Синдзи-кун и парадокс Абилина - Виталий Хонихоев

с утра нежным поцелуем и сказать «вставай и сияй, солнышко». Та самая, которая поднимала ее с ледяного наста во время Славного Перехода и орала на нее, надавав пощёчин, та самая… которая будет жить еще долго после того, как она, Адияна — умрет. И это хорошо, думает она, я бы не хотела жить в мире, где ее нет.

— Ты скучаешь по ней? — задает она вопрос и напрягается, ожидая ответа.

— Не знаю. — говорит Юки. Фейерверки внизу уже стихли, ее лицо не видно в полутьме, лишь едва освещаемое далекими огнями на улицах ночного города.

— Это было так давно. Но в то же время, как будто — только что. Как будто мы с Сакурой только перенеслись сюда и на нас напал дракон, а на мне были эти дурацкие наручники. Если бы не они… — Юки качает головой. Адияна знает эту историю. Ее знает весь континент. Все ее знают. Вот она — причина, по которой Снежная Королева всегда недолюбливала драконов и пошла до конца в своей войне против них, не успокоившись, пока не загнала их в свои логовища в Срединной равнине. Едва Юки оказалась здесь — на них напал дракон. На ней были какие-то браслеты, ограничивающие свою силу и когда дракон схватил ее подругу — ей не оставалось ничего другого, кроме как отрезать свою руку, чтобы снять браслеты. К счастью, одной руки оказалось достаточно и Юки смогла использовать Ледяной Клинок. Дракон был убит, но ее подруга… нетленное тело Сакуры, спутницы Новой Надежды и Драконоубийцы — сейчас лежало в саркофаге под стелой в ее честь и Адияна видела, какие раны были ей нанесены когтями. Стела стояла в аллее Спутников, между памятником Сумераги Милосердной и статуей Сенсея Акиры.

— Ты сделала все, что могла. — говорит Адияна, обнимая свою госпожу: — ты сделала все, что могла.

— Ну нет. — упрямо мотает головой Юки: — нет. Я должна была сообразить быстрее, я же видела, что Син может снять наручники отрезав руки… и мы же говорили, что магу руки и не к чему… если бы я сообразила раньше, то Сакура была бы жива…

— И ты бы не задержалась здесь ни минуты. — продолжила Адияна: — а наши мир погиб бы под натиском драконов, а потом нашествия демонов, а потом — был бы порабощен Алой Империей. И мы бы с тобой не встретились.

— Да. Иногда я думаю, что все должно было произойти именно так. — говорит Юки: — ты будешь смеяться, но в своем мире, между своих Спутников я была молоденькой бунтаркой.

— Ты?! Серьезно? Не верю!

— Ну, ты и познакомилась со мной, когда мне было уже… солидно. К тому времени я уже перебесилась. Но ты бы видела меня раньше. По мне можно было статью в энциклопедии писать «подростковый бунт».

— Это с того времени у тебя на пояснице такая рыбка вытатуирована? Довольно игривая рыбка… — шепчет Адияна и Юки шлепает ее по плечу.

— Прекрати! Ну… да, тогда я ее и сделала. Боже, как давно это было… — они смотрят вниз на огни Бартама.

— Я знаю, что это эгоистично. — произносит вслух Адияна: — знаю, что тебе будет больно услышать это, но я так рада, что ты осталась в этом мире. И что мы с тобой встретились.

— Я тоже. — вздыхает Юки и прижимает ее к себе: — я тоже.

— Ваше Величество! — раздается голос от двери на балкон и Адияна чертыхается про себя. Кого черти принесли? В этот вечер никто не должен был тревожить их, разве что исключительные случаи. Опять война?

— Ваше Величество! — запыхавшийся лейтенант торопливо склоняет колено перед Юки: — мы нашли Ворчуна!

— Что? Вы уверены? — Юки резко отстраняется от нее и Адияна чувствует, что теряет ее. Кто такой Ворчун?

— Ваше Величество! Вы сами приказали немедленно поставить вас в известность, как только мы его найдем. Он сам пришел к дворцовым воротам сегодня!

— Да кто такой этот Ворчун?! — не выдерживает Адияна. Юки кидает на нее взгляд.

— Мерлин. — коротко бросает она и сердце Адияны пропускает удар. Тот самый Мерлин, бессмертный колдун, по слухам знакомый с самой Лилит, изгнавший армию демонов лет двести назад, умеющий летать и превращаться в ворона. А еще… еще он говорят — может оживлять мертвых.

Глава 14

Мы с Марией сидим у нее в автомобиле, небольшой городской, юркой «Тойоте», где едва есть место, чтобы коленки не упирались в жесткий пластик торпедо. Она настояла, чтобы мы с ней вышли наружу и поговорили без свидетелей. Чепу и Джин продолжают сборы, Саша ищет информацию по контактам с бывшими культистами Древнего Бога. У Марины есть пять минут, после этого мы нанесем удар по научно-исследовательскому центру, где приземлился вертолет с выключенным транспондером. Я смотрю, как Мария достает из кармана пачку сигарет, каких-то новомодных, с пожилым японцем в стиле ковбоя Мальборо, изображенном на упаковке. Она мнет пачку и поджимает губы.

— Я понимаю тебя. — говорит она: — думаешь я не испытываю боль и тревогу за твоих товарищей? Еще как испытываю. У меня просто сердце кровью обливается. Но я переживаю не только за них. Я переживаю за всех вас, за то, куда вы всей планетой и, в частности, этой страной — идете. Эскалация конфликта сейчас — худший вариант из всех возможных. Ты и твой пучок юных гениев от магии, ваша изощренная креативность на почве убийств и разрушений — вы как камень, который вызовет лавину. Я переживаю за всех, за жителей маленького поселка рядом с этим научно-исследовательским центром, который вы с землей сравняете сейчас. За каждого работника и ученого, которые там находятся. Они ничего тебе не сделали, ничего не сделали твоим девушкам, а ты и твои воспитанники — хотите оставить на этом месте дымящийся кратер. Пойми, ты все наши планы к черту разрушишь… а этот Китано — я согласна, он — ублюдок, гореть ему в аду на сковородке, но его исследования продвигают вашу науку вперед семимильными шагами. У нас план гуманизации человечества в течение ближайших десятилетий, у нас структурные изменения массового сознания и развитие планетарной эмпатии, мы знаем как это сделать. Твоя агрессия в отношении научников