Нехорошее место - Дин Кунц

Она рассказала ему о Мэри, он все понял, и это тоже помогло.

— Она раздражена, Томас. Какое-то время жила не в интернате, в доме-на-полпути, даже работала, сама зарабатывала деньги. Она очень старалась, но ничего не вышло, у нее возникало слишком много проблем, поэтому ей пришлось вновь вернуться в интернат. Думаю, она сожалеет о том, что так обошлась с Дереком. Просто она очень разочарована, и ей необходимо хоть над кем почувствовать собственное превосходство.

— Я… тоже… когда-то жил не в интернате, — промямлил Томас.

— Я знаю, что жил, сладенький.

— С моим отцом. Потом с моей сестрой. И Бобби.

— Тебе тут нравится?

— Кое-что… пугает меня. Но, когда я был с Джулией и Бобби… мне это нравилось.

На кровати Дерек уже похрапывал.

День катился к вечеру. Небо почернело, приближалась неминуемая гроза. Комната куталась в тенях. Горела только настольная лампа. В ее свете лицо Кэти выглядело таким красивым. Кожа напоминала атлас персикового цвета. Он знал, что такое атлас. Джулия однажды надевала атласное платье.

Какое-то время он и Кэти молчали.

Потом он заговорил:

— Иногда это трудно.

Она положила руку ему на голову. Погладила по волосам.

— Да, я знаю, Томас. Знаю.

Она была такой милой. Он не знал, почему начал плакать, если она была такой милой. Может, именно потому, что она была такой милой.

Кэти пододвинула свой стул к его. Он привалился к ней. Она обняла его. Он плакал и плакал. Не так ужасно, как Дерек. Но не мог остановиться. Попытался не плакать, потому что чувствовал себя тупым, когда плакал, а он терпеть не мог чувствовать себя тупым.

— Я терпеть не могу чувствовать себя тупым, — пробормотал он сквозь слезы.

— Ты не тупой, сладенький.

— Да, я тупой. Ненавижу это. Но я не могу быть каким-то еще. Стараюсь не думать о том, что я — тупой, но нельзя об этом не думать, если уж ты такой, а другие люди — нет, и они выходят в мир каждый день и живут, а ты не выходишь в мир и даже не хочешь выйти, но, да, ты хочешь, даже когда говоришь, что не хочешь. — Для него это была очень уж длинная речь, и он удивился, что произнес ее до конца, удивился и рассердился, потому что очень хотел рассказать ей, каково это, быть тупым, бояться выйти в мир, но ему это не удалось, он не сумел найти правильные слова, выразить те чувства, что распирали его. — Время. Так много времени, видишь ли, когда ты тупой и не можешь выходить в мир, так много времени нужно заполнить, но в действительности времени недостаточно, недостаточно для того, чтобы научиться не бояться многого, и я должен научиться не бояться, чтобы вернуться и снова жить с Джулией и Бобби, чего я очень хочу, до того, как время истечет. Времени слишком много и недостаточно, и звучит это тупо, не так ли?

— Нет, Томас. Это не звучит тупо.

Он не пытался отстраняться от нее. Хотел, чтобы она его обнимала.

— Знаешь, иногда жизнь трудна для всех, — продолжила Кэти. — Даже для умных людей. Даже для самых умных из всех.

Одной рукой он вытер мокрые глаза.

— Правда? Иногда она трудна для тебя?

— Иногда. Но я верю, что есть Бог, Томас, и он не без причины поселил нас в этом мире, и все трудности, с которыми мы сталкиваемся, — ниспосланное нам испытание, и нам лучше его выдержать.

— Бог сделал меня тупым, чтобы испытать? — спросил Томас.

— Ты не тупой, Томас. Далеко не тупой. Мне не нравится, что ты так себя называешь. Ты не так умен, как некоторые, но это не твоя вина. Ты другой, вот и все. Быть… другим — твое испытание, и ты его выдерживаешь очень даже хорошо.

— Выдерживаю?

— Прекрасно выдерживаешь. Посмотри на себя. Ты не озлобляешься. Не замыкаешься в себе. Тянешься к людям.

— Стараюсь общаться.

Она улыбнулась, достала салфетку из коробки, которая стояла на столе, вытерла слезы с его лица.

— Из всех умных людей в этом мире, Томас, никто не справляется с трудностями лучше тебя, а большинство гораздо хуже.

Он понимал, что она хочет этим сказать, и ее слова осчастливили его, пусть он не до конца поверил ей, что жизнь трудна и для умных людей.

Она посидела с ним еще какое-то время. Убедилась, что он в порядке. Потом ушла.

Дерек по-прежнему похрапывал.

Томас посидел у стола. Попытался поработать над стихотворением.

Потом подошел к окну. Дождь уже шел. Струйки воды стекали по стеклу. День практически закончился. Вместе с дождем приходила ночь.

Он прижал ладони к стеклу. Потянулся в дождь, в серый день, в пустоту ночи, которая медленно наползала на мир.

Плохой по-прежнему был там. Томас его чувствовал. Человек, и не совсем человек. Что-то большее, чем человек. Очень плохой. Отвратительно ужасный. Томас уже многие дни чувствовал его присутствие, но с прошлой недели не отправлял Бобби ти-ви-предупреждения, потому что Плохой не приближался. Находился далеко, не угрожал Джулии. Если бы он, Томас, слишком часто посылал ти-ви-предупреждения Бобби, тот перестал бы обращать на них внимание, а когда Плохой таки появился бы, Бобби уже не верил бы в послания Томаса, и Плохой добрался бы до Джулии, потому что Бобби более не принимал бы его во внимание.

Больше всего Томас боялся одного: что Плохой утащит Джулию в Нехорошее место. Их мать отправилась в Нехорошее место, когда Томасу было два года, так что он практически ее не помнил. Позже их отец отправился в Нехорошее место, оставив Томаса с Джулией.

Он имел в виду не ад. Он знал про рай и ад. Рай принадлежал Богу. В аду правил дьявол. Если существовал рай, он не сомневался, что его мать и отец сейчас там. Каждый хочет попасть в рай, если есть такая возможность. Там все лучше. В аду нянечки не такие хорошие.

Но для Томаса Нехорошее место не было адом. Оно означало смерть. Ад, конечно, плохо, но хуже смерти не было ничего. Смерть — то слово, которое невозможно представить себе картинкой. Смерть означает, что все остановилось, время вышло, ничего не движется, конец. Как можно такое нарисовать? А если что-то нельзя нарисовать, значит, в реальности этого нет. Он не мог увидеть смерть, не мог нарисовать ее у себя в голове. Впрочем, возможно, он представлял себе смерть не так, как представляли ее другие люди. Он просто слишком тупой, вот ему и приходилось рисовать ее у себя в голове, как какое-то место. Люди говорили, что смерть приходит, чтобы забрать тебя, однажды ночью она пришла, чтобы забрать его отца, у которого не выдержало сердце. Но если она приходит, чтобы забрать тебя, тогда она уносит тебя в какое-то место. Это и есть Нехорошее место. Куда тебя уносят и откуда не позволяют вернуться. Томас не знал, что происходит там с человеком. Может, ничего ужасного. За исключением того, что тебе не позволяют вернуться и увидеть людей, которых ты любил, а это уже ужасно, как бы хорошо там ни кормили. Может, кто-то из людей отправлялся в рай, а кто-то — в ад, но ты не мог вернуться и оттуда, то есть и рай, и ад были частью Нехорошего места, просто отдельными комнатами. И у него не было уверенности в том, что рай и ад реальны, поэтому в Нехорошем месте могла царить темнота и холод, и там было так пусто, что, попав туда, ты не нашел бы ни одного человека, которые оказались там раньше.