Цветы в Пустоте. Книга 1 - Леа Рэд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сир… могу я это убрать? Это растение…
– Садись и работай. У нас много дел.
Сильвенио послушно сел в свое кресло второго пилота, не переставая коситься на злосчастный букет. Попытался успокоить дыхание и не обращать внимания на поведение своего организма, но получалось, честно говоря, из рук вон плохо.
Следующие несколько часов он ощущал себя так, как будто по ошибке записался в рядовые черти в Аду. С него градом катился пот, одежда липла к телу, из-за чего приносила еще больше неудобства, а благодаря усилившейся в несколько раз чувствительности, каждое неровное движение корабля ощущалось чересчур остро. В голове было мутно, привычные цифры и буквы плясали перед глазами какой-то дикий танец. Непонятно, чего этим добивался Аргза, упорно делавший вид, что не замечает его состояния, но смотрел на него варвар с неподдельным любопытством, а случайные будто бы касания вроде мимолетного похлопывания по плечу и поглаживания шеи кончиками пальцев участились раза в два.
– Прошу меня простить, сир, я, пожалуй, пойду отдохну. – Он вскочил, не выдержав, когда от очередного такого касания у него свело плечи, и кинулся к двери.
Дверь оказалась заблокирована с консоли. Аргза молчал, ухмыляясь уголком рта, и неотрывно смотрел на него, словно изучая. Сильвенио вздохнул: ему нестерпимо жарко становилось от одного лишь этого взгляда.
– Что вы от меня хотите, сир?
– О, мне просто любопытно, к чему это приведет. И наконец-то хочется увидеть, как ты бываешь похож на нормального человека. Вопрос поинтереснее: чего сейчас хочешь ты?
Сильвенио с трудом отвел взгляд от открытой груди Аргзы – шубу тот не застегивал никогда, да и пуговиц на ней не имелось. Вздорные синие перья липли и ластились к смуглой коже, под которой перекатывались мощные мышцы. Кто вообще носит шубу на голое тело? Полуголое, конечно, учитывая кожаные брюки… Сильвенио отчаянно зажмурился. Его собственные мысли ему ужасно не нравились.
– Я хочу, чтобы вы убрали эти цветы и позволили мне пойти в свою комнату.
– Скучно. Спорим, ты мог бы захотеть чего-нибудь повеселее.
Когда он открыл глаза, Аргза уже нависал над ним, не касаясь, но отрезая все пути к отступлению. Его извечный жар ощущался сейчас как никогда сильно. От варвара пахло мускусом, немного потом и чем-то таким первобытным, от чего Сильвенио чувствовал себя загнанной в угол добычей, которую вот-вот освежуют. Или не освежуют. Но Аргза, издеваясь, отошел обратно и как ни в чем не бывало снова уселся в кресло: напряжение, сковавшее Лиама, стало уже откровенно болезненным. Он тихо застонал.
– Милорд…
– Да?
– Разблокируйте дверь…
– Не хочу. Хватит ломаться. Уже сколько лет со мной спишь, а все ведешь себя, как стеснительная целка. Сюда никто не зайдет, пока я не позволю, так что можешь расслабиться. Иди ко мне, пташка.
Сильвенио подошел. Давнее обращение «пташка» все еще казалось чересчур странным. Ему было неловко, мысли и желания путались в голове, разум медленно уплывал – от запаха проклятых цветов и от темного взгляда Аргзы. Задумавшись о том, почему на него так действует чужеродное растение, если даже на его родной планете не росло ничего подобного, Сильвенио потерял бдительность и очнулся только в тот момент, когда уже сидел на коленях Аргзы верхом и постыдно терся об него бедрами и губами. Пират расхохотался повторно и, мимоходом будто лизнув его за ухом, столкнул на пол.
– Раздевайся, – сказал он, накрутив на палец кончик его длинного хвоста. – И, так и быть, можешь раздеть меня, если хорошо попросишь.
Сильвенио мигом избавился от своей куртки и умоляюще потерся пылающей щекой о его ногу.
– Вы сейчас… очень похожи на своего брата, сир… не заставляйте меня… испытывать подобное еще раз…
– Ты серьезно думаешь, что нелестное сравнение с почившим братцем заставит меня одуматься? – Аргза нетерпеливо потянул его за накрученную на палец синюю прядь. – К тому же я тебя не заставляю. Если не хочешь, можешь возвращаться сейчас к работе.
Инстинкт – дремучий, забытый, ненужный, как рецессивный ген, – гнал его вверх, к единственному доступному сейчас чужому телу, подставляться под властные раскаленные ладони, под поцелуи-метки, заставлял отпустить себя. Сильвенио даже рад был, что почти не мог связно мыслить: следующая вспышка сознания случилась уже тогда, когда он был полностью раздет, как и Аргза, и жадно вылизывал пальцы пирата. Потом, к счастью, сознание отключилось снова. Запомнил он одно: было безумно сладко и ужасно стыдно.
Для него, представителя расы, которая считалась носителями высшего разума, гордо презирающими все первобытные порывы тела, это все было вдвойне постыдно.
Зато на следующий день, когда цветы были благополучно выкинуты – Аргза не хотел превращать в черт-те что каждый рабочий день, спасибо и на этом, – Сильвенио уже абсолютно точно знал, что ему следует сделать. Он забрался на колени к пирату сам, обвив руками его шею, и коснулся губами мочки его уха, вызвав у того несказанное изумление.
– Извинитесь передо мной, – потребовал он вдруг.
– М-м? – Изумление Аргзы возросло, и он словно невзначай до боли сжал его колено. – С какой это стати?
– За вчерашнее. Ваши эксперименты надо мной уже перешли все границы. Я был послушен, я не дерзил, я ничего плохого не сделал, а вы подвергли меня очередному унижению. Это несправедливо. Я понимаю, когда я действительно в чем-то виноват – по крайней мере, по вашей системе правил, – но это не тот случай. Извинитесь, или я обижусь.
Аргза сдавил его колено сильнее, рискуя разломать сустав. Сильвенио же только прижался к нему крепче и просяще погладил ладонь на своем колене кончиками пальцев.
– Извинитесь передо мной, или я действительно обижусь, – повторил он настойчиво. – Мне надоело терпеть подобные шутки.
Аргза еще пару секунд сверлил его взглядом, а затем неожиданно развеселился и разжал руку, издав короткий смешок:
– Обидишься? Надоело терпеть? А ты наглеешь, моя пташка-говорун! Если ты еще не заметил, я – твой хозяин. И мне нет абсолютно никакого дела до твоего настроения. Назови мне хоть одну причину, которая помешает мне отыметь тебя прямо тут, разложив на консоли?
Он, разумеется, не собирался прямо сейчас выполнять свою угрозу. Но Сильвенио удивил его снова, ничуть не растерявшись. Напротив, почти бескровные тонкие губы сложились в легкую – и уверенную, ну надо же! – улыбку.
– Хорошо, вот вам причина: если вы сделаете это, я вас не прощу. Вы привыкли ломать
