Последняя из рода Мун: Семь свистунов. Неистовый гон - Ирина Фуллер

– Знаешь ли ты, Элейн, что свет луны, который мы видим, – он указал на диск на полу, – это лишь отражение солнца?

Она неуверенно пожала плечами. Кажется, слышала что-то такое, но никогда не придавала особого значения. Ей не было до этого дела.

– Глядя на луну, мы видим отражение света, но не знаем самого солнца. Так же слова наши – лишь отражение мыслей и чувств. Из них мы не знаем истинного человека.

Элейн склонила голову набок, разглядывая металлический рисунок.

– Ничего из того, что ты скажешь, не заставит меня судить тебя. Ты можешь быть откровенна.

Удивительно, насколько Феолор легко расположил ее к себе, насколько быстро сумел убедить рассказать правду. Она не стала больше противиться желанию разделить с кем-то свое бремя. Излишние подробности решила оставить при себе, но к моменту, когда солнце уже совсем опустилось к горизонту, погрузив храм в полумрак, служитель света знал всю историю Элейн.

Он с грустью смотрел на пол, задумчиво перебирая кольца на пальцах.

– Твоя история потрясла меня, – сообщил он, когда Элейн замолчала.

Ничто в голосе, взгляде или позе не выдавало потрясения, но она все равно поверила.

– Тебе пришлось многое пережить. Но свет направил тебя ко мне, чтобы ты сделала правильный выбор.

Элейн всей душой надеялась, что Феолор подскажет ей, как быть дальше. Но следующие слова разочаровали ее:

– Смирение – вот истинный помощник сердца.

Заметив ее взгляд, в котором читалось все что угодно, но только не смирение, он мягко усмехнулся:

– Но это дар, который нужно заслужить старанием духа. Чтобы обрести истинное смирение, требуется работа разума и души. Успокоить страсти можно лишь усилием воли. Огромным усилием.

Как это должно было помочь? Элейн раздраженно вздохнула, понимая, что не получит столь желанный ответ на все вопросы.

– Знаешь, что я нахожу весьма любопытным? – спросил вдруг Феолор. – Люди часто считают смирение слабостью. Однако если ты спросишь, любой скажет, что гордыня, ярость, мстительность, обидчивость – чувства уничтожающие. Смирение же и есть подавление гордыни и ярости. Усилия, которые на это требуются, неимоверны. Почему же мы считаем, что победить тьму в себе есть слабость?

– Потому что это ничего не изменит! – воскликнула Элейн.

– Это изменит все, – убежденно сказал Феолор, поднимаясь на ноги и протягивая руку, чтобы помочь Элейн. – Смирение – не равно бездействие. Это единение с миром, понимание и принятие того, что ты – человек, со всеми преимуществами этого и со всеми недостатками. Уважение к другим, уважение на глубоком уровне, когда ты готова принять существование всех проявлений этого мира – это умение духа, Элейн. И само только стремление к нему сделает тебя сильнее.

Они прошли к главному входу в храм, в такой час закрытому на массивный засов. Там Феолор предложил Элейн для ночлега широкую скамью в углу. Показал бочку с водой, а чуть позже принес лепешку.

– Я должна предупредить Магистра Света, – сказала она ему на прощание, сидя на скамье и опершись спиной на гладкую каменную стену. – Добьюсь я справедливости или нет, нельзя допустить, чтобы еще один человек пострадал.

Феолор несколько мгновений внимательно смотрел на нее, отчего Элейн стало не по себе.

– Знаешь ли ты, Элейн, какова миссия служителей Света?

Она промолчала, боясь показаться глупой. Догадывалась, конечно, но у Феолора наверняка была заготовлен затейливый ответ.

– Нести людям Свет.

Он сел рядом с Элейн. Она же вопросительно подняла бровь, слегка разочарованная.

– Не бороться с Тьмой. Обрати внимание, это важно – нести Свет. Ненависть даже к чему-то злому порождает лишь ненависть. Любовь порождает любовь. Чем больше сердец я затрону, тем больше Света принесу. Тем лучше станет этот мир, увы, полный боли и страдания.

Он коснулся ее руки. От его ладони исходило приятное тепло.

– Неотвратимое мы, слуги Солнца, принимаем со смирением, весь свой внутренний свет направляя на то, чтобы коснуться многих душ. Сейчас, глядя на тебя, Элейн, я думаю не о том, чтобы предотвратить беду, а о том, чтобы коснуться и твоей души тоже. Если это удастся, ты тоже сделаешь это для кого-то. Так добро и любовь будут распространяться по свету, вытесняя злобу.

– Но…

Феолор чуть сжал ее ладонь, и Элейн осеклась. Его взгляд завораживал, лишая способности спорить.

– Ты устала. Ложись спать. – Он говорил тихо, но приятный голос посылал волны умиротворения по всему телу. – А завтра утром увидишь, что частичка моего света проникла и в твое сердце. – Он чуть улыбнулся и прошептал: – Там расцветет любовь.

Заснула Элейн на удивление быстро, а спала крепко и сладко.

Проснулась она, судя по солнцу, ранним утром. Ее разбудил гомон сотен голосов. Храм был полон людей. Одни стонали, другие – безмолвно плакали, третьи возносили руки к небу. Иные обнимались, утешая друг друга. Одетые же в белые рясы Служители Света оставались спокойны. Лишь легкая скорбь отражалась на лицах некоторых из них.

Поскольку скамья Элейн находилась в темном углу, никто не видел ее и не обращал внимания. Когда же она присоединилась к толпе, то спросила, что произошло. Услышав ответ, обомлела.

Магистра Света убили.

Ее сердце упало. Руки безвольно повисли. Не успела. Не смогла. Не спасла. Подробности оказались еще более шокирующими, чем сама новость: он погиб от рук того самого душегуба, Художника. На теле Магистра обнаружили загадочные рисунки.

– Неподалеку отсюда, – поделилась с Элейн одна женщина. – Видимо, он вышел прогуляться перед сном, и у реки его и настиг душегуб.

Руки Элейн задрожали. Неподалеку? Художник и правда был где-то рядом?

– Вы знаете, где Феолор? – спросила Элейн, но собеседница лишь зажала рот рукой, слезы покатились по ее раскрасневшимся щекам.

Поняв, что от горя женщина не могла больше проронить ни слова, Элейн подошла к мужчине поблизости, но на ее вопрос он лишь скорбно скривил лицо. Ощущая растущее в душе раздражение, она кинулась к группе людей, собравшихся вокруг солнечного диска на полу.

– Где Феолор? Мне нужно поговорить с Феолором, – воскликнула она, но те лишь печально покачали головами.

Не желая признавать то, в чем настойчиво пытался убедить разум, Элейн быстро прошла к комнатке, в которой, как решила раньше, обитал служитель Света. Но Феолора там не было – вместо него помещение обследовали несколько мужчин в синих мундирах.

– Элейн, – услышала она знакомый голос и обернулась.

Оддин стоял у книжного шкафа. В сумраке его взгляд был нечитаем, но мощные плечи будто поникли, он выглядел подавленно.

– Вот ты где, слава Солнцу. – Он быстро подошел и сжал ее руку.

Она заглянула в его встревоженные глаза.

– Где Феолор? – спросила Элейн тихо.

– Магистр погиб, – ответил Оддин