Убить миротворца - Дмитрий Володихин

— Я, право, колеблюсь…

Она вскинула руку, ухватила двумя пальцами за подбородок и повернула лицо Сомова к себе. Дмитрий даже зажмурился. На него смотрел человек, обуянный нестерпимой жаждой власти.

— Ты колеблешься, Димочка? Ты колеблешься?

Кажется, она пребывала в дюйме от пощечины. Или даже от целой серии сладостных пощечин. Сомов захотел ее карающих прикосновений. Надо помочь девочке.

— Мэри, зачем ты так, я начинаю бояться тебя. Не надо. Пожалуйста, не надо так…

— Я бы на твоем месте проявила больше благоразумия.

Она не ударила. Она хотела ударить, видит Разум высокий, это чувствовалось. Но скорее всего, Мэри сказала себе: «Стоит ли женщине, желающей властвовать над другими людьми, так распускать собственные инстинкты? Я выше этого, я сильнее». И лишь ногти на ее утонченных пальчиках глубже впились в плоть его щек.

Сомов не чувствовал боли. Он страстно ждал пощечину. Но не дождавшись, был вознагражден взглядом любимой. Бывают взгляды наотмашь…

— Да! — закричал он, — Да, Мэри, да!

Она ничего не поняла, но отпустила подбородок. Две крохотные капельки крови. На всякий случай она переспросила:

— Больше никогда, Дима? Ты уверен?

— Никогда Мэри! Все будет, как ты хочешь!

Она поглядела на Сомова, пытаясь определить, нуждается ли он в утешении. Впрочем, утешать — не ее ремесло. Только если в самом крайнем случае… Попробуем сформулировать вопрос иначе: достоин ли такой… в лучшем случае, тюфяк… достоин ли он утешения? Мэри затруднялась ответить на свой вопрос отрицательно или утвердительно. Нечто среднее. В любом случае, не стоит терять ценное имущество. И она сказала спокойным голосом:

— Поди-ка ты умойся. А потом — спать. Выбросим из головы всю эту ерунду…

Полночи он не мог уснуть, размышляя: останутся ли к утру на простынях пятна? Для Мэри это серьезный криминал.

Когда-нибудь он обязательно решится повторить. Не скоро. Но обязательно!

Глава 7

Бой за Весту

26 мая 2125 года.

Рейд Даниловской гавани на Весте.

Виктор Сомов, 29 лет.

…Перед разводом второй вахты на большом артиллерийском корабле «Святой Андрей» отстояли молебен. Потом к экипажу, построившемуся на главном марше батарейной палубы, вышел капитан корабля. И как-то небрежно он встал перед строем: только-только закончил какое-то дело, сейчас возьмется за другое, а с людьми своими поговорить вроде бы недосуг. Сухонький старичок, борода растет неровными клочьями. Вот он встал, помолчал, улыбаясь своим мыслям, потом вспомнил: ага, надо сказать что-то такое… да. Да-да. Снял фуражку, рассеянно почесал лысину, скупо окаймленную серой порослью. Опять заулыбался. Безо всяких признаков солидности.

— Ребята… Конечно, надо бы речь произнести, случай важный подвернулся. К добрым чувствам обратиться, о долге напомнить и… э-э… о тех, кого мы защищаем… Но я ничего говорить не хочу. Оно того не стоит. Все вы храбрые люди, я в каждом из вас уверен, как в самом себе. Вот так… Мы их побьем сегодня. Других вариантов нет. А потому и говорить нечего. — Он повернул голову к старпому. — Командуйте.

А сам удалился на центральный пост.

Старпом:

— Через полчаса построение на развод. Вольно. Разойдись. Господа офицеры, подойдите ко мне…

Корабельный священник исповедовал и причастил всех, кто попросил об этом. Виктор пожалел, что нет у него чистой смены белья. Бессмысленный на первый взгляд обычай, — не в исподнем же душа перед Богом предстанет в случае чего, — но все-таки неудобно…

Команда мертвого рейдера «Бентесинко ди Майо» пережила свой корабль всего на двое суток. Людей разобрали очень быстро. Сомову досталась должность старшего корабельного инженера на посудине раз в пять крупнее предыдущей. В другое время прослужил бы он здесь тихо мирно многие месяцы: арткорабли — не чета рейдерам, в боях они участвуют куда реже. Само их присутствие в определенном секторе пространства — уже большое тактическое событие… Но это — в другое время. «Святому Андрею» предстояло в самом скором времени прожить тот час, который составляет главный смысл в биографии подобных монстров. Ради него правительства отдают немыслимые деньги судостроителям, ради него ломают голову целые институты военных теоретиков, ради него каждый год на учебных стрельбах в белый свет уносятся непостроенные школы, больницы и детские приюты. О нем мечтают адмиралы. Его вымаливают у Бога отвести от сыновей родители новобранцев.

Первая война за раздел Внеземелья началась почти шестьдесят лет назад. С тех пор в космосе воевали много и расточительно… собственно, таков один из способов решать проблему перенаселения. До сих ни Российская империя, ни русский мир Внеземелья ни разу не дрались всерьез. Все прежние большие войны их миновали. Чужие ошибки и чужие потери были главным источником знаний о том, в чем заключается искусство звездной стратегии. Но теперь война с «буйными» проверяла на прочность всю военную машину Империи и всю ее дипломатию.

«Тест» продолжался вот уже целый год, и большое военное начальство считало результаты более чем удовлетворительными. Но за год не случилось ни единого крупного сражения. Противники делали попытки перерезать коммуникации, гонялись за транспортами, бомбардировали владения друг друга с изрядной дистанции, прощупывали возможности для десанта… Налеты рейдеров оказались чуть ли не верхом активности. Впрочем, понимающие люди предсказывали, что затянувшийся дебют сменится молниеносным миттельшпилем. Генеральное сражение набухало неизбежностью.

Аравийцы желали Весту. Русский мир желал раздавить буйных, обороняя Весту.

Добрую половину колоссального астероида занимал российский мегаполис Даниловская гавань, а все остальное — оборонительные сооружения. Город укрепляли полстолетия. Чтобы высадить тут десант, «буйным» нужно было подавить подземные и поверхностные форты астероида. А для этого требовалось сначала изгнать эскадру, прикрывавшую Весту. Следовательно, судьбу Даниловской гавани предстояло решить поединку тяжелых артиллерийских кораблей.

Сомов до крайности неуютно чувствовал себя на борту «Святого Андрея». В училище ему вдалбливали одну тактическую доктрину, а сейчас приходилось идти в бой в принципиально иных условиях. С 90-х годов XXI века военные теоретики вели спор о генеральных сражениях в космосе, и как строить корабли, чтобы всегда оставаться в выигрыше. Их и было-то до сих пор всего три, три великих баталии звездных эскадр… В 2095-м лунная флотилия Нью-Скотленда тонко переиграла ударные силы Латинского союза. В 2115-м произошло нечто чудовищное в поясе астероидов. Сражение между флотами Женевской федерации и Поднебесной продолжалось восемь суток условного времени, участвовало в нем больше трех сотен кораблей, и горели они, как сухая трава на ветру. Обе стороны объявили себя победившими… Наконец, в 2120-м «буйные» уничтожили сатурнианскую эскадру латино. «Великие державы» по-разному истолковали результаты этих сражений. Женевская федерация, Аравийская лига, Новый Израиль и Латинский союз приняли артиллерийскую доктрину: в решающий момент противника следует подавить мощью залпов; прочее — второстепенно. Причем сама эта идея на практике имела две градации: женевцы и латино строили ударные корабли, — по старинному обычаю они именовались линкорами, — относительно быстроходными и комфортными для команды, в то время как у остальных военные верфи выпускали целые серии колоссальных придатков к арткомплексам… Против Весты Аравийская лига бросила тридцать линкоров из имевшихся у нее тридцати восьми. Израиль, Нью-Скотленд и Терра-2 избрали броневую доктрину. Родная Терра встала этот путь из-за того, что женевцы просто не разрешили иметь линкоры силам безопасности своей подмандатной территории. Что ж, рассудили терранские адмиралы, тогда остается броня… Но только это должна быть такая броня, которой ничего не стоит выиграть дуэль с залпом любой мощи. А что? Израильтяне и ребята с Нью-Скотленда тоже берегут своих, экономят на арткомплексах, но в деле смотрятся совсем не худо… Китайцы разработали «полифункциональную» доктрину. Они заменяли десяток линкоров одним кораблем размером с город. В Поднебесной считали: пусть будет много брони, много излучателей и ракетных установок, плюс к тому штабной центр, кубрики для целых десантных бригад и ангар для флотилии малых кораблей поддержки. Громадные корабли-базы стали чем-то вроде плавающих островов в комическом океане… Наконец, существовал «стандарт русского мира», которым пользовалась Российская империя и консульская республика на Европе. На титанические проекты, вроде левиафанов Поднебесной, им явно не хватало средств. Взвешивая сильные стороны артиллерийской и броневой доктрин, здешние стратеги решили попробовать нечто среднее. Современный боевой корабль, он ведь, прости Господи, до странности похож на стакан водки. Больше положенного количества граммов не нальешь — через край потечет. Кто-то выбирает лимонную, кто-то перцовку, а мы, значит, попробуем коктейль… Русский «большой артиллерийский корабль» стрелял «гуще» любого броненосца с Нью-Скотленда и превосходил живучестью любой женевский линкор. Но достоинства и недостатки — всего лишь стороны одной медали…