Позади Москва - Сергей Анисимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чувствуя себя татарскими гостями, они многословно поблагодарили, раскланялись и отправились дальше.
– Вот так примерно и раньше бывало. Семь десятков лет назад, – произнес капитан-лейтенант, когда они отошли подальше и их нельзя было услышать. Ему было нехорошо, хотелось вернуться и отдать продукты назад. Курсант ничего не сказал, только пожал на ходу плечами. Выпитый горячий сладкий чай и около четверти часа в тепле натурально вернули их к жизни, и за следующие часы они продвинулись очень неплохо. Время от времени оба сверялись с намертво загнутой страницей атласа, приводя разноцветные полоски в соответствие с разворачивающейся перед ними картиной: хорошие и плохие дороги, маленькие поселки и деревушки, отдельные группы домов и построек, просто отдельно стоящие дома. Из одного такого дома, окруженного крепким забором из покрашенного светлой морилкой бруса, в них выстрелили из чего-то крупнокалиберного. Выстрелили даже дважды подряд, хотя явно из одного и того же ствола. Прицел хозяина дома был плохим – картечины первого выстрела прошли много выше их голов, а куда пришелся второй выстрел, они даже не засекли: слишком звенело в ушах от удара со всего размаха об дорогу.
– Ох, ну ни…
Третий выстрел снова пришелся далеко мимо, и они потихоньку оттянулись назад. Минута – и непростой дом почти полностью скрылся за изгибом дороги. Оба молча переглянулись.
– С помповика дал? – предположил курсант. Офицер согласно кивнул и снова повернулся к дому. Закрывающий его забор был высоким, но в доме, считая мансарду, было три этажа. Стреляли в них явно из верхнего, не с крыши же? На крыше был флюгер с тигриной мордой, полоски на которой были изображены вырезами в железе. И почему-то еще флаг штата Техас, «Одинокая звезда». Как это можно интерпретировать, было совершенно непонятно. Но этот флаг состоял из тех же самых цветов, что и большинство флагов славянских государств. Мысль о том, что многим из европейских миротворцев это может не понравиться, заставила нервно хихикнуть.
– Поторопился он. Или просто стрелять не умеет.
Полрожка патронов к автомату могли решить проблему хорошо, но забор был больно уж капитальным. Перелезая через него, они будут представлять отличную мишень. Да и как перелезть? Все постройки, какие-нибудь сараи, к которым могла быть прислонена лестница, находились за тем же самым забором. Высадить остаток рожка вслепую в отливающее темнотой окно хотелось, но это разве что порадовало бы усталое эго: никакого смысла в этом не имелось вообще.
– Ну его в жопу, – в сердцах предложил курсант Дима. – Обойдем.
– Прямо с языка снял, – согласился капитан-лейтенант. – Нечего нам тут ловить. Непонятно, зачем это ему надо было, но спрашивать не будем. Будет удача, так вернемся сюда с чем-нибудь здоровенным и железным, а на своих двоих… Нет, в жопу так в жопу. Пошли.
Они ушли с дороги, протопали через участок довольно глубокого рыхлого снега и, не переставая ругаться, осторожно обошли дом по широкой дуге. Непрерывно наблюдая за окнами, виднеющимися из-за забора. На доме и даже на заборе было много кованого железа: многочисленные завитушки разного рисунка, перевитые кисточки, силуэты птичек и зайчиков.
– Охотник, блин. Богатая скотина. Техасец, бляха-муха. Поторопился.
Говорить было противно, и они оба надолго замолчали. Обиды и недоумения хватило обоим на много километров: сначала они оглядывались, потом перестали, но все равно продолжали морщиться и проговаривать про себя те слова, которые обычно помогали, но не помогли теперь.
За Ореховом было Ярославское, за Ярославским – Менделеево. Думая на ходу, капитан-лейтенант предположил, что пересечь Калининградское шоссе будет проще всего в крупном населенном пункте, где много тесно стоящих домов. Повыглядывать там из проходов, из-за заборов и с разбегу перебежать на другую сторону, где тоже можно быстро скрыться из вида. Вряд ли незваные гости оседлали шоссе на всю длину и переход составит такую уж проблему.
Но, как выяснилось через четверть часа, когда они дотопали до Первомайского, он ошибался настолько категорически, что глаза полезли на лоб. Еще с южной, дальней от шоссе окраины неясный гул впереди превратился в хорошо различимый звук моторов. Сотен их, опоясывающих своими ноющими нотами почти половину горизонта прямо по курсу. Курсант впервые за все время вынул пистолет из кармана, и капитан-лейтенант смутно подумал, что это хорошо его характеризует. Осмотревшись, они все же двинулись вперед. Первомайское выглядело нехарактерно: дома не вытягивались вдоль крупнейшей улицы, а ориентировались ровно наоборот, от шоссе и на юг. Непрерывно вертя головами и пригибаясь, они довольно живо продвинулись в глубь поселка и нырнули в простенок между двумя заборами задолго до того, как стало видно шоссе. Но зато его было отлично слышно.
– Ага. А я-то все думаю…
– Чего?
– Я все думаю, что такое непривычное… Звук четко слева направо идет. Все движение в одну сторону.
Капитан-лейтенант склонил голову набок, выждал секунду и понял, что курсант совершенно прав. Причем «слева направо» – это значит от самого Калининграда… Куда? По крайней мере, к Полесску. Он быстро сверился с атласом и кивнул сам себе. После Полесска идут Большаково и Советск. Но вся эта невидимая громадная колонна движется в целом именно туда, куда надо им. Хреново. Да, даже при том что выбор цели движения был весьма условным, придуманным искусственно, самим для себя, – все равно хреново.
– Ладно, пошли уж, – довольно нелюбезно буркнул он. Курсант кивнул и, в очередной раз оглянувшись, двинулся вперед, уже привычно пригибаясь. Пройдя вбок между заборами метров сорок, они наткнулись на недостроенный дом. Это выглядело неплохим вариантом, и они полезли через протянутую на месте будущих ворот цепь. Интересно, что дома как такового еще не было – только коробка в полтора этажа, без окон и еще не перекрытая сверху. Но забор уже был, пока что состоящий из поставленных через каждые 4–5 метров кирпичных столбиков. Местные жители будто жили среди центрально– или южноафриканских каннибалов – заборы здесь, судя по всему, ценились очень высоко. В Калининграде это не чувствовалось, а здесь их обилие и монументальность производили какое-то тягостное впечатление.
На задней стороне недостроя забор был попроще. По той полосе, где этот участок смыкался с соседним, просто была натянута крашенная в зеленый цвет металлическая сетка на редких столбах. Между двумя столбами была калитка с простым запором в виде высоко поднятого шпингалета: то ли чтобы дети на стройку не бегали, то ли для чего-то в этом же роде. Но стоило крадущемуся впереди курсанту поднять руку над досками и отщелкнуть шпингалет, как раздался вопль. Вопила женщина, которая приоткрыла в доме форточку – через нее виднелось ее круглое лицо. Они с трудом разбирали отдельные слова: настолько густой была речь. Ругательства и угрозы сыпались с такой скоростью, будто открыли заслонку в запруде.
– Мать, не кричи! – попробовал прервать женщину Антон, уже проходя во двор за курсантом. Но толку не было никакого, только ее голос поднялся еще на полтона выше. За три попытки он не сумел вставить в поток криков ни одного слова. Женщина совершенно не собиралась его слушать: своими воплями она создавала отдушину собственному страху перед будущим. Крик был для нее привычным и помогал всегда или почти всегда. Черных флотских шинелей, оружия она старалась не замечать.
– Ну, бля!
У курсанта Димы не выдержали нервы, мгновенным движением ладони он сдвинул флажок предохранителя своего пистолета и дважды подряд пальнул в окно. Патрон у него, оказывается, был в стволе.
В доме раздался визг, наслоившийся на звон расколовшегося оконного стекла, и тут же стало совсем тихо. Если не считать никуда не девшегося гула сотен колесных машин, двигающихся по уже совсем близкому, но все еще невидимому отсюда за домами Калининградскому шоссе.
Выругавшись, капитан-лейтенант перевел взгляд с опустившего оружие курсанта обратно на дом. Надо же, тот сумел попасть в стекло оба раза, кто бы мог подумать. А говорят, что пистолет – бесполезная вещь в руках дилетанта.
– Услышали, нет? – произнес он себе под нос и тут же скомандовал: – Бегом. Отсюда. Тем же маршрутом.
Однако Дима потратил еще с четверть минуты, чтобы добежать до угла дома и выглянуть по другую его сторону. Понятно было, что дом на шоссе не выходит, и что он там думал увидеть, капитан-лейтенант не представлял. В итоге выходило, что они просто потеряли время.
– Дурак, – объявил он курсанту уже на бегу. – Минус два патрона на какую-то дуру… Причем на свою, родную… Но стреляешь неплохо.
С пяти или шести метров навскидку в проем окна – это действительно было несколько выше среднего: сам он из пистолета стрелял ненамного лучше. Но их всегда учили, что это «статусное оружие», и он никогда не думал, что ему придется пользоваться пистолетом «фактически». Именно так говорилось среди моряков. «Быть готовым к фактическому применению оружия»…