Фридрих Барбаросса - Василий Балакин

Можно было приступать к составлению заключительного протокола. По общему решению в нем записали, что собор «в надежде на мир и согласие» признал Виктора папой, поскольку Роланд со своими сторонниками присоединился к врагам Империи — Сицилии, Милану, Брешии и Пьяченце. Церковный собор, пожалуй, мог бы завершиться и с другим результатом, если бы Александр III присутствовал на нем или хотя бы прислал своего представителя. Не случайно перед самым подписанием протокола неожиданно разгорелся спор. Большинство итальянцев, признав результаты расследования, все же потребовало, чтобы принятие решения было отложено до созыва вселенского собора, на котором бы и Роланд получил возможность выступить. Им возразили, что ради него и так уже затрачено впустую слишком много усилий, а для большей убедительности, в качестве последнего довода, зачитали только что полученное от его кардинала Генриха письмо, в котором говорилось, что ни сам Александр, ни его кардиналы никогда не позволят судить себя.

Когда же началось подписание протокола, епископ Павии и трое других его итальянских единомышленников удалились, не оставив под документом своего автографа. Патриарх Аквилеи, епископы Пассау и Регенсбурга и даже епископ Бамбергский, доверенный советник Барбароссы, подписали протокол с оговоркой, что их подписи будут действительны, если новое расследование подтвердит решения собора в Павии. Посланцы английского, французского, датского и венгерского королей заявили, что не уполномочены подписывать такие документы, и пообещали доложить обо всем своим государям. Аналогичные заявления сделали и представители бургундской и польской церквей. Безоговорочно поставили свою подпись только имперские епископы, да и то не все.

После подписания протокола император Фридрих I торжественно сопроводил своего ставленника в храм, где того еще раз рукоположили в папский сан. Затем Роланда и его сторонников, а заодно и короля Сицилии, предали анафеме как врагов Римской империи, после чего Барбаросса поцеловал туфлю Виктора IV и помог ему сесть на коня, поддерживая стремя, то есть охотно выполнив шталмейстерскую услугу, которую в свое время никак не хотел оказывать Адриану IV. Все свершившееся делалось, как было объявлено, «в надежде на мир и согласие», однако многим уже тогда стало ясно, что раздор между светской и духовной властями по-настоящему только теперь и начнется.

И все же имперский канцлер Райнальд Дассельский, он же архиепископ Кельнский, он же эрцканцлер Италии, мог быть доволен собой. Его рука чувствуется в тексте решений Павийского собора. Именно он председательствовал на заседаниях, направляя в нужное русло дискуссии, начинавшие уходить в дебри религиозной догматики. Так церковный собор превратился в мирской суд над противниками Барбароссы. Император утвердил решения собора, используя весь авторитет Империи для поддержки Виктора IV. Спор за папский престол вышел из церковной области, став центральным вопросом большой политики. Признание императором Виктора IV означало конец независимого положения папы римского. Если бы и другие страны последовали примеру Империи, то в персоне заместителя апостола Петра на земле отныне можно было бы видеть примаса имперской церкви. Однако монархи большинства европейских стран продолжали придерживаться идеи свободы церкви, олицетворением которой стал отныне папа Александр III.

Для императора же назад пути не было. Предстояло добиваться повсеместного признания решений собора в Павии, и Райнальд, готовый на все, принялся за дело. Заключительный протокол разослали церквам и дворам Европы в качестве императорского послания. Под ним теперь стояли подписи не только участников собора, в том числе и тех, кто не подписался или обусловил подпись оговорками, но и всех, кто вместо себя прислал представителя. Поскольку к числу подписавшихся добавили и епископов, не участвовавших в соборе, набралось внушительное количество епископских подписей — более полутора сотен, не считая аббатов и «прочих благочестивых мужей». Было упомянуто и о якобы полученном одобрении со стороны всех королей.

Александр III незамедлительно дал свои опровержения, смазавшие первое впечатление, произведенное императорским посланием. Вслед за тем он уведомил христианский мир о том, что 24 марта 1160 года Барбаросса и его ближайшие советники отлучены от церкви, а все его подданные освобождаются от принесенной ему присяги на верность. В то время как в самой Германии не придали этому большого значения и даже осудили папскую анафему как акт мести, во Франции и Англии подобная решительность понтифика была встречена ликованием. «Кто поставил немцев судьями над народами? — восклицал английский богослов и писатель Иоанн Солсберийский. — Кто дал этим неотесанным варварам право царить среди христианских правителей?»

Однако сколь ни велико было влияние английской и особенно французской церкви на своих королей, проблемы большой политики давили на тех с не меньшей силой. Генрих II и Людовик VII питали друг к другу глубокое недоверие, но оба были едины в своей решимости отстаивать собственную самостоятельность по отношению к Империи. Совместное признание Виктора IV обеспечивало им дружескую поддержку императора, признание же Александра III толкало на борьбу с Барбароссой, выстоять в которой они могли, только поддерживая друг друга.

Во главе большого посольства, в состав которого входил и легат «императорского» папы, епископ Кремы Гвидо, двоюродный брат французского короля, Райнальд лично отправился во Францию, дабы склонить Людовика VII на сторону Виктора IV. Он был принят со всеми подобающими его чину почестями, но по делу, ради которого прибыл, ничего не добился. Король был замкнут и сдержан, давая понять, что может принять решение только в согласии с английским правителем. А от того поступил столь же уклончивый ответ: не связывая себя никакими обязательствами, Генрих II заявил о необходимости принять во внимание мнение английского клира. Райнальд ухватился за это предложение и уговорил также и Людовика провести подобный опрос.

Оба короля пригласили к себе своих прелатов. Совещания проходили в один и тот же день на соседних английской и французской территориях, так что Райнальд успел поучаствовать в обоих. Результаты оказались неутешительными для него: Виктора IV отвергли, зато признали Александра III. С таким ответом Райнальд не мог возвращаться, надо было что-то предпринять. И, похоже, он сумел преуспеть, по крайней мере отчасти. Спустя какое-то время многие обратили внимание на то, что король Англии Генрих II, несмотря на отчетливо выраженную позицию своей церкви, демонстративно оказал знаки своей особой милости легатам Виктора, согласившись лишь на короткую аудиенцию с посланцами Александра, уже длительное время находившимися во Франции. Вскоре между обоими королями состоялось серьезное выяснение отношений, поскольку Людовик VII заподозрил, что Генрих II интригует против него. Затеянная Райнальдом провокация удалась. И все же, опасаясь попасть из-за возникшего между ними раздора в зависимость от Империи, короли примирились и постановили созвать в Тулузе новый церковный собор для окончательного разрешения спора о папе римском.