Вахта «Арамиса» - Ольга Ларионова

— Биологи, положим; знают. А вы?

— Четное число, профессор.

— Ответ правильный. Так вот, Мелвин, ДНК — это жизнь. Это — гены, наследственность, изменчивость, эволюция. Но жизнь — это не только ДНК.

— Вы действительно считаете, профессор, что на Земле есть необитаемые острова?

— Думаю, что неизвестных, не нанесенных на карту островов практически нет. Но необитаемых и неизученных — достаточно.

— Где же?

— Преимущественно в Ледовитом океане. Но есть такие острова и в южных морях.

На политические вопросы Хогланд отвечать отказался. А кино и телевидение его не интересовали.

Джонни сдал свою статью вовремя. Он писал ее с увлечением, ему хотелось опровергнуть слезливую болтовню этого скучного мечтателя.

«Мы готовы оплакивать благородных афалин и даже гораздо менее симпатичного сумчатого волка, писал Джонни. — Но это — бесполезные слезы. Человек преодолел природу. Ничем она нас уже не удивит. Пусть наши дети ходят в Зоо и пусть животные в Зоо хорошо себя чувствуют. И если существуют музеи, то почему не быть заповедникам. Полезно смотреть на зверей — мы тогда лучше понимаем добрых знакомых.

Я вспоминаю одного преподавателя нашего колледжа — ну сущий был бегемот. Так мы его и звали.

Человек в конце концов везде Робинзон — и в городе и на необитаемом острове. Он всегда один — в глубоком смысле этого слова. И меня не испугает необитаемый остров. Особенно если Пятница будет женского рода — миленькая и веселая.

Но, конечно, запах бензина современному человеку приятнее благоухания водорослей, гниющих на пляже».

Плохой остров

Он вставал из тумана навстречу бушприту-

Остров дикий и странный, безлюдный, забытый.

Мы смотрели вперед лениво и праздно,

Мы прошли над акулой сигарообразной,

Над подводным теченьем, стремящимся к норду,

Мы прошли, как виденье, спокойно и гордо.

Остров плыл перед нами. Из радужной дали,

Как органные трубы, деревья звучали,

И цветы раскрывали горячие пасти,

Птицы громко орали о чуде и счастье.

За кормой он остался, как прежде неведом,

Пенный след потерялся меж нами и бредом.

Статья Джонни появилась через два дня. Гонорар был приличный, но откликов она не вызвала.

Дальше все пошло своим чередом: редакция, выезд с шерифом для осмотра трупа, интервью кинозвезды Мэй Олдерсон, вечерами встречи с Бэсси, кино, танцы в ресторане «Глория». Кислое настроение с утра, деловитость и самоуверенность после ленча. Джонни забыл о Хогланде и его книге.

Шеф вызвал Джонни через неделю. Он сказал:

— Мелвин, вы парень способный. Я хочу дать вам возможность отличиться и заработать.

— Благодарю вас, сэр.

— Газете нужна сенсация. Доброкачественная. Вне политики, — читатели устали от войны во Вьетнаме. Детективный роман с продолжением тоже не годится. Как это ни странно, современный читатель заинтересовался наукой. Книга Хогланда за короткий срок выдержала шесть изданий. И другие в таком же духе. Вы помните историю этого норвежца наплоту?

— Тура Хейердала, сэр?

— Что-то в этом роде. Так вот, Мелвин, я намерен послать вас на необитаемый остров.

— Зачем?

— Вы сами подали мне идею вашей статьей. Современный человек среди дикой природы. Может получиться отличная серия корреспонденции и даже книга.

— Где вы найдете такой остров, шеф?

— Если ваш Хогланд не врет, — в Полинезии. Наша газета может все. Вы поедете туда один, без Пятницы мужского или женского пола, без продовольствия, без радио. Проживете на острове месяц. Газета финансирует вашу поездку и гарантирует достойный гонорар.

— Сколько?

— По тысяче зелененьких за тысячу хорошо написанных строк. Жалованье сохраняется.

— 0'кэй. (Сколько строк он напишет? Десять тысяч, не меньше. Уж тут он постарается!)

— Хороший мальчик. Вы свободны, Мелвин, — до четверга.

Джонни стал думать об острове, но не мог вообразить ничего, кроме рекламных плакатов туристских фирм, приглашающих насладиться красотами Таити и Самоа. Коричневые полуголые девицы в венках из красных цветов гибискуса. Пальмы и попугаи. Лазурное море.

Вечером Джонни и Бэсси пошли в варьете. На эстраде унылый клоун разговаривал с сиамской кошкой:

— Кисанька, ты ведь из Индокитая? Не хочется ли тебе поехать на родину?

Кошка выгнула спину и страшно зашипела. Глаза ее загорелись красными огоньками.

— Неужели не хочется?

Кошка мяукнула и покачала головой.

— Не любишь, когда стреляют?

Кошка мяукнула снова.

— Вы видите, леди и джентльмены, самая умная кошка много глупее людей. Не любит, когда стреляют, не хочет ехать во Вьетнам! Нет, леди и джентльмены, у кошек нет души, а у человека есть, и мы хорошо это знаем — из газет!

В зале захлопали, но раздались и возмущенные возгласы. Клоун исчез со своей кошкой. Заиграл джаз, и на эстраде возникла певица — красивая негритянка.

Официант принес коньяк.

— За нового Робинзона! — сказала Бэсси.

Они выпили. Это была уже третья порция. Бэсси оживилась. А Джонни, напротив, помрачнел. Vin triste[2], как говорят французы.

— Чертов Хогланд! По его милости я должен тащиться на край света и целый месяц жить под кокосовой пальмой. Сущий идиотизм.

— Милый, в этом есть глубокий смысл. Исчисляемый в долларах.

— Там крабы ползают. И купаться нельзя — акулы.

— И не купайся. Мне нужно, чтобы ты вернулся целиком. А какой у тебя будет загар!

— Хогланд прав в одном: я действительно не понимаю зверья. Ты видела, как у этой паршивой кошки глаза загорелись красным? Может, она и не кошка вовсе. Может, она — оборотень.

— Вот именно. Только у, всех сиамских кошек глаза светятся красным светом. А у простых — зеленым. Из двух разных кошек можно соорудить светофор.

— Таинственный остров, остров Хуан Фернандес, остров Святой Пасхи, остров Сокровищ; А вдруг я найду клад в сундуке под тремя скелетами? Интересно, какой вкус у черепашьих яиц?

На следующий день Джонни взялся за работу. Он зачастил в городскую библиотеку, прочел множество нарядных статей в Джеографикэл Мэгэзин и более серьезные книги о южных морях. Занялся ужением рыбы со стариком Портером и приобрел кое-какие навыки. Он увлекся этой странной затеей и боялся теперь только одного — что острова нe удастся найти.

Но «Уикфилдские новости» действительно могли многое. Шеф занялся делом всерьез, — при небольших расходах оно сулило заметную прибыль. Репортеры газеты в Сан-Франциско и Гонолулу атаковали капитанов судов, ходивших от Гаваев до Австралии, от Манилы до Вальпараисо. Было выпито много рома и коньяка; на пятой рюмке морской волк обычно начинал рассказывать волшебные сказки о ядовитых пиявкаx; o мангровых зарослях, о тигровых акулах, о никому не ведомых людоедах, носящих штаны и слушающих радио. Эти беседы сами по себе давали газете небезынтересный материал, и уже Питер Мак Аллистер — репортер «Новостей» из Сан-Диего — стал подумывать о книжке морских рассказов. Чем он хуже этого поляка Джозефа Конрада, черт побери! А Клайду Типпиту посчастливилось. Спокойный и до удивления безалкогольный норвежец Кнут Бондесен, капитан «Зари», человек, безусловно заслуживающий доверия, рассказал о необитаемом острове.