Наполеон. Изгнание из Москвы - Рональд Фредерик Делдерфилд

недель у них появился повод для признательности своему командиру. Полк Марбо оказался единственным, вернувшимся из этой кампании в полном составе. В дополнение к тому что Марбо приложил немалые усилия, чтобы видеть своих людей сытыми и достаточно защищенными от холода, он послал оставшихся без лошадей кавалеристов обратно в Варшаву, где было большое количество лошадей, ожидавших всадников. Эта часть полка не только укрепила полк Марбо, когда отступление закончилось, она стала бесценным подкреплением в немецкой кампании, начавшейся следующей весной.

* * *

В третью неделю ноября Чичагов начал энергичное наступление на запад, и поначалу у него все складывалось превосходно. Домбровский, лицом к лицу столкнувшийся с превосходящими силами противника у Борисова, оставил город и спешно отошел назад к Орше в надежде присоединиться к авангарду Великой армии. Если бы он подождал еще один день, на помощь ему пришел бы Удино, но, когда Домбровский встретил того, шедшего ему навстречу, маршал пришел в ярость, узнав, что Борисов был теперь в руках русских.

Понимая, что город и мост были жизненно важными для французов, он немедленно отрядил полк кирасиров, чтобы они поскакали вперед на разведку, затем он ускорил свое продвижение, намереваясь отбросить Чичагова назад на западный берег реки. К своему удивлению, кирасиры обрушились прямо на русский авангард, которым командовал генерал Ламбер. Сражение за переправу началось.

Вскоре стало ясно, что произошло. Чичагов, охваченный страстным желанием вписать свое имя в русскую историю, атаковал за Борисовом, решив бросить вызов Великой армии, не дождавшись подкрепления с севера и востока. В своем рвении выполнить задуманное он допустил наихудшую ошибку из тех, которые может сделать командир. Он не только позволил своему авангарду отойти далеко от города, отчего река, через которую был перекинут единственный мост, оказалась между ним и пехотой, призванной поддержать авангард, — он пошел еще дальше, позволив вещевому обозу отрезать авангард от главных сил.

Русский генерал заплатил большую цену за свою глупость. Кирасиры Удино обрушились на авангард и за пять минут разбили его наголову. Уцелевшие развернулись и галопом помчались к крепости в поисках укрытия, но во время бегства натолкнулись на вещевой обоз, в результате чего в начавшейся схватке вся колонна оказалась брошенной на милость французов. Тяжелая кавалерия Удино, верхом на больших лошадях, несшихся в атаку, замедлила свое движение, чтобы пропустить 23-й и 24-й полки егерей. Вскоре наступавшие части армии Чичагова были повергнуты в бегство и в страшном беспорядке бежали по мосту, гонимые полковниками Марбо и Кастексом, под командованием которых находилась самая экипированная и наиболее дисциплинированная легкая конница, существовавшая в то время в Великой армии.

Егери не остановились, чтобы поживиться содержимым вещевого обоза, а продолжали скакать прямо по мосту, озабоченные больше всего тем, чтобы удержать его и обеспечить безопасность армии. Чичагов, более не способный держать переправу под контролем и оказавшийся вне досягаемости от необычайно агрессивной толпы беглецов, отдал приказ поджечь мост.

Русским пехотинцам посчастливилось поджечь его, несмотря на то что французские егери, проведя атаку, спешились и обдали их огнем из карабинов.

Если бы французским пехотинцам дали время, чтобы прийти на подкрепление егерям, мост остался бы невредимым и в руках Удино. Тогда пальма первенства в истории кампании оказалась бы на стороне Наполеона, но наступление конницы было таким стремительным, что ближайшие к ним гренадеры все еще находились на расстоянии нескольких лиг назад по дороге. Солдаты Марбо сделали все возможное, и им даже удалось погасить огонь, пока пламя не разгорелось, но русская пехота контратаковала и отбросила их назад на западный берег, где они, не имея штыков, не могли продвинуться вперед, пока не подошло подкрепление. Десять минут спустя мост был объят пламенем, и отход Великой армии оказался заблокированным. Удино удерживал город, но теперь армия Чичагова сосредоточилась непосредственно на другой стороне реки. О переправе не могло быть и речи, бой закончился. С отчаянием в душе Удино послал гонца в Оршу, чтобы сообщить Наполеону последние новости.

Ни маршал, ни бывшие в его подчинении командиры не питали никаких иллюзий по поводу того, что означала для французов потеря моста, но кавалеристы, принимавшие участие в бою, нашли некоторое утешение в огромном вещевом обозе, брошенном русскими во время боя. Марбо оценил количество телег в обозе в полторы тысячи, хотя, возможно, это и преувеличение. Тем не менее вещевой обоз оказался очень удачным трофеем, поскольку обнаружилось, что в нем находится несметное количество запасов. Там были мех, обувь, окорока, пироги, мясо, сыр, вина, сухари, рис и множество другой провизии. В дополнение к этому там были лошади, впряженные в обоз. Большинство из них в прекрасном состоянии могли быть использованы в качестве замены измученным лошадям кавалеристов.

Удино, сам будучи гренадером, знал, какой беспорядок начнется в войсках его корпуса, если позволить им самостоятельно позаботиться о себе. В течение нескольких минут дисциплина пропадет и начнется свалка. Поэтому он отделил вещевой обоз и поставил вокруг него охрану, дав ей инструкции ни при каких обстоятельствах, что бы ни находилось в обозе, не выдавать и не распределять между солдатами ничего, кроме одежды и еды. Затем, зная, что Виктор охраняет фланг от нападений Витгенштейна, он остался в Борисове ждать прибытия беглецов из Москвы.

2

18 ноября, из деревни Дубровна, Наполеон писал письмо Маре, своему министру иностранных дел. Его письмо содержало необычайно откровенную оценку положения главных сил армии и их перспектив.

Комментируя потерю Минска, случившуюся за два дня до этого, и интересуясь (насколько он мог) местонахождением Шварценберга, далее он сообщал, что армия находится в очень жалком состоянии после своего длительного, с постоянными боями, отступления из Москвы. 16 градусов мороза, писал Наполеон, уничтожили 30 тысяч человек и 300 орудий вместе с зарядными ящиками, которые пришлось сжечь. «В результате холода число людей, которых пришлось оставить, значительно возросло. Казаки извлекли пользу из абсолютной нехватки нашей кавалерии и артиллерии, изводя нас и нарушая наши коммуникации, поэтому я несколько беспокоюсь о маршале Нее… не говоря уже о том, что несколько дней отдыха и хорошая пища поставят нас на ноги… мы не можем вытащить повозку со снарядами или орудие даже из маленького оврага, не потеряв при этом от 12 до 15 лошадей или от 12 до 15 часов, в то время как они (враг) при помощи своих саней и особенно сделанных приспособлений делают это быстрее, чем если бы не было никакого льда». Далее он отдал распоряжение Маре прислать новости из Парижа и выяснить, сколько артиллерии можно собрать у