Дракон в свете луны - Ксения Хан

котором Йонг проснулась. То тут, то там ей на глаза попадались следы чужой жизни – глиняные черепки, рукоятка от топора рядом с деревом, сам топор, ржавый и расколотый, у каменного идола с испорченной головой. Это место выдавливало из себя прошлое, как живое, не давало старому быту остаться в недрах своей земли. Йонг решила, что её спрятали в заброшенной деревне. Удобное место для той, кого в этом мире быть не должно, – она могла оставаться здесь призраком наравне с духами, не покинувшими свои старые жилища.

Но Вонбин привёл к живым.

В низине были люди – драконье войско занималось хозяйством: кто-то вычёсывал усталых лошадей, кто-то таскал воду в низкие, прижатые друг к другу, словно испуганные дети, дома, Дочери проверяли оружие и точили ножи. Поверх шума из многослойных разговоров о погоде, японцах и ужине Йонг расслышала голос Чунсока – тот стоял в дверях самого большого дома и призывал всех к тишине.

– Есть новости от капитана!

Вонбин, оглянувшись на Йонг, кивнул и подошёл поближе. Йонг проследовала за ним.

– Как вы все знаете, – заговорил Чунсок, – некоторое время назад нам пришлось задержаться у Тоннэ. Мы надеялись управиться со всем быстро, но нам помешали.

– Кетча путак![47] – прозвучал чей-то резкий окрик, тон был похож на ругательство. Йонг не узнала голос, но к нему тут же присоединились другие, и слово разошлось волной по толпе. Тут было больше людей, чем Йонг помнила, – казалось, войско дракона выросло за те несколько дней, что они шли порознь.

– Дело не только в японцах. – Чунсок вскинул руку, и взволновавшаяся толпа нехотя успокоилась. Воин чуть впереди Йонг сплюнул себе под ноги, она попыталась отодвинуться, но её уже теснили стоящие позади люди, и отходить было некуда.

– Сон Йонг? – охнула Ильсу.

Йонг обернулась, заметила ту рядом с растрёпанным мальчишкой из гостевого дома. Он вытягивал шею, пытаясь рассмотреть Чунсока. Ильсу потянулась к Йонг.

– Ты поправилась? Мы с матушкой волновались, когда капитан забрал тебя по пути в деревню, думали, ты совсем плоха…

– Я в порядке, – улыбнулась Йонг, понадеявшись, что выглядит увереннее, чем себя чувствует. Её всё ещё вело, спины стоящих впереди людей плыли перед глазами, если она резко поворачивала голову. Надо было не идти на поводу у своего упрямства, а оставаться в доме, как предлагал Вонбин. Но теперь поворачивать было поздно; кроме того, даже по прошествии нескольких дней в забытьи она всё ещё злилась на Чунсока и не хотела давать ему повода упрекать себя в новых недостатках.

– Вы знаете, наш капитан не любит секретов, – продолжал Чунсок, повышая голос. Йонг усилием воли удерживала внимание на Первом Когте. Хотелось пить. Зря она оставила кружку с водой у дома. – Мы бы хотели прояснить всю ситуацию.

Он говорил «мы», держался прямо, держал перед собой меч. Он говорил от лица своего капитана тоже, и потому его следующие слова вышли неприятными для Йонг, пусть и ожидаемыми.

– Японцы снова выкрали дракона из Священного Города, и нам пришлось вмешаться, – сказал Чунсок.

Воины заволновались – больше половины из них Йонг видела впервые, больше половины не знали о существовании Йонг. Стало не по себе, она попыталась протиснуться сквозь толпу назад, туда, где было больше воздуха и меньше людей, но её зажали, и Ильсу оказалась совсем рядом, на расстоянии одного вдоха.

– Мы хотели доставить её обратно, но врата закрылись раньше.

– Её? – зазвучало со всех сторон эхом. Йонг зажмурилась, будто всеобщее нарастающее удивление могло причинить ей боль.

– Что это значит? – спросила женщина в первых рядах. Чунсок повернулся к ней, повёл плечом. Сердитый, неуместный жест, он выдавал раздражение, какое Йонг уже успела ощутить на себе и повторять такой опыт не желала.

– Это значит, что некоторое время с нами будет жить юджон-ёнг, – договорил Чунсок.

Воины зашумели, со всех сторон послышалось это странное, теперь знакомое слуху Йонг прозвище.

– Юджон-ёнг! – вздыхала толпа, словно единое существо о тысяче голов. – Юджон-ёнг! Нерождённый дракон![48]

Йонг попыталась выпутаться из кокона чужих рук и ног и лишь привлекла к себе больше внимания. К ней оборачивались, ахали, хмурились новые лица, и поверх их макушек Йонг увидела глаза Чунсока.

Тот смотрел на неё, но ожидаемого торжества в его взгляде Йонг не заметила.

10

– Женщина! – звучало вокруг.

Слово, повторяемое многими голосами, гудело в низине и расслаивалось, уносясь поверх голов к старым домам. Йонг вжала голову в плечи, когда Ильсу присоединилась к общему удивлению и выдохнула совсем рядом с ней:

– Это тебя искали японцы!

Её схватили за руку, потянули в сторону. Вонбин, пробравшийся к Йонг через соратников, оттолкнул человека перед собой.

– Давайте уйдём, госпожа, я отведу вас наверх!

– Нет!

Их остановила женщина – высокая, одетая в зелёный ханбок Дочерей, но Йонг прежде не сталкивалась с ней и потому отпрянула в испуге. Та нахмурилась.

– Если уйдёшь сейчас, – сказала она, склонившись к Йонг, – станешь предметом сплетён и пересудов. Лучше останься.

– Чтобы вы смогли обругать меня за все беды, которым я якобы стала причиной? – огрызнулась Йонг. Женщина выпрямилась, явно читаемое на её лице удивление быстро сползло к сжатым губам.

– Мы никому не желаем зла, – сказала она и подняла руку. – К тому же ты женщина, пусть и юджон-ёнг.

Йонг вывернула плечо из-под её ладони, упёрлась спиной в Вонбина, который сдерживал напирающую толпу.

– На заре тигр не разбирает, кто перед ним, монах или пёс[49], – процедила Йонг. Женщина неожиданно усмехнулась.

– Мы не звери, госпожа, – сказала она и тут же крикнула: – Разошлись, дайте пройти! Она вам не мешок серебра!

Вонбин помог им добраться до крыльца, где стоял Чунсок, женщина почти силой втащила туда Йонг, обрушив на людей целый град шипящих ругательств. Йонг оказалась перед лицом многоголовой толпы, на обозрении нескольких десятков людей, взбудораженных и неприятно удивлённых. Где-то среди них стояла оглушённая новостью Ильсу.

– Капитан сказал, что она под его защитой! – выкрикнул Вонбин, когда Йонг встала напротив Чунсока. Тот возвышался над ней, сжимал губы в тонкую линию, хмурился. Меч перекочевал из одной его руки в другую, словно он раздумывал, не пустить ли его в ход немедленно.

– Никто не причинит ей вреда, – произнёс Чунсок, хотя его тону невозможно было поверить. Он взглянул на своих людей и добавил, понизив голос: – Я не думал, что вы будете здесь так скоро, упрямая госпожа.

Это извинение? Прозвучало совсем иначе, будто Чунсок делал ей одолжение. Йонг сглотнула сухой ком в горле, покосилась на Вонбина. Парня оставили внизу,