Цветы в Пустоте. Книга 1 - Леа Рэд

десяток рабочих напали на Аргзу одновременно, через пару мгновений их стало полтора десятка, а затем и в три раза больше – злые рабочие против одного-единственного пирата, кажущиеся мелкими карликами с ним рядом. На несколько долгих минут могучий варвар оказался просто погребен под навалившимися на него телами, и Сильвенио отчаянно закусил губу, иррационально опасаясь, что стук его сердца слышен будет по всему кораблю – так громко оно билось, так самозабвенно оно заходилось истерикой, вынужденное претерпевать худшую муку из всех возможных – муку ожидания.

Джерри что-то кричал на экране, сливаясь в одну большую веснушку. Камера звука не передавала, но Сильвенио стоило только немного порыться в настройках, чтобы это исправить.

– Убить его! – орал механик азартно и счастливо. – Да! Убьем тирана! Освободимся, братья! Отомстим ему за все!

Сильвенио застонал и кинулся было из кабины, чтобы предотвратить то, чего никак не хотел допустить, но в следующий момент Джерри вдруг закричал уже что-то бессвязное. Его душераздирающий вопль заставил Сильвенио внутренне похолодеть и снова ринуться к экрану.

– Нет… – разобрал он. – Транквилизатор… не сработал!.. Бежим!..

Аргза расшвырял нападавших, как кучу мусора, и Сильвенио заметил, как блеснули в неверном свете ламп его извечные когти. Джерри досталось первому – оттого он и кричал. Драка грозила превратиться в массовую казнь. Сильвенио вырубил экран и все-таки бросился на помощь. Какое там «без жертв»! Он надеялся вытащить хотя бы своего друга!

С бежавшими из отсека рабочими с Джерри во главе – всеми теми, кто решился напасть лично, – он столкнулся в коридоре. И тут же из-за поворота показался Аргза, злой, как сам дьявол, с торчащим в плече сломанным шприцем. Никто даже не успел ничего сообразить: десять смертоносных лесок со свистом рассекли воздух и… Полегли все: не убитые еще, но уже серьезно раненные, и сбежать дальше по коридору не успел никто. Сильвенио, единственный, кого не задело, замер на месте, парализованный смесью паники и обреченности, и с расширенными от ужаса глазами наблюдал за тем, как Аргза всаживает лески в Джерри и швыряет его об стены и пол, как марионетку на ниточках. Жуткий хруст костей сопровождался стонами-всхлипами-вскриками несчастного механика.

А потом, отшвырнув искалеченное и изломанное тело, Аргза резко шагнул к нему и схватил за горло, поднимая над полом, словно тот ничего не весил. Сильвенио подумал еще: вот она, смерть. Но варвар убрал когти с той руки, которой его держал, а это значило…

Это значило, что его не собираются убивать. Во всяком случае, здесь и сейчас.

– Вот уж на кого я не думал, так это на тебя, Лиам. Знаешь, как я вычислил ваш план? Очень просто. В комнате механиков тоже установлены камеры, и тебе, умник, следовало бы проверить их наличие, прежде чем ввязываться в нечто столь сомнительное. Признаться, я рассчитывал, что ты передумаешь, но нет. Ты меня разочаровал.

Сильвенио, задыхаясь, рефлекторно обхватил его руку ладонями. Перед глазами от недостатка кислорода все стремительно меркло, однако лицо Аргзы, будто высеченное из цельного куска темного мрамора, почему-то виделось очень отчетливо, как и его глаза – ледяные, гневные, звериные. Но пальцы, способные переломить ему хребет, только слегка сдавливали горло, даже не душа, а лишь частично перекрывая доступ воздуха: в звере все еще сидел человек.

– А я не люблю разочаровываться. – Аргза сжал пальцы сильнее. – Тебе придется очень хорошо постараться, чтобы заслужить мое прощение.

Джерри за его спиной пошевелился на полу. В руке у него блеснуло что-то металлическое – нож, украденный накануне из столовой.

– Отпусти… – прохрипел механик, кое-как поднимаясь на ноги. – Отпусти его, подонок!

Шатаясь, ничего не видя и не слыша, он бросился на Аргзу с ножом в последнем отчаянном порыве.

– Смотри, – прошептал Аргза одними губами, не оборачиваясь.

Его глаза, похожие сейчас на два бездонных черных колодца, останавливают время, и оно застывает, проваливается в них, чтобы навсегда отпечататься у Сильвенио в памяти.

У Джерри совершенно безумный взгляд и искривленное ненавистью лицо. Сильвенио видит это очень хорошо, он может разглядеть каждую веснушку на его коже. У Джерри открыт в крике окровавленный рот, но Сильвенио почему-то ничего не слышит.

Аргза смотрит на него неотрывно, словно бы не замечая, что на него со спины несется человек с ножом. Он смотрит на него, и Сильвенио – беспомощный, перепуганный, наполовину задохнувшийся, – тоже кричит, отражаясь в черных зеркалах его глаз.

Не слышно ни звука.

Аргза оборачивается ужасающе медленно, неотвратимо, он оборачивается лишь в самую последнюю долю секунды, которая тянется непростительно долго. Сильвенио хочет предотвратить страшное, но мысли у него быстрые, а тело – слишком медленное, оно просто не успевает реагировать, и все, что он может – это сказать беззвучное «нет».

Нет, хочет сказать он, не надо. Не-надо-не-надо-не-надо.

Но им обоим, конечно, плевать на его «не надо».

Черные металлические когти сверкают в свете тусклых коридорных ламп, пока все так же медленно, будто бы продираясь сквозь вязкий кисель, приближаются к спецовке механика. Спецовка темно-зеленая, и когда она пропитывается кровью возле проткнутого сердца, то сочетание зеленого и красного кажется ужасно неправильным. Кровь капает у Джерри изо рта, взгляд его начинает стекленеть, и он, похоже, только сейчас, в самый последний миг, когда уже в любом случае слишком поздно, вдруг резко понимает, на что все это время шел.

Звуки возвращаются как-то неожиданно, и Сильвенио обнаруживает, что крик на самом деле так и не вырвался из его горла. Тело Джерри с глухим стуком падает на пол.

В то же время Аргза разжал руку, запуская остановившееся время, и Сильвенио, кое-как приземлившись на не держащие его ноги, машинально попятился, не отрывая взгляда от застывшего на полу тела в красно-зеленом. А потом – сорвался с места и кинулся бежать.

– Куда это ты собрался, мне интересно? – догнал его холодный голос пирата. – С твоим наказанием еще не закончено.

Сильвенио не обратил на это внимания и скрылся за ближайшим поворотом. Добежав до своей комнаты, он заперся изнутри и обессиленно сполз спиной по двери, обняв колени руками. В голове было пусто и темно в кои-то веки. Думать, едва ли не впервые в жизни, абсолютно не хотелось.

Сколько он просидел так, его сознание не зафиксировало, но когда из-за двери послышались знакомые до боли тяжелые шаги, в комнате было уже совсем темно, а мышцы порядочно затекли.

– Тебе лучше выйти добровольно, Лиам.

Он не ответил и не среагировал. За дверью раздался вздох.

– Либо ты выходишь сам, либо я вытащу тебя за шкирку и в качестве