг, и в наши руки в одночасье попали 33 тысячи пленных[130]. Несмотря на разрушения, уцелело множество складов с продовольствием, горючим, обмундированием и боеприпасами, кроме того, трофеями танковой армии стало большое количество орудий, транспортных средств и танков.